<<<     ΛΛΛ     >>>   

Неопределенность не всегда выражается формально; так, в предложении There are those who believe it „Есть те, которые верят этому“ those является по значению неопределенным (= there are some who „есть некоторые, кто“; sunt qui credunt) и таким образом отличается от определенного those, которым мы начинаем предложение:

Those who believe it are very stupid „ Те , кто верит в это , очень глупы “. In Brown's room there was the greatest disorder „ В комнате Брауна был ужасный беспорядок “ = a very great disorder и отличается от The greatest disorder was in Brown's room „ Наибольший беспорядок был в комнате Брауна “. Заметьте также различный порядок слов в предложениях There [р q ] was found the greatest disorder „Был обнаружен ужасный беспорядок“ и There [р F · q ] the greatest disorder was found „Там был обнаружен наибольший беспорядок“, хотя первое предложение может читаться также и с ударным there.

Предложения, соответствующие английским предложениям с there is или there are, в которых утверждается или отрицается существование чего-либо (если бы нам нужен был специальный термин, мы могли бы назвать их „предложениями бытия“ — англ. existential sentences), отличаются поразительными особенностями во многих языках. Независимо от того, употребляется или нет для введения таких предложений слово типа there, глагол предшествует подлежащему, а последнее едва ли трактуется грамматически как настоящее подлежащее. В датском языке оно имеет ту же самую форму, что дополнение, хотя и употреблен глагол „есть“: Der er dem som tror, и даже с пассивом — der gives dem. В датском глагол в этой конструкции ставился в единственном числе перед существительным во множественном числе даже в то время, когда различие между формой единственного числа er и формой множественного числа ere еще соблюдалось; в английском языке существует та же тенденция употреблять there's перед формами множественного числа, хотя в литературном языке она и не так сильна, как прежде; в итальянском тоже встречается v'и вместо vi sono.

В русском языке глагол есть в большинстве предложений отсутствует, но в таких предложениях, как Был мальчик, Жила вдова, он всегда стоит в начале. Форма есть — первоначально форма 3-го лица единственного числа — употребляется даже перед существительным во множественном числе, а также и перед местоимениями других лиц ( Vondrб k, Vergleichende slavische Grammatik, Gцttingen, 1906, 267); наконец, можно упомянуть любопытную форму Наехало гостей ( Berneke r, Russische Grammatik, 156).

В древнегреческом языке глагол „есть“ не обязательно выражался в обычных предложениях, но в предложениях рассматриваемого типа мы находим esti перед подлежащим all' ouk esti bie phresin, oude tis alke „Но нет силы в душе и никакой мощи“; ср. Meille t, Memoires de la Societe de Linguistique, 14.9.

В немецком языке принята известная конструкция es gibt, которая, конечно, предшествует указанию на то, что существует; это последнее является дополнением к глаголу, хотя в некоторых западнонемецких диалектах оно ставится в именительном падеже и говорят Es geben viele Дpfel „Есть много яблок“ — Grim m, Wцrterbuch, IV, 1. 1704; Pau l, Deutsche Grammatik, 3. 28.

Во многих языках есть выражения с глаголом „имеет“ за которым следует форма, первоначально являвшаяся дополнением, но теперь не всегда отличающаяся от падежа подлежащего: ср. франц. il у а, исп. hay (от ha „имеет“ и у „там“), ит. v'ha (в сочетании v'hanno molti „есть много“ molti трактуется как подлежащее), южн.-нем. es hat, серб. и болг. ima, совр. гр. ekhei (ср. также Н. Рederse n, Kьhn's „Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung“, 40. 137). Китайский язык во всех случаях соблюдает правило, согласно которому подлежащее ставится до глагола, но предложения рассматриваемого типа начинаются с yeщ, первоначально — „иметь“; см. Gabelent z, Chin. Gramm., 144. Финк ( Finc k, Kuhn's „Zeitschrift fur vergleichende Sprachforschung“, 41. 226) транскрибирует то же слово как yu 3 , например: Yu 3 ko lang 2 „Однажды жил-был волк“, первоначально = has piece wolf.

Здесь можно упомянуть и о некоторых особенностях финской грамматики. Именительный падеж употребляется в финском языке только с определенными подлежащими, к которым причисляются и выражения, обозначающие весь род; если же выражается что-либо неопределенное, употребляется партитив; ср. Viini (им. п.) on pцydдllд „Вино на столе“, Viini on hyvдд „Вино (как определенная разновидность вещества) хорошее“, Viiniд (партитив) on pцydдllд „На столе есть вино“. Так же как и в английском и датском языках, где there и der не употребляются с глаголом, имеющим дополнение, поскольку это как бы предполагает некоторую определенность, финский язык в подобных случаях прибегает к именительному падежу, даже если в предложении подразумевается „некоторые“: Varkaat (или jotkul varkaat, им. п.) varastivat tavarani „Воры (какие-то воры) украли мои вещи“, но Varkaita (партитив) tuli talooni „В мою квартиру проникли какие-то воры“ ( Elio t A Finnish Grammar, Oxford, 1890, 121 и сл.).

Ср . уже у Вундта ( Wund t, Die Sprache, Leipzig, 1900, 2. 259 и сл.).

Возвратное местоимение относится обычно к подлежащему предложения, но иногда к тому, что, согласно нашим рассуждениям, можно назвать логи­ческим подлежащим: ср. др.-исл. (Laxd. saga, 44. 17) Gърrъn mжltl nъ vid Bolla, at henni юуtti hann eigi hafa sйr allt satt til sagt „Ей казалось, что он не сказал ей всю правду“; ср. также лат. sunt et sua fata sepulchris.

Заметьте различие между терминами „сказуемое“ и „предикатив“ (у Ес­персена — predicate и predicative, т. е. предикат и предикатив. — Прим. перев .): в предложении The man paints flowers „Этот человек рисует цветы“ paints „рисует“ (или, по мнению других, вернее, paints flowers „рисует цветы“) явля­ется сказуемым; в The man is a painter „Этот человек — художник“ сказуемым является is a painter, которое в данном случае состоит из глагола is „есть“ и предикатива a painter „художник“. Относительно предикативов при других глаголах см. стр. 149—150.

Здесь, очевидно, who служит подлежащим. Но Суит („New English Gram­mar“, § 215), как ни странно, заявляет, что „вопросительное местоимение всегда является сказуемым предложения, которое оно вводит“. Это правильно для предло­жения, приведенного Суитом в качестве примера — Who is he? „Кто он?“, — по той причине, что he более определенно, чем who, но в предложениях Who is ill? „ Кто болен ?“. Who said it? „ Кто это сказал ?“ who является подлежа ­ щим ; обратите внимание также на порядок слов в косвенном вопросе : I asked who he was „ Я спросил , кто он такой “; I asked who was ill „ Я спросил , кто болен “; в датском языке с der после подлежащего : Jeg spurgte hvern han var; Jeg spurgte hvem der var syg.

Если мы применим критерий датского языка, исходя из местоположения ikke, мы увидим, что в предложении Frk. С. var den smukkeste pige pе ballet невозможно ikke поставить на последнее место, оно должно следовать за var, хотя в предложении Den smukkeste pige pе ballet var frk. С. допустимы оба положения.

Д ети есть дети означает „(Все) дети принадлежат к числу существ, которые характеризуются как дети“ Относительно it is I (me) и эквивалентов этой конструкции в других языках см. „Sprogets Logik“, Kшbenhavn, 1913, стр. 59.

Очень легко выделить подлежащее, если в предложении имеется только одно первичное слово, например: Джон спал ; Дверь тихо открылась ; в предложениях, которые содержат два члена, соединенных связкой is или другим подобным глаголом (или которые не имеют глагола, см. гл. IX), как мы видели, более специальным компонентом является подлежащее (первичное слово), а менее специальным — предикатив. Однако во многих предложениях бывает по два (или три) первичных компонента: в таких предложениях один компонент является подлежащим, а другой (или два других) дополнением (или дополнениями); так, в предложениях John beats Paul „Джон бьет Поля“, John shows Paul the way ,,Джон показывает Полю дорогу“ John — подлежащее, a Paul и the way — дополнения. В предложениях, содержащих глагол, почти всегда легко найти подлежащее, поскольку оно является тем первичным компонентом, который имеет ближайшее отношение к глаголу в той форме, в какой последний фактически употреблен в предложении. Это применимо как к предложениям только что упомянутого типа, так и к предложениям типа Peter is beaten by John „Петр избивается Джоном“, где можно было бы, согласно другим определениям, рассматривать John как подлежащее, поскольку Джон является действующим лицом.

Дополнению были даны самые различные определения. Наиболее распространенным является определение, отмечающее, что дополнение обозначает лицо или предмет, над которым совершается действие. Это определение покрывает многие случаи, например: John beats Paul „Джон бьет Поля“; John frightened the children „Джон напугал детей“; John burns the papers „Джон сжигает бумаги“; однако такое определение трудно применить к бесчисленному количеству других предложений, в отношении которых грамматисты всегда без колебаний говорят о дополнении, например: John burns his fingers „Джон обжигает пальцы“ (т. е. „у него болят пальцы от ожога“); John suffers pain „Джон терпит боль“ и т. п.

Суит уже давно заметил эту трудность и писал (Collected Papers, 25): „С такими глаголами, как бить, нести и др., винительный падеж, без сомнения, обозначает объект действия, выраженный глаголом, но с глаголами типа видеть, слышать говорить об объекте действия можно только метафорически. Нельзя избить человека, чтобы он не почувствовал этого, однако можно увидеть его без того, чтобы он узнал об этом; во многих случаях „в и дение“ не подразумевает ни действия, ни воли. В таком предложении, как Он боится этого человека, отношения оказываются перевернутыми: грамматический именительный падеж обозначает предмет, подвергающийся действию, а винительный падеж — источник воздействия“ . Суит заключает, что во многих случаях винительный падеж вообще не имеет никакого значения; было бы лучше сказать, что он не имеет того значения, которое наблюдается при обычном узком определении дополнения, что его значение варьируется в зависимости от бесконечно разнообразных значений самих глаголов, что можно видеть из следующих примеров: kill the calf „убить теленка“ и kill time „убить время“; The picture represents the king „Картина изображает короля“; Не represented the University „Он представлял университет“; It represents the best British tradition „Это представляет лучшую британскую традицию“; run a risk „подвергнуться риску“; run a business „руководить делом“; answer a letter, a question, a person „ответить на письмо, на вопрос, (ответить) кому-либо“; Не answered not a word „Он не ответил ни слова“; pay the bill „оплатить счет“; pay six shillings „заплатить шесть шиллингов“; pay the cabman „заплатить извозчику“; I shall miss the train „Я опоздаю на поезд“; I shall miss you „Я буду скучать по вас“; entertain guests „развлекать гостей“; entertain the idea „вынашивать мысль“; fill a pipe „набить трубку“; fill an office „занимать должность“ и т. д. и т.п. (ср. „Sprogets Logik“, 83).

Если мы сравним случаи, когда один и тот же глагол употребляется как непереходный (или „абсолютно“), т. е. без дополнения, со случаями его употребления в качестве переходного, т. е. с дополнением , например, из следующих предложений:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В языках банту в южной африке каждое существительное принадлежит одному из нескольких классов
Есперсен О. Философия грамматики языкознания 11 отрицание
В предложении what i say i mean to
О степенях сравнения существительных см
Есперсен О. Философия грамматики языкознания 9 предложения