<<<     ΛΛΛ     >>>   

В некоторых изданиях была сделана крайне неудачная попытка разграничить по существу и территориально эти два понятия. Так, в Полном собрании сочинений М. Е. Салтыкова-Щедрина (Гослитиздат, 1933 — 1.941) мы находим комментаторский аппарат разделенным на две части, таинственно обозначенные «I» и «II». Читатель не без труда догадывался, что I — комментарий текстологический, а II — реальный.

В Полном собрании сочинений Н. Г. Чернышевского (Гослитиздат, 1939 — 1953) приняты обозначения: «Примечания» и «Текстологический и библиографический комментарий».

Эта система в настоящее время оставлена. Читатель хочет в одном месте получить необходимые ему справки; странствование и поиски по разным местам завершающей книгу части не входят в его планы.

Эта «двойственность» примечаний восходит к традиции русской археографии, которая и в теории, и через практику изданий памятников древней литературы и истории оказала свое влияние на комментаторские искания в области издания произведений новой литературы.

В работе А. А. Шилова «Руководство по публикации документов XIX в. и начала XX в.» (под ред. Г. Костомарова. Историко-архивный. ин-т, 1939) сделана попытка теоретически разграничить эти два понятия. А. А. Шилов пишет: «Примечание по существу является не требующей исследовательской работы справкою, которая только разъясняет отдельные детали документа, но не дает ничего нового для понимания его содержания» (с. 84 и ел.), комментарии же — результат исследовательской работы 1 .

Это разделение более чем шатко. Трудно найти справку, которая могла бы быть механически переписана из словаря или справочника в качестве пояснения к тому или другому литературному тексту, немыслимо провести границу между справкой исследовательской и неисследовательской.

Можно было бы не останавливаться так подробно на этом вопросе, уже решенном в советской издательской практике, если бы в самое последнее время снова не раздались голоса в пользу разделения понятий комментария и примечания. Так, например, в учебнике, рассчитанном на редакторские факультеты и факультеты журналистики, в книге Е. С. Лихтенштейна, Н. М. Сикорского и М. В. Урнова «Теория и практика редактирования книги» («Высшая школа»; 1961) можно прочесть: «Цель комментариев — толкование текстов, дополнительное разъяснение фактов и событий. В Издательской практике термины «комментарий» и «примечание» иногда употребляются как синонимы. Это, конечно, неправильно, так как между первыми и вторыми есть существенное различие. Задача примечания — дать краткую справку» ссылку на источник, привести перевод иноязычного текста, сообщить дополнительный факт. Если комментарии выражают мнение редактора или составителя о тексте, то примечания, как правило, носят объективно-справочный характер» (с. 336 — 337).

Ни один комментатор никогда не согласится, что какая бы то ни было справка может носить «объективно-справочный характер»; именно перенесение пояснений из справочника в комментарий вне контекста изучаемого материала является источником многих, порой комических ошибок .

Для современной издательской и редакционной практики слова «примечание» и «комментарий» являются синонимами. В русском языке они употребляются равнозначно: «комментарий» — это значит «разъяснение какого-либо текста путем примечаний и толкований», «пояснение, объяснительное и критическое, замечание к чему-либо; рассуждение по поводу чего-либо».

Другое дело (это разумеется само собой), что те или иные части комментария могут быть выделены: например, в Полном собрании сочинений Гоголя (Изд-во АН СССР, 1937 — 1952) отдельные разделы обозначены цифрами, в Полном собрании сочинений Г. И. Успенского (Изд-во АН СССР, 1949 — 1954), разделы даже озаглавлены «Историко-литературный комментарий», «Отзывы критики» и пр.

Задачей текстологии является не только установление текста произведения, но и его комментирование.

История создания аппарата комментариев (примечаний) уходит в далекую древность. Когда в старину переписчик какого-либо произведения чего-то в нем не понимал, он или пропускал темное для него место, или переписывал его, оставляя те или другие нелепости, или же «исправлял» рукопись соответственно своему разумению, а иногда, гордясь своей «эрудицией» и в назидание потомкам, пояснял — на полях или непосредственно в тексте — затруднившее его слово или отрывок. Греческое слово «глосса» и обозначает «толкование непонятного места».

С течением времени глоссы стали обширными, оказались вынесенными из текста в особые части (например, в приложение) и потеряли значение толкового словаря: глоссарии превратились в истолкование замысла автора, тех или иных законов, в комментирование библейских текстов, в раскрытие идей, смысла полемики и т. д.

В истории русской филологии издание старинных текстов (ими считались памятники до XVII в. включительно) было тесно связано с европейской традицией издания исторических (в особенности летописных) и духовных памятников и подробно разработанных приемов так называемой «критики текста». Памятники нового времени наукой не признавались и трактовались как нечто недостойное применения тех же приемов обработки.

Сетуя на отсталость русской комментаторской практики, Белинский в 1844 г. писал, что на Западе (он приводил в пример английское издание Байрона) «примечания (...) почитаются тоже необходимостью подобных книг», а у нас «нет компактного издания сочинений Державина», с «хорошо написанною биографиею этого поэта и необходимыми примечаниями в пояснение текста его творений...» 1

В литературе было уже отмечено, что издание и комментирование произведений Пушкина в течение многих лет, в сущности до Октябрьской революции, было не работой текстолога, воспитанного в традициях филологической науки, а, скорее, чем-то вроде общественной работы любителя, для которого имя Пушкина было знаменем родной культуры.

История справочно-вспомогательного аппарата изданий памятников новой русской литературы еще не написана, но, кажется, не будет ошибкой считать, что первым научно-комментированным изданием нового времени было издание Пушкина под редакцией П. В. Анненкова (1855 — 1857).

С точки зрения строгих требований науки П. В. Анненков, как и следующие редакторы Пушкина — П. А. Ефремов, В. Е. Якушкин и П. О. Морозов, был дилетантом, и это обстоятельство определило особый тип и характер его комментаторской и редакторской работы. Не скованные академической традицией, исследователи шли собственной дорогой, порой прокладывая новые пути, порой же допуская грубые ошибки (вроде, например, контаминации текстов разного достоинства), которые никогда не могли бы иметь место у ученого, прошедшего школу, например знаменитого немецкого филолога Августа Бека (1785 — 1867), учителя нескольких поколений ученых, в том числе и русских. (В 1838 г. его лекции слушал Тургенев.)

Издание Сочинений Державина под редакцией Я. К. Грота (1864 — 1883), «Исторические и библиографические примечания к басням И. А. Крылова» В. Ф. Кеневича (1869, изд. 2-е 1878), примечания С. И. Пономарева к «Стихотворениям» Некрасова (1879), Сочинения К. Н. Батюшкова под редакцией Л. Н. Майкова и В. И. Саитова (1885 — 1887), комментаторские работы В. В. Каллаша (по Крылову и Гоголю), В. И. Шенрока (по Гоголю), Б. Л. Модзалевского (по Пушкину), М. К. Лемке (по Добролюбову и Герцену) — вот некоторые этапы истории постепенного развития комментария 1 .

За советское время накоплен огромный материал, связанный с историей издания классиков русской, советской и зарубежной литературы, в первую очередь Пушкина, Лермонтова, Белинского, Некрасова, Чернышевского, Добролюбова, Тургенева, Достоевского, Толстого, Шолохова, Диккенса, А. Франса и др.; здесь нет возможности останавливаться на этапах этого пути. Но важно и необходимо отметить основное: современный комментарий должен удовлетворять запросы и требования самых различных читательских групп. Тип комментария определяется прежде всего читательским назначением издания. Нечеткость этого назначения — источник многочисленных неудач и недоразумений, остро выраженных жалоб читателя, который получает не то, что ему нужно, и не то, на что он рассчитывал.

В самом деле, установление текста — работа, итоги которой равно применимы в издании любого типа. Не существует текста академического издания, отличного от текста издания общедоступного, популярного, издания для малоподготовленного читателя, для детей и пр., текст во всех случаях остается совершенно неизменным.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Излишнее усердие в хронологизации может привести к разрушению целостности произведения
Все стихотворения расположены вне жанров
В комментарии сообщается
Добролюбов
Назначения издания варианты