<<<     ΛΛΛ   

По моему мнению, уважение к чувствам и терпимость являются составляющей хороших манер демократии. Но молчание и запугивающие речи во имя чувств аудитории, будь то мусульманские или иудейско-христианские ценности, меньшинство или большинство, ничего не сделают для развития западной культуры. Конечно, государственные деятели скажут, что на них лежит геополитическая ответственность. Нефть, рынки, терроризм и более миллиарда мусульман — это значительные обстоятельства. В глобализованном мире свобода слова может оказаться слишком дорогой. Возможно, этот мир разжег все виды взаимной жестокости и только с помощью молчаливых табу удается терпеть друг друга и сдерживать собственные антигуманные проявления. Возможно, в новом международном порядке будет существовать реальная потребность в уважении к строго ограниченному кругу чувств, как это произошло с расизмом, хотя расизм не является проблемой субъективных чувств и большая часть принятых международных норм не касается расовой чувствительности. Я не вижу оснований для установления запретов, но, возможно, моделью мировой деревни может быть Индия, где люди часто демонстрируют друг другу свою религиозную чувствительность. Установление ограничений свободы слова может быть необходимым для защиты общественного порядка. Но индийская модель предполагает один миллион мертвых, а также светский характер публичной сферы. Может быть, Запад и каждый человек, который хочет жить в соответствии с западными ценностями, от Китая до Марокко, Индии и Пакистана, и который опасается развития исламского экстремизма, уже не имеет других шансов в борьбе с терроризмом, кроме как жить в гармонии с запретами. Это будет случай асимметричного взаимодействия, и не только из-за малой вероятности того, что уважение к христианской, буддистской религиям или к иудаизму в ближайшем будущем будет укрепляться в мусульманских странах. Асимметричность возникнет из-за того, что мы единственные, кто хочет оставаться на западных рынках, в то время как ни "Google", ни "Yahoo!" не хотят терять китайский рынок во имя свободы слова.

Где-то уже готовится международная конвенция, предусматривающая уважение к религиям, запрещающая диффамацию религий и религиозных символов во имя "столь необходимой межрелигиозной гармонии". Действуя в рамках международного сообщества, эта конвенция будет односторонней и обманчиво геостратегической, самоограничивающей Запад. Мы отступим от утвердившихся принципов эпохи Возрождения, а реальные результаты будут плачевны, так как нет такого вида соглашения, который подходил бы для того, чтобы остановить животворящую бурю зеленого знамени ислама. Международная конвенция об ограничении свободы слова будет по большей части служить последним доказательством успехов радикального ислама. И кто собирается соблюдать конвенцию? Те, кто по-английски говорит не то, что на родном языке в мечети?

Независимо оттого, проявится или нет асимметричность регулирования посредством этой конвенции, позиция западных политиков уже показала, что Запад во имя чувств мусульман собирается пересмотреть свою шаткую концепцию свободы слова, дав дорогу европейским требованиям относительно чувствительности, ценой анти-клерикализма. И снова выгодоприобретатели этих уступок не одиноки, возможно, это не только мусульмане, но и неисламские религиозные лидеры, те, кто выступает за фундаментализм. Кажется, что Запад собирается сдаться и принять те бурные страсти, которые диктуют религиозные чувства и которые установят пределы допустимости свободы слова. Атак как Запад, сталкиваясь с фанатизмом, в соответствии со своими собственными правилами может возмутиться в гораздо меньшей степени, его тер-пимость и правила деятельности прессы приведут к тому, что ограничения свободы слова будут неодинаковы по всему миру. Об исламе вы должны говорить с большим уважением, чем о других, менее чувствительных религиях или светских, национальных сообществах. Результатом будет нормативное закрепление существующей сегодня практики: па Западе вы не можете плохо отзываться о чем-либо, относящемся к исламу; в определенных арабских странах, однако, без ограничений продолжается про-паганда, оскорбляющая христиан, евреев, а также другие религии и призывающая к их уничтожению.

Если кто-то не в состоянии сопротивляться соблазну использовать средства уголовного права, чтобы любой ценой защитить меньшинства, он, по крайней мере, должен выбрать приемлемый вариант. Примером могут послужить поправки в британский Билль о расовой и религиозной ненависти, вступившие в силу в 2006 году. В соответствии с иими разжигание религиозной ненависти является наказуемым, но только если лицо использует угрожающие слова, или угрожающе себя ведет, или демонстрирует любые угрожающие письменные материалы. Под "религиозной ненавистью" понимается ненависть к группе людей, выделяемой путем отнесения к опреде-ленному верованию или характеризующейся отсутствием религиозных верований.

Иначе говоря, оскорбительное заявление, не являющееся угрозой, не наказывается, и не так просто доказать, что заявление подпадает под категорию разжигающего религиозную ненависть. Далее Билль предусматривает, что "ничто в настоящей части не должно толковаться или исполняться таким образом, который бы запрещал или ограничивал дискуссию, критику или выражение антипатии, неприязни, насмешки, оскорбления в отношении определенных религий, верований или практики их при-верженцев, или других систем верований или практики их приверженцев, или обращения в свою веру, или побуждеиия сторонника другой религии или системы веро-ваний прекратить исповедовать свою религию или систему верований".

Нетерпимость исламских масс побеждает терпимость, так как толерантные люди забывают, что терпимым можно быть только по отношению к терпимым людям. Не бу-дем забывать, что не только британские мусульмане, но и большинство египетских, иорданских и палестинских верующих также требуют введения законов шариата.

Из-за беспомощности, вызванной состраданием к тем, кто слаб, и предубеждений, касающихся Ближнего Востока (то есть антиизраильских настроений), так же как из-за враждебности по отношению к западным предубеждениям, над умами значительной части европейской элиты восторжествовало неправильное понимание антирасизма. С другой стороны, свобода слова, по крайней мере до сих пор, никого не привела на улицы.

Мы знаем все способы "умиротворения". В "сфере свободы слова", руководимой уважением к чувствительности, возрастает уважение к власти. Никто не искушает Христа на киноэкране. "Последнее искушение" Скорсезе действительно оказалось последним. Христианские верующие могут быть признательны имамам Мекки и Копенгагепа. Уважение к каждому этносу и религии станет всеобщим (на бумаге). Все будут говорить о других с любовью. Может быть, арабская пресса и не станет, но мы останемся терпимыми.

Мы с легкостью можем проиграть эту битву. В соответствии с нашим знанием того, как развиваются общественные ценности, в самом начале изменения микроскопичны, но неожиданное влияние значимых событий и ситуаций способно изменить статус-кво. Лавина уважения к чувствам похоронит свободу самовыражения, выстроенную за последние десятилетия. Опасного положения европейской и западной элиты, а также сочувствия, которое из лучших побуждений, но ошибочно диктует ориентированную на меньшинство политику, достаточно, чтобы спустить эту лавину.

Может, было бы лучше не писать свое имя. Я боюсь. Я даже не уверен, чего я боюсь больше — быть отвергнутым политкорректностью или фетвой. С другой стороны, я не могу рассчитывать на поддержку просвещенного, светского сообщества. Согласно утверждению великого венгерского политического мыслителя Иштвана Бибо, демократ — это тот, кто не боится. Но, положив конец свободе слова, мы не можем говорить о демократии в ее полном смысле. И здесь остается место страху. Мюнхенское соглашение выглядело небольшой уступкой ради спасения мира. Годом позже разразилась война.

Но я напишу свое имя, ибо, если изменения начинаются с незаметного взмаха крыльев бабочки, они могут так же закончиться. Сторонники и бенефициары свободы слова — и, через нее, антиклерикализма, — до сих пор помнят веские аргументы в пользу этой свободы и с помощью демократического общества все еще могут осознать, что же именно находится под угрозой. И могут заставить европейских чемберленов вовремя отступить, пока не понадобился Черчилль.

Андраш Шайо — профессор права Центрально-Европейского университета (Будапешт), академик Венгерской академии наук. Данная статья подготовлена на основе доклада, представленного на конференции "Свобода слова и религия — вечный конфликт в период избирательной модернизации", состоявшейся в Будапеште 11 — 13 мая 2006 года.

Перевод с английского О.Гладченко.

Из журнала "Сравнительное конституционное обозрение" № 3, 2006 г.

 <<<     ΛΛΛ   

С точки зрения перспектив свободы слова