<<<     ΛΛΛ     >>>   

Даже если бы национальное самоопределение было бы логически последовательным, оно, как говорят его критики, было бы все же нежелательным в принципе, поскольку оно ставит во главу угла сходства внутри групп в качестве основы для политической организации. Таким образом, оно автоматически подчеркивает то, что отделяет эти группы от других. Национализм тотчас же оказывается узким, исключающим и потенциально шовинистическим.

Даже если бы национальное самоопределение не было логически непоследовательным в теории и нежелательным в принципе, оно оказалось бы (и действительно, оказывается) с трудом поддающимся контролю на практике. Приемлемые для всех линии политического размежевания не могут быть проведены на основе этого принципа. Во время Парижской мирной конференции Роберт Лансинг, госсекретарь в администрации Вудро Вильсона, написал о самоопределении в своем дневнике: "Это выражение нагружено динамитом. Оно возбудит надежды, которые никогда не смогут быть реализованы. Я боюсь, что оно будет стоить тысячи жизней". Так и случилось. Хотя невозможно провести границы так, чтобы каждое государство было населено представителями одной и только одной нации, принцип самоопределения позволяет любой определившей самое себя нации заявлять свое право на собственное суверенное государство.

Границы государства и нации могут быть согласованы путем изменения не самих границ, а скорее народов, живущих внутри них. Групповые идентичности могут быть изменены и, действительно, меняются. Некой общей особенностью общественной жизни является ассимиляция. Но она не универсальна и не для всех национальных меньшинств представляется привлекательной. Напротив, некоторые из таких меньшинств - например, венгры в румынской Трансильвании - активно стремятся сохранить идентичность, характерную для них и их предков, язык, на котором они говорят, и дома, в которых они проживали столетиями.

С другой стороны, народы могут перемещаться и перемещаются. Более или менее добровольно, или, по крайней мере, без угрожающего жизни принуждения, происходят миграции, которые часто сопровождают сдвиги границ, создание новых государств и политические разделы прежде единых наций. После первой мировой войны немцы переместились в Германию с территорий, которые долгое время были немецкими, но в результате послевоенных соглашений стали частью Польши. Аналогичным образом, венгры покинули то, что стало общинами диаспоры, перебравшись в новое, уменьшившееся в размерах венгерское национальное государство. В постсоветский период русские уехали из Центральной Азии в Россию. Но ХХ столетие видело также и слишком много случаев насильственного перемещения населения, что в последнее время, благодаря ужасам бывшей Югославии, стало известно как "этнические чистки". Международное сообщество не всегда может быть способно предотвратить эту практику. Но оно вряд ли может принять ее как законное средство создания государств.

Вместе с тем, самоопределение не может быть отвергнуто. Национальное самосознание является мощным фактором современной международной жизни. Цементирующая основа национальной солидарности может, как утверждают ученые, состоять из сомнительных ингредиентов (мифов о прошлом, иллюзий относительно будущего и возмущений по поводу настоящего), но от этого она не становится менее мощной. И национальная гомогенность имеет свои предназначения.

Яркая иллюстрация ее успокоительного эффекта может быть обнаружена в Польше, крупнейшей стране Центральной Европы. Население Польши принадлежит к числу наиболее однородных во всей Европе, будучи фактически полностью образованным из граждан, говорящих на одном и том же языке и исповедующих одну и ту же религию. Национальные, этнические и религиозные конфликты здесь почти полностью отсутствуют, в отличие от того, что было в Польше в межвоенный период, когда один из каждых трех человек, живших в стране, не принадлежал к числу польскоговорящих, приверженных католичеству этнических поляков.

Метод, посредством которого Польша стала гомогенной, - уничтожение нацистами ее евреев и выселение ее немцев - вряд ли может быть привлекательным, а корреляция между национальной однородностью и политической стабильностью может быть ложной. Но даже если он нежелателен, принцип национального самоопределения неизбежен. Как основа для распределения суверенитета он прочно укоренен в международной теории и практике. Как таковой он является самоукрепляющимся. Каждая группа, претендующая на то, что она представляет собой нацию, убеждена в настоящее время в том, что такая претензия дает ей право на самостоятельное государство. Подобно установленной в персональных компьютерах операционной системе "Майкрософт", национализм утвердился в качестве мирового стандарта, и каждая группа, стремящаяся обрести выгоды обладания государственностью, заинтересована в том, чтобы заявлять о своей лояльности и своем подчинении ему.

Поскольку национальное самоопределение столь прочно утвердилось, невозможно сохранять незыблемость границ в качестве непререкаемой международной нормы при определении государственности. Непреклонная национальная группа, неудовлетворенная границами, в которых она живет, будет добиваться их изменения, иногда прибегая к масштабному насилию. Именно это, помимо прочего, было основой войны в Косово, в которую в марте 1999 года вмешалось НАТО. Такая группа будет утверждать, что границы, против которых она возражает, установлены произвольно и несправедливы, и такие утверждения почти всегда содержат по крайней мере некоторую долю истины. Именно такова ситуация даже с границами, установленными в результате последовавшей за окончанием "холодной войны" попытки найти компромисс между национальным самоопределением и незыблемостью существующих границ. Суверенность была дарована крупнейшим административным единицам, составлявшим рухнувшие коммунистические многонациональные государства Югославии и Советского Союза. Эта попытка оказалась порочной. Она означает, что дискредитировано и отвергнуто было все, сделанное Лениным, Сталиным и Тито, за исключением навязанных ими границ, которые были сочтены священными. Она означает, что русскоговорящие общины на Украине и в Казахстане, хотя и были прежде частью государства, в котором доминировали русские, и хотя они прилегают к постсоветской России, не могут выбрать принадлежность к ней. Она означает, что Босния должна была стать суверенным государством в ее прежних югославских границах несмотря на то, что большинство населения, живущего в этих границах, силой сопротивлялось этому, тогда как Косово не должно было стать суверенным несмотря на то, что огромное большинство жителей этого края желало независимости и все в большей степени было готово сражаться за нее.

Тем не менее, хотя это и не всегда реализуется, нельзя полностью отказаться от приверженности сохранению существующих границ в пользу обещания государственной суверенности каждой нации. Имеется слишком много потенциальных наций. По одной из оценок, в 1995 году существовало 184 независимых страны, 600 языковых групп и 5000 самостоятельных этнических групп. Хотя усилия по соблюдению принципа незыблемости границ привели к нестабильности и кровопролитию, отказ от него вероятнее всего привел бы к неменьшей, а, возможно, даже большей нестабильности.

Конфликты между династическим и народным правлением, а также между демократической и тоталитарной системами власти были однозначно решены в пользу одного из двух соперничающих принципов. Конфликт между двумя существующими в ХХ веке принципами предоставления суверенитета - национальным самоопределением и незыблемостью существующих границ - не будет решен таким образом. Ни один из них не может полностью вытеснить другой; оба они сохранятся в ХХI столетии. Таким образом, многие суверенные государства будут иметь в своем составе более одной нации, и в некоторых из этих государств одна или большее число наций будут не удовлетворены тем, как установлены границы.

Непростое сосуществование разных наций или же этнических или племенных групп в рамках одного государства представляет собой особенность политической жизни и вне Европы, даже там, где спор идет не о местоположении границ, а скорее о том, какая из групп будет контролировать государство: например, в Руанде и Конго в Африке или же в Афганистане и Ираке в Западной Азии.

Если в ХХ столетии международное спокойствие зависело от мирного сосуществования суверенных государств, правительства которых опирались на разные принципы легитимности, в ХХI столетии потребуется мирное сосуществование наций внутри одного и того же государства, приемлющее разные принципы определения суверенитета. В некоторых местах - например, в Боснии и в Косово - это может быть невозможно. В долгосрочной перспективе может быть необходимым скорее отделение, нежели разделение суверенитета. Но везде практической проблемой, которую ставит версия национального вопроса ХХI века, является то, как сделать это сосуществование более мирным, чем оно было в ХХ веке.

"Сообщественные демократии"

Главным кандидатом на смягчение всех типов конфликтов является экономический рост. Материальное процветание обычно рассматривается как мощное средство облегчения всех политических бед и болезней, как некий чудодейственный исцелитель социальных и экономических неурядиц. Безусловно, оно имеет некоторые целебные свойства. Процветающие страны, при прочих равных, живут в большем согласии и гармонии, чем страны, пораженные бедностью. Когда экономический климат становится суровым, меньшинства, независимо от того, способствовали ли они экономическим бедствиям или нет, превращаются в объект гнева, дискриминации и преследования со стороны большинства. Происходит то, с чем столкнулись китайцы в Индонезии, когда азиатский финансовый кризис ударил по стране в 1997 и 1998 годах, и то, что имели несчастье испытывать евреи в Европе в течение столетий. С точки зрения общественной гармонии экономическая активность сама по себе благотворна, поскольку требует сотрудничества, а следовательно, способствует его развитию, включая сотрудничество межнационального и межэтнического характера.

Однако, хотя процветание может вызвать эрозию национальной и этнической разобщенности, оно не может искоренить порождающие конфликт обиды там, где разные нации населяют одно и то же государство. Более того, экономический рост не может быть создан по заказу.

В период после окончания "холодной войны" политическим эквивалентом процветания является демократия: нечто повсеместно соблазнительное, если не универсально желанное, некий источник всех благ, необходимая часть общественных программ каждого суверенного государства, как нового, так и старого. Общественные установки и институты, необходимые для разрешения конфликтов в суверенных государствах, являются обычными для жизни западных демократий, но почти отсутствуют где-либо еще. Это - терпимость, широкие возможности для эффективного политического участия и социальное пространство для выражения культурных различий. Но западные демократии являются либеральными демократиями, которые сочетают правление большинства с конституционной и культурной защитой меньшинств. Либеральная или конституционная демократия - это система, определяющая, как избирается правительство, и уточняющая, что оно может и чего не может делать с врученной ему властью. Первая особенность системы дает возможности большинству, тогда как вторая защищает меньшинства. Однако вполне возможно первое без второго, и демократии, которые являются нелиберальными, могут скорее усугубить, чем смягчить межнациональные напряженности, когда в этих демократиях отсутствуют прочно утвердившиеся политические институты и методы. В таких государствах особенно обострена политическая конкуренция, и национализм становится здесь наиболее перспективным материалом, из которого можно моделировать политические призывы. Те, кто соперничает за власть, находят выгодным пробуждать или провоцировать среди большинства страхи по поводу того, что принадлежащие ему по праву блага уменьшаются или разрушаются, или подвергаются риску разрушения со стороны меньшинства.

Даже успешное установление либеральной конституционной демократии может не обеспечить гармонию там, где разные нации сосуществуют в одном государстве. Конституции основных западных демократий защищают политические права индивидов. Однако национальные меньшинства требуют конституционной защиты для групп. Вместо разделения территории они стремятся к разделению суверенитета. Соответствующими моделями являются небольшие государства Западной Европы (Бельгия, Голландия, Австрия), чьи конституционные устройства ориентированы именно на такой результат.

Тщательно продуманная форма разделения власти, практикуемая в каждой из этих стран, имеет несколько отличительных особенностей: тесное сотрудничество элит различных групп, часто осуществляемое в рамках единой правящей "большой коалиции" в национальном парламенте; наделение каждой группы правом вето в вопросах, имеющих для них непосредственное значение; пропорциональное представительство в парламенте и в правительственных органах; и высокая степень автономии для каждой группы в решении ее собственных внутренних проблем.

Такие институты и нормы жизни пустили корни на особой политической почве, которая, увы, не широко распространена. "Сообщественные демократии" невелики по размеру и богаты. В границах этих демократий прочно утвердились такие ценности как терпимость, компромисс и ненасилие. Вне Западной Европы у этого подхода к суверенитету плохой опыт: он рухнул после периода успеха в Ливане и был отвергнут, будучи предложенным на Кипре. Югославия, которая не смогла уцелеть после окончания "холодной войны", имела несколько объясняющих ее крушение особенностей. Утверждение сообщественной демократии подобно трансплантации человеческого органа: это тонкая и трудная операция, которая может быть успешной лишь тогда, когда реципиент во всех остальных отношениях находится в добром здравии.

Не намного возрастают шансы на успех и в случае, когда третьи страны берут на себя заботу о защите политических прерогатив и культурных предпочтений национальных меньшинств. Парижская мирная конференция после первой мировой войны выработала соответствующие соглашения, которые были применены к новым государствам Восточной Европы, имевшим значительные национальные меньшинства. Они обязывали правительства, поставившие свои подписи под соглашениями, предоставить меньшинствам право коллективных организаций и уважать их религиозные и культурные особенности. Нарушение соглашений могло быть обжаловано в Лиге наций, которая в теории была агентом, обеспечивающим их выполнение. Но Лига не выполнила свою функцию. Британия и Франция должны были взять на себя ответственность за реализацию соглашений, но ни одна из этих стран не пожелала этого сделать.

Недавняя конституция для Боснии, выработанная Дейтонской конференцией 1995 года, напоминает сообщественные договоренности. Она предусматривает очень слабое центральное боснийское правительство и сохраняет основную власть за двумя конституционными единицами - за сербской республикой и мусульманско-хорватским объединением. Хотя войска НАТО размещены в Боснии, они скорее следят за прекращением огня, нежели обеспечивают выполнение противоречивых договоренностей Дейтона, таких как арест лиц, подозреваемых в совершении военных преступлений, или гарантирование безопасного возвращения беженцев в их родные дома.

Правительства таких стран, как Великобритания и Франция в межвоенный период, а также государств-членов НАТО после окончания "холодной войны" были и остались в общем неготовыми ни потратить свой политический капитал, ни понести человеческие жертвы во имя выполнения соглашений, участниками которых они являются. Конечно, существует значительное различие между этими двумя историческими периодами: в течение первого периода от принуждения уклонялись потому, что оно было слишком опасно. Страшась германского реваншизма, западноевропейские державы были больше заинтересованы в поддержании солидарности с центральноевропейскими правительствами против Германии, чем в защите национальных меньшинств от притеснений этих правительств. В течение второго периода западные державы воздержались от обеспечения дейтонских договоренностей, поскольку они не столкнулись в юго-восточной Европе с прямой угрозой и потому не могли бы оправдать перед своей общественностью уплату сколько-нибудь серьезной цены за поддержание порядка в этом регионе.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Принцип самоопределения позволяет любой определившей самое себя нации заявлять свое право на
Иметь границы