<<<     ΛΛΛ     >>>   

Негосударственные военизированные системы характеризуются тремя базовыми признаками идентификации: 1. Они имеют национальную принадлежность, но при этом не имеют государственного статуса; 2. Они организованы по военной (военизированной) схеме; 3. Их оперативным параметром ( Modus Operandi ) является применение насилия, угроза, или готовность к его применению, для достижения реальных, или декларируемых, целей и задач. При этом определенная часть этих систем (структур) внешне может действовать в правовых рамках и с формально юридической точки зрения не рассматривается в качестве субъектов терроризма.

Негосударственные военизированные системы по состоянию на начало XXI века находятся в состоянии непрерывной динамики и многовекторной трансформации. Одним из многочисленных подтверждений этого факта стал закон о терроризме (Terrorism Legislation Act), принятый британским парламентом 19.02.01 г., который расширил категорию попадающих под определение действий от «классического террора» на основе политической, идейной, религиозной мотивации до деятельности организованной преступности и не всегда мотивированных акций экологических и хакерских групп.

Негосударственные военизированные системы, или, по меньшей мере, значительная их часть, по-прежнему продолжают осуществлять интенсивную проекцию насилия, комбинируя военные и террористические формы активности с радикальной идеологией и криминальными каналами финансирования. По уровню организации и боевой подготовки многие из них вышли на уровень регулярных армий. Они имеют относительно дешевое, но современное и смертоносное оружие самого широкого диапазона - от легкого стрелкового вооружения и противопехотных мин до истребителей-бомбардировщиков и оперативно-тактических ракетных комплексов включительно. Применяют боевые отравляющие вещества; используют средства космической связи; активно действуют в киберпространстве. Демонстрируют отчетливое стремление обеспечить собственный доступ к расщепляющимся веществам, радиологическим, химическим и биологическим компонентам, критическим технология. Оружие массового поражение в распоряжении парамилитарных структур - это уже не фантастический сюжет из повести Ричарда Престона «The Cobra Event», а жесткая реальность в виде нервно-паралитического газа в Токийском метро и распыленного хлора с аммиаком на улицах Грозного зимой 1999 / 2000 г. Негосударственные военные системы полностью контролируют обширные «серые зоны» - существенные участки территории целого ряда стран, выведенные из-под фактического контроля центральных правительств, и трансформированные в операционные и транзитные узлы военизированных формирований и организованной преступности. Примеры тому - Афганистан, Колумбия, Мьянма, Сомали, Йемен, Чечня, Нагорный Карабах, Абхазия, Панкиси, Приднестровье, и другие страны и территории. Негосударственные военные системы интенсивно проникают в политическую и экономическую систему государств; располагают клонированными структурами прикрытия в виде партий и общественных организаций; имеют собственные парламентские фракции и контролируемые средства массовой информации – от листовок до Всемирной Сети. Осуществляют представительство в международных организациях. Участвуют в мировых экономических процессах. Формируют параллельные (теневые) транснациональные сообщества. Реализуют активное идейно-теоретическое обоснование насилия, продуцируют всемирные символы сопротивления (от Че Гевары и «субкомманданте» Маркоса до Усамы бен Ладена). И, наконец, являются основными субъектами международного терроризма и начавшейся Четвертой мировой войны . О ней – ниже.

Распад СССР и социалистической системы совпал по срокам с другим процессом глобального значения – углубляющимся общим кризисом исламского мира. В этом плане рубеж конца 80-х г.г. прошлого века, без сомнения, может рассматриваться как один из наиболее драматических периодов в современной истории человечества. Совокупный эффект двух параллельных процессов вызвал последствия планетарного масштаба, воздействие которых будет ощущаться на обозримую историческую перспективу.

Кризис исламского мира, обострившийся в 80-х годах, имел самые многочисленные формы и проявления; однако в основе его заложены объективные фундаментальные предпосылки. Исламская цивилизационная ниша, вобравшая в себя особое религиозно-духовное и культурное измерение, основанное на собственной системе ценностей и ином понимании роли человеческой личности, вошла в стадию острейших внутренних противоречий. Бесконечные войны и вооруженные конфликты, оккупированная Палестина, социальная несправедливость и угнетение, увеличивающийся разрыв между правящей верхушкой, узурпировавшей национальные богатства, и нищающей основной массой населения, лишенного элементарных прав – такова изначальная природа конфликта, который разворачивается сейчас на обширных геополитических пространствах от Марокко до Индонезии.

Любой кризис приводит к жизни активизацию движений радикальных и фундаменталистких движений. Применительно к исламскому миру этот политический закон имел наиболее отчетливое воплощение. Ответом на вызовы Двадцатого века и обманутые надежды явился психологически понятный дрейф арабо-исламских интеллектуалов назад в историю, в «золотой век» ислама. Именно тогда, в период конца 70-х – начала 80-х г.г., была сформулирована и отчетливо заявлена новая идейно-политическая концепция, базирующаяся на возврате к базовым, фундаментальным ценностям раннего ислама, сформулированным в Коране и хадисах (сборниках рассказов о жизни пророка), как абсолютному и универсальному средству решения всех проблем. Политическим компонентом этой концепции стал исламский интегризм – условный транснациональный проект создания единого государства всех мусульман – Халифата; инструментом ее реализации – постулат Джихада, священной войны, извлеченный из средневековья и модернизированный идеологами интегризма применительно к современным условиям.

Практически неизбежными вытекающими последствиями явились политизация религии, мессианство, претензия на абсолютную истину, стремление со стороны новоявленных лидеров и организационных структур развернувшегося исламского «возрожденчества» подчинить своим интересам надежды и чаяния миллионов простых людей. И особое значение в этом процессе приобрела идентификация противника, как основного виновника и источника всех проблем мусульманского мира (уммы). В качестве внешнего противника были обозначены «новые крестоносцы» - США, Израиль, Западная цивилизация в целом, и контролируемые ими «продажные» режимы. Внутренним противником как таковым рассматривались носители светских идей, сторонники секуляризации и освобождения общественного и индивидуального сознания от влияния религии. Такое видение противника, против которого и должен быть направлен удар, было единым для всех спектров ширящегося исламистского движения – и для «неоваххабитских» суннитских группировок, и для шиитских организаций и структур, инициированных исламской революцией 1979 года в Иране.

В практическом плане процесс «исламского ренессанса» способствовал появлению, структурированию и развертыванию качественно новых организационных единиц – военизированных религиозно-политических группировок. Будучи различными - как транснациональными, так и локальными по своему организационному построению, все они являлись явными носителями радикальной религиозной идеологии и вытекающих из нее силовых тенденций. Среди них – Движение братьев-мусульман, Исламская партия освобождения, Исламский Джихад, и многие другие. Большинство этих организаций практически сразу после их создания перешли к силовому пути реализации декларируемых целей и задач.

6 октября 1981 г. во время военного парада в Каире группа его участников - военнослужащих египетской армии, в упор расстреляла из автоматического оружия своего верховного главнокомандующего – президента Египта Анвара Садата. Он был убит за то, за что получил Нобелевскую премию мира двумя годами ранее – мирный договор с Израилем. Теракт был спланирован и осуществлен египетским отделением транснациональной организации Движение братьев-мусульман, и вошел в историю как исходный рубеж для развертывания террористических действий как апробированного средства реализации идейно-политических целей исламистского движения. Руководитель группы исполнителей лейтенант Халед аль-Исламбули также вошел в историю – его именем назывались отряды арабских боевиков, воевавших в Афганистане против советских войск, и позднее – против американцев.

Афганистан периода 80-х г.г. заслуживает особого упоминания. Десятки тысяч молодых людей со всех концов арабо-исламского мира, бегущие от беспросветности и нищеты у себя на родине, в течение целого десятилетия съезжались в Пакистан, чтобы затем горными перевалами перейти на соседнюю афганскую территорию, и принять участие в джихаде против советских войск и армии марксистского режима. Тем более, что вся организационная и финансовая сторона джихада обеспечивалась усилиями американских, пакистанских и саудовских спецслужб. Первая афганская война стала прекрасной боевой школой для тех, кто выжил на ней. Не менее 20.000 уцелевших ветеранов, получивших позднее расхожее наименование «арабские афганцы», явились основным призывным контингентом для новых военизированных религиозно-политических организаций. Их кровавый след будет четко заметен в вооруженных конфликтах и терактах 90-х г.г. – на Балканах, в Кашмире, российском Северном Кавказе, Центральной Азии, и десятках других горячих точек. А главной целью боевиков «исламского легиона», по закону политической кармы, станут их бывшие спонсоры – Соединенные Штаты Америки.

Вывод советских войск из Афганистана в 1989 г. и падение режима Наджибуллы тремя годами позднее, происшедшее на гораздо более обширном фоне распада СССР и последующей глобальной геополитической реконфигурации, высвободили энергию колоссальной силы. Практическим ее результатом явилось появление феномена «Аль-Каиды».

«Аль-Каида» (al-Qa'ida) (Основа) - уникальное международное явление, не имеющее до сих пор прецедента в современной истории. Впервые на мировой арене в качестве самостоятельного полноценного фактора выявилась и реализовалась негосударственная транснациональная система со сложными интегрированными идейно-политическим, военным, разведывательным, организационно-техническим и финансовым структурными компонентами. Впервые в качестве конкурента и противника выступило не государство, или группа государств, с очерченными границами, территорией, столицей, армией, а теневая суперструктура качественно нового типа. История ее формирования, развертывания и наращивания неотделима от личности человека по имени Усама бен Ладен.

Усама бен Ладен родился 28 июня 1957 г. в Саудовской Аравии. 17-й по счету ребенок из 52 детей Мохаммеда бен Ладена – процветающего строительного магната йеменского происхождения, обладающего доверительными контактами с королевской династией и состоянием приблизительно в 5 млрд. долларов США, - получил образование в Университете имени короля Абдель-Азиза в Джидде, известного своим особым консерватизмом даже по меркам исламского мира. Этот фактор, а также влияние известного исламского идеолога шейха Абдаллы Аззама – фактически духовного отца, - привели молодого Усаму в начале 80-х годов на пакистано-афганскую границу. Вопреки широко распространенным легендам, факт прямого участия бен Ладена в боевых действиях против советских войск достоверно доказанным считать нельзя. Однако, его реальная роль выходила далеко за функциональные рамки обычного полевого командира – в конечном счете куска «пушечного мяса». Инициативный саудовец принял самое активное участие в организации обширной системы подготовки кадров и тылового обеспечения афганского движения моджахедов, не только вложив в нее часть отцовских миллионов, но и замкнув на себя денежные потоки, перечисляемые исламскими правительственными и частными спонсорами. К концу 80-х г.г. – началу 90-х г.г., этапу стратегического перелома в афганской войне, Усама уже рассматривался в качестве одного из признанных лидеров растущего неформального движения исламского сопротивления. На этот же период приходится его разрыв с правящей королевской династией Саудовской Аравии и переход к открытому противостоянию с США, что было, без сомнения, было обусловлено радикальной эволюцией мировоззренческих взглядов бен Ладена под влиянием специфических обстоятельств афганской войны, а также происходивших в мире событий. Последовавший период эмиграции из Саудовской Аравии в Судан, и затем в Афганистан, развертывание организационной структуры, получившей наименование «Аль-Каида», ряд громких терактов против интересов США от ее имени, встречные американские военные, политические и пропагандистские меры противодействия, поступательно сделали бен Ладена знаменем сопротивления радикально настроенных кругов и маргинальных слоев исламского мира.

Первый бой Америке организация бен Ладена дала в Сомали. Это мусульманское государство в Северо-восточной Африке, характеризующееся фрагментированным этно-клановым составом и распавшееся в 1991 г., немедленно стало ареной ожесточенной гражданской войны со всеми прилагающимися последствиями для основной части населения – кровавыми этническими чистками, массовым голодом. С целью прекращения войны, разоружения противоборствующих сторон и оказания помощи населению, а также пробной реализации доктрины гуманитарной интервенции, лоббируемой в тот период администрацией Клинтона, США инициировали миротворческую операцию ООН. Практически сразу после ввода международного контингента сил в Сомали его военнослужащие оказались мишенью для диверсионных действий со стороны вооруженных милиций, руководство большинства которых имело неформальные контакты с «Аль-Каидой» и опиралось на ее финансовую поддержку. На тот же период пришелся первый зафиксированный прямой теракт организации бен Ладена против американских целей. В декабре 1992 г. в результате взрыва близ одной из гостиниц в Адене (Йемен) были убиты 2 и ранены свыше 20 американцев, обеспечивающих сомалийскую операцию.

1993 г. явился свидетелем первой попытки «Аль-Каиды» перенести боевые действия непосредственно на территорию противника. 26 февраля около полудня мощный взрыв сотряс основы Всемирного торгового центра, расположенного на южной оконечности нью-йоркского делового района Манхеттэн. Взрывное устройство мощностью свыше тонны в тротиловом эквиваленте сработало в подземном гараже ниже уровня обеих зданий - близнецов. Шесть человек погибли на месте, свыше 1.100 были ранены осколками бетона и стекла. Сами здания ВТЦ устояла благодаря недостаточной мощности заряда и особой прочности несущих конструкций. Расследование теракта вывело ФБР на группу Рамзи Ахмеда Юсефа – ветерана афганской войны, многонациональная боевая ячейка которого была ассоциирована со структурой «Аль-Каиды». Проверка по горизонтальным связям и последующие аресты позволили заблаговременно вскрыть и нейтрализовать разветвленный заговор на территории многих государств - от собственно США до Филиппин, масштабы которого поражали воображение. Составными частями этого заговора являлись: планируемые взрывы транспортных тоннелей под рекой Гудзон, небоскреба Empire State Building, статуи Свободы, подготавливаемые покушения на президента США Клинтона и Папу Римского Иоанна Павла II, угон и подрыв 12 пассажирских самолетов.

В 1992 – 93 г.г. выявилась еще одна географическая точка приложения усилий «Аль-Каиды». Распад Югославии и начало гражданской войны в Боснии и Герцеговине привлекло пристальное внимание руководства военизированных религиозно-политических организаций и группировок к этой стране, мусульманская община которой до тех пор пребывала на забытой периферии исламского мира. Однако, разгоревшийся этно-конфессиональный конфликт на южном подбрюшье сытой Европы создал, по их мнению, уникальную возможность для начала реализации интегристского проекта на данном направлении, при одновременном нанесении ущерба насущным интересам США и Запада.

Вновь, как и в 80-е годы в Афганистан, на Балканы потянулись готовые на все, фанатичные, идейно мотивированные добровольцы. Парадоксальным фактом является то, что значительную их часть составляли мусульмане – граждане европейских государств, в том числе их уроженцы в первом и даже втором поколениях, готовые воевать до конца против самой системы ценностей своих стран. Сотни исламских добровольцев, объединенных в печально известные отряды «Черная Ласточка», «Черный Лебедь», «Черный Аист» и другие, вписали кровавую строку в историю гражданской войны в Боснии, в которой они не щадили никого – ни вооруженного противника, ни гражданское население.

Фактор «Аль-Каиды» и ее ассоциированных структурных звеньев в балканском конфликте отслеживается весьма четко. Опираясь на свои финансовые ресурсы, организация бен Ладена спонсировала практически все аспекты джихада на Балканах – от набора и переброски добровольцев до поставок вооружения и боеприпасов. К середине 90-х зона конфликта была опутана резидентурами «Аль-Каиды», действовавшими под прикрытием статуса неправительственных организаций, мечетей, гуманитарных и культурно-просветительских фондов.

Тем не менее, первая попытка развертывания джихада на Балканах, явилась неудачной в силу особенностей менталитета боснийского мусульманского населения, европейского по сути, и не подверженного в своей массе восприятию фундаменталистских идей, а также в условиях массированного развертывания военного присутствия США и НАТО в рамках Дейтонских соглашений по мирному урегулированию конфликта в Боснии и Герцеговине, существенно осложнивших оперативный контекст деятельности «Аль-Каиды» в регионе. В этих условиях было принято решение о консервации имевшихся структурных ячеек и переносе активности в более перспективные регионы. В первую очередь – в Чечню, на российский Северный Кавказ.

Сепаратистское движение Чечни консолидировалось в начале 90-х г.г. на основе сугубо националистического фактора и финансово-криминальных интересов местной элиты. Чеченский национализм явился движущей силой в боевых действиях периода 1994 – 96 г.г. По итогам первой войны, неудачным для федерального центра, было подписано Хасавюртовское соглашение, которое фактически вывело Чечню из-под какого-либо контроля Москвы и закрепило ее статус как неконтролируемой территории – очередной «серой зоны» на карте мира. Этот факт не мог пройти мимо внимания транснациональных структур радикального ислама, в первую очередь организации бен Ладена.

Война 1994 – 96 г.г. имело разрушительный эффект для Чечни, подорвав традиционные устои чеченского общества. Большие человеческие потери, подрыв экономической и социальной инфраструктуры, утрата жизненной перспективы и боевой посттравматический стресс у значительной части населения явились максимально благоприятной питательной средой для идейных концепций религиозного экстремизма, носителями которых выступили эмиссары исламских военизированных религиозно-политических организаций.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Негосударственные военизированные системы характеризуются тремя базовыми признаками идентификации
Предпочитают официально именовать ее глобальной войной против терроризма
Сформировавшееся многоплановое смысловое содержание понятия терроризм в современный нам период
Убивший 25 человек