<<<     ΛΛΛ     >>>   

ных процессов в глобальном масштабе, характерные для постмодерниза-

ции, или информатизации экономики, вызывают соответствующую цен-
трализацию контроля над производством. Центробежные процессы в
производстве сбалансированы центростремительной тенденцией в управ­
лении. С точки зрения локальной перспективы компьютерные сети и тех­
ника связи, включенные в систему производства, позволяют более широ­
ко вести наблюдение за рабочими из главного, территориально удаленно-
го центра. В виртуальном паноптикуме сетевого производства контроль за
трудовой деятельностью, в принципе, может быть индивидуальным и пос-
тоянным. Однако централизация управления предстает еще более четко в
общей перспективе. Географическое рассредоточение производства поро-
дило потребность в чрезвычайно централизованных управлении и плани-
ровании, а также в централизации специальных услуг, требующихся про­
изводству, особенно финансовых27. Финансовые и посреднические услуги,
сосредоточенные в нескольких ключевых городах (таких, как Нью-Йорк,
Лондон и Токио), организуют и направляют всемирные сети производства.
Таким образом, как и массовый демографический сдвиг, закат и опустоше­
ние старых промышленных городов шли рука об руку с ростом новых гло­
бальных центров, подлинных городов контроля.

ИНФОРМАЦИОННЫЕ СУПЕРМАГИСТРАЛИ

Структура и управление сетями коммуникаций являются необходимы-
ми условиями для производства в информационной экономике. Всемир­
ные сети должны создаваться и контролироваться таким образом, чтобы
гарантировать порядок и получение прибыли. Не удивительно, что пра­
вительство США рассматривает создание и регулирование всемирной ин­
формационной инфраструктуры как один из важнейших своих приорите-
тов и что сети коммуникации стали главной областью слияний и конку-
ренции для транснациональных корпораций.
Советник Федеральной комиссии по связи Питер Коуи приводит инте-

ПОСТМОДЕРНИЗАЦИЯ, ИЛИ ИНФОРМАТИЗАЦИЯ 279

ресную аналогию для роли, которую эти сети играют в новой парадигме производства и власти. Создание новой информационной инфраструктуры, говорит он, рождает условия для глобального производства и управления так же, как строительство дорог обеспечивало их для Римской импе-рии28. Широкое распространение римского инженерного искусства и технологии было одновременно и наиболее долговечным даром имперским владениям, и важнейшим условием для осуществления контроля над ними. Тем не менее римские дороги не играли главную роль в производственных процессах в Империи, а только упрощали обращение товаров и технологий. Возможно, более удачной аналогией для всемирной информационной инфрастуктуры могло бы быть строительство железных дорог для расширения сферы интересов империалистических экономик XIX и XX века. В ведущих странах железные дороги консолидировали индустриальную экономику, а железнодорожное строительство на колонизированных и экономически зависимых территориях открывало их для проникновения капиталистических компаний, способствуя включению этих территорий в империалистические экономические системы. Однако, как и римские дороги, железные дороги играли только внешнюю роль в империалистическом и промышленном производстве, доводя линии коммуникаций и каналы транспортировки до новых залежей сырья, рынков и рабочей силы. Новизна информационной инфраструктуры заключается в том, что она является составной частью новых производственных процессов и полностью им имманентна. Завершающей точкой производства, информации и коммуникации является сегодня сама производимая продукция; сеть выступает одновременно и областью производства, и сферой обращения.

С точки зрения политической организации всемирная информационная инфраструктура может быть охарактеризована как сочетание демократического и олигополистического механизмов, которые функционируют в соответствии с разными моделями сетевых систем. Демократическая инфраструктура представляет собой горизонтально выстроенную и де-территориализованную модель. Интернет, который начинался как проект Управления перспективных исследований Министерства обороны США, а в наши дни распространился по всему миру, является основным примером демократической сетевой структуры. Неопределенное и потенциально неограниченное число взаимосвязанных узлов не объединены с каким-либо главным контрольным центром; все узлы, независимо от их местонахож­дения, связываются с другими узлами через бесчисленное множество всевозможных каналов и переключений. Интернет, таким образом, напоминает структуру телефонных сетей и в действительности включает их как собственные средства коммуникации так же, как он опирается на компьютерные технологии для создания коммуникативных узлов. Развитие сото-

280

ПЕРЕХОДЫ ПРОИЗВОДСТВА

вой связи и переносных компьютеров, делая гораздо более подвижными

новые узлы коммуникаций в сети, усилило процессы детерриториализа-

ции. По исходному замыслу структура Интернета была предназначена для
того, чтобы противостоять военному нападению. Поскольку у нее нет цен-

тра и практически каждая часть может функционировать как автономное
целое, сеть сможет продолжать работать, даже когда часть ее уничтожена.
Децентрализация, тот же элемент замысла, который обеспечивает выжи-
вание, делает контроль за сетью крайне затруднительным. Поскольку ни
один узел сети не является необходимым для сообщения между другими,
ему трудно регулировать или запрещать это сообщение. Это демократи-
ческая модель названа Делезом и Гваттари ризомой, корневой системой,
неиерархической и нецентрализованной сетевой структурой29.
Олигополистическая сетевая модель представлена в системах телеве-
щания. В соответствии с этой моделью, на телевидении или радио, напри­
мер, существует единственный и в значительной мере стационарный пе-
редающий центр, но точки приема сигнала потенциально бесконечны и
территориально не ограничены, хотя такие образцы телевидения, как ка­
бельные телевизионные сети, в определенной степени ограничивают эти
каналы. Вещательная сеть характеризуется централизованным производс­
твом продукции, массовым распространением и односторонней связью.
Вся индустрия культуры — от распространения газет и книг до фильмов
и видеокассет — традиционно развивалась в соответствии с этой моделью.
Сравнительно небольшое число корпораций (а в некоторых регионах один
единственный предприниматель, как Руперт Мердок, Сильвио Берлускони
или Тед Тернер) могут контролировать все эти сети. Олигополистическая
модель подобна не ризоме, а дереву, все ветви которого отходят от цент­
рального ствола.
Сети новой информационной инфраструктуры являются гибридом
двух вышеописанных моделей. Как в предыдущую эпоху Ленин и другие
критики империализма отмечали объединение международных корпора-
i ций в квазимонополии (контролировавшие железные дороги, банки, элек­
троэнергетику и т. п.), в наши дни мы являемся свидетелями конкуренции
между транснациональными корпорациями за создание и объединение
квазимонополий в новой информационной инфраструктуре. Различные
телекоммуникационные корпорации, производители компьютерной тех-
ники и программного обеспечения, а также корпорации, занимающиеся
новостным бизнесом и развлечениями, сливаются и расширяют свою де­
ятельность, добиваясь раздела и контроля над все новыми областями про­
изводственной инфраструктуры. Безусловно, останутся демократические
звенья или стороны консолидированной мировой паутины, которые смо­
гут противостоять попыткам контроля благодаря децентрализованной
структуре взаимодействия в сети. Однако уже происходит процесс мае-

ПОСТМОДЕРНИЗАЦИЯ, ИЛИ ИНФОРМАТИЗАЦИЯ 28l

сированной централизации контроля (де-факто и де-юре) за сетью посредством объединения основных элементов информационной и коммуникационной властной структуры: Голливуд, Microsoft, IBM, AT&T и т. д. Новые коммуникационные технологии, которые несли надежду на новую демократию и социальное равенство, породили, на самом деле, новые формы неравенства и исключения из общественной жизни, как в ведущих странах, так, в особенности, за их пределами30.

ОБЩЕСТВЕННАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

На протяжении всей эпохи современности существовало постоянное стремление приватизировать общественную собственность. В Европе обширные общинные земли, образовавшиеся с распадом Римской Империи и распространением христианства, со временем перешли в частные руки в ходе капиталистического первоначального накопления. По всему миру от обширных общественных владений остались только легенды: лес Робин Гуда, Великие Равнины американских индейцев, степи кочевых племен и т. д. В ходе становления индустриального общества, формирование и распад общественных владений развивались по еще более крутой спирали. Справедливо утверждение, что, когда это было вызвано потребностями накопления (чтобы стимулировать ускорение или скачок в развитии, сконцентрировать и мобилизовать средства производства, вести войну и т. д.), доля общественной собственности увеличивалась за счет принудительного отчуждения значительных секторов гражданского общества и передачи богатств и собственности в коллективное пользование. Однако эта общественная собственность вскоре вновь переходила в частные руки. В ходе каждого такого процесса коллективное владение, считавшееся естественным, превращалось за общественный счет во вторую или третью природу, действовавшую в конечном счете в интересах частной выгоды. Вторая, отличная от исходной природа создавалась, например, при перегораживании великих западных рек Северной Америки и обеспечении водой засушливых равнин, а затем это новое богатство перешло в руки сельскохозяйственных магнатов. Капитализм приводит в движение постоянно повто­ряющийся процесс частного присвоения общественных благ: экспроприации того, что принадлежит всем.

Взлет и падение государства всеобщего благосостояния в XX веке является следующим витком спирали общественного и частного присвоения собственности. Кризис государства благосостояния означал, в первую очередь, что структуры социальной помощи и распределения, которые были созданы на общественные средства, приватизируются и экспроприируются ради частной выгоды. Нынешняя неолиберальная тенденция приватизации энергетики и услуг связи является еще одним витком спирали. Он

282

ПЕРЕХОДЫ ПРОИЗВОДСТВА

заключается в передаче частным компаниям энергетических мощностей и коммуникационных сетей, созданных за счет колоссальных вложений общественных средств. Тем не менее рыночные механизмы и неолиберализм выживают и после этих попыток частного присвоения природы второй, третьей и п-ой степени. Общественное достояние, равно как и простой народ, которые раньше рассматривались как основа понятия общественности, экспроприированы для частных нужд, и никто не может с этим ничего поделать. Таким образом, общественное, общественность исчезли, приватизированы, даже как понятия. Иначе говоря, имманентная взаимосвязь общественного и общественности заменена трансцендентной властью частной собственности.

Мы не собираемся особо сожалеть по поводу разрушения и экспроприации, которые несет капитализм по всему миру, даже несмотря на то, что сопротивление его могуществу (и особенно сопротивление экспроприации государства благосостояния) является, безусловно, в высшей степени этической и важной задачей. Вместо этого мы задаемся вопросом, что означают общественное и общественность в наши дни, в разгар постсовременности, информационной революции и вытекающих из них изменений способа производства. На самом деле, мы полагаем, что в наши дни все мы составляем наиболее полную и глубокую общность, которая когда-либо существовала за всю историю капитализма. Очевидно, что все мы являемся частью производственного мира, состоящего из коммуникаций и социальных сетей, взаимосвязанных процессов и общих языков. Наша экономическая и социальная реальность определяется производимыми и потребляемыми материальными объектами в меньшей степени, чем со-производимыми услугами и отношениями. Производить все в большей степени означает создавать кооперацию и коммуникативно связанные общности.

Сам концепт частной собственности, понимаемый как исключительное право использовать некое благо и распоряжаться всем достоянием, проистекающим из владения этим благом, в новой ситуации становится все более бессмысленным. Остается все меньше и меньше благ, которыми можно владеть и пользоваться исключительно в этом смысле; производит общество как целое, и в процессе своего производства оно воспроизводится и изменяется. Таким образом, основание классического представления о частной собственности, характерного для современности, в определенной степени разрушается самим способом производства, отличающим постсовременность.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Эта работа
Хардт М., Негри А. Империя политологии 1 события
Позволяет выявить важ пределы империализма221нейший нервный центр капиталистического развития или
5 сетевая власть суверенитет сша
Бенн майклз критикует разновидность расизма