<<<     ΛΛΛ     >>>   

В тех случаях, когда у каждого из нескольких лиц имеется только один предмет, употребляется то форма единственного числа, то форма множественного: датчане говорят Hjertet sad os i halsen (ед. ч.), a англичане — Our hearts leaped to our mouths, хотя и не всегда последовательно (Three men came marching along, pipe in mouth and sword in hand; см. подробнее „Modern English Grammar“, II, стр. 76 и сл.). Ваккернагель ( Wackernage l, Vorlesungen uber Syntax, Basel, 1920, 1. 92) приводит пример из Еврипида, когда мать просит детей дать ей правую руку: Dot' o tekna, dot' aspasasthai metri dexian khera.

ПРИБЛИЗИТЕЛЬНОЕ МНОЖЕСТВЕННОЕ ЧИСЛО

Теперь я перехожу к явлению, которое можно обозначить термином „приблизительное множественное число“ (plural of approximation). Когда в одной форме объединяются несколько предметов или лиц, не принадлежащих в точном смысле к одному виду, мы будем называть ее формой „приблизительного множественного числа“. Sixties „ шестидесятые годы “ ( например , a man in the sixties; the sixties of the last century) означает не 60 + 60.., a 60 + 61 + 62 и т . д . до 69. Случаи такого рода встречаются и в датском языке (treserne), но их нет, например, во французском языке.

Самый ярко выраженный случай приблизительного множественного числа представляет собой местоимение we „мы“, которое означает „я + один или более не-я“. Из определения 1-го лица следует, что оно мыслимо только в единственном числе: ведь 1-е лицо обозначает говорящего в каждом данном случае. Даже если на вопрос „Кто присоединится ко мне?“ отвечает группа людей и говорит „Мы все присоединимся“, то в устах каждого говорящего это значит только: „Я присоединюсь и другие тоже (я полагаю)“.

Слово we очень неопределенно и не дает указания на то, кого имеет в виду говорящий, кроме себя самого. Поэтому его часто приходится дополнять другим словом: we doctors „мы, врачи“, we gentlemen „мы, мужчины“, we Yorkshiremen „мы, йоркширцы“, we of this city „мы, люди из этого города“. Многие языки Африки и других частей света различают „исключающую“ и „включающую“ формы множественного числа. Это различие можно наблюдать в известном анекдоте о миссионере, который обратился к неграм со словами: „Мы все грешники, и мы все нуждаемся в обращении в веру“, но, к несчастью, употребил вместо „включающей“ формы „мы“ другую форму, которая означает „я и мои, но не вы, к кому я обращаюсь“ (Фридрих Мюллер). В ряде языков к местоимению „мы“ можно присоединить — либо при помощи союза „и“ или предлога „с“, либо без связующего слова — обозначение лица или лиц, которые вместе с „я“ представляют множественное число: др.-англ. wit Scilling „я и Скиллинг“, unc Adame „для меня и Адама“, др.-исл. vit Gunnar „я и Гуннар“ (ср. также юeir Sigurрr „Сигурд и его люди“, юau Hjalti „Хьяльти и его жена“), фризск. wat en Ellen „мы двое, я и Е.“, нем. разгов. Wir sind heute mit ihm spazieren gegangen „Мы с ним пошли сегодня гулять“, франц. разгов. Nous chantions avec lui „Мы с ним пели“, ит. quando siamo giunti con mia cugina „когда мы с кузиной прибыли“, русск. Мы с братом придем и т. п.

Форма местоимения 2-го лица множественного числа может в зависимости от обстоятельств представлять собой либо обычное множественное число (вы = ты + ты + ты и т. д.), либо приблизительное множественное число (вы = ты + один или большее число лиц, не участвующих в разговоре). Поэтому мы находим в ряде языков сочетания с местоимением „мы“, аналогичные упомянутым выше: др.-англ. git Iohannis „вы двое (ты и) Иоанн“, др.-исл. it Egill „ты и Е.“, русск. вы с сестрой .

Представление о том, что „мы“ и „вы“ предполагают участие других лиц, кроме „я“ и „ты“, лежит в основе французского сочетания nous (или vous) autres Franзais, т. е. „я (или ты) и другие французы“. В испанском языке формы nosotros, vosotros были обобщены и теперь употребляются в самостоятельном или эмфатическом положении вместо nos и vos.

Во многих грамматиках дается правило, согласно которому в случаях, когда слова, входящие в состав подлежащего, относятся к разным лицам, во множественном числе глагола предпочтение отдается форме 1-го лица перед формой 2-го или 3-го лица и форме 2-го лица перед формой 3-го. Однако это правило в применении к латинской грамматике (для таких примеров, как Si tu et Tullia valetis, ego et Cicero valemus „Если ты и Туллия здоровы, я и Цицерон здоровы“) является излишним, так как 1-е лицо множественного числа по самому существу своему есть не что иное, как 1-е лицо единственного числа плюс еще какое-то лицо: также обстоит дело и с 2-м лицом множественного числа. В английской грамматике в отношении примеров типа Не and I are friends, You and they would agree on that point; He and his brother were to have come ( Onion s, An Advanced English Syntax, London, 1904, 21) это правило еще более излишне, так как ни один английский глагол не различает лица во множественном числе.

Третий пример на употребление приблизительного множественного числа находим в сочетании the Vincent Crummleses в значении „Винсент Краммлз и его семья“, франц. les Paul „Поль и его жена“; „Et M-me de Rosen les signalait: Tiens... les an tel “ „И мадам де Розен отмечала их: «Вот... такие-то»“ ( Daude t, L'Immortel, 160) .

Когда кто-либо, говоря о себе, употребляет „мы“ вместо „я“, это часто означает, что говорящий из скромности не желает навязывать собственное я слушателям или читателям: он как бы выдает свое мнение или свои действия за мнение и действия других людей. Однако гораздо чаще такое употребление связано с желанием подчеркнуть свое превосходство, как в случае pluralis majestatis. Подобное употребление было принято во времена римских императоров, которые говорили о себе nos и требовали, чтобы при обращении к ним употребляли местоимение vos. С течением времени на этой основе во французском языке возник обычай употреблять местоимение множественного числа vous при обращении ко всем, стоящим по положению выше (а затем и к равным, особенно к незнакомым — форма вежливости). В средние века этот обычай распространился на многие страны; в английском языке это привело в конце концов к вытеснению местоимения единственного числа местоимением you, которое является сейчас единственным местоимением 2-го лица и не связывается ни с каким оттенком вежливости или почтительности. Местоимение you представляет собой в настоящее время форму общего числа, что до некоторой степени относится также и к ит. voi, русск. вы и т. п. Употребление „множественного числа общественного неравенства“ породило ряд аномальных явлений, например нем. Sie (а также дат. De, возникшее под его влиянием) при обращении к одному лицу, русск. они при упоминании вышестоящего лица; грамматические неправильности мы обнаруживаем и в единственном числе self в составе местоимения ourself (в языке королей), во франц. vous-mкme, а также в форме единственного числа предикатива в дат. De er sa god, русск . Вы сегодня не такая, как вчера ( Pederse n, Russisk Grammatik, Kшbenhavn, 1916, 90). Следует также упомянуть об употреблении формы множественного числа немецких глаголов в случае, когда никакого местоимения нет: Was wьnschen der Herr General? „Что желает господин генерал?“ Вежливость и услужливость не всегда свободны от комического эффекта .

ЕДИНСТВА ВЫСШЕГО ПОРЯДКА

Очень часто бывает необходимо или по крайней мере удобно такое языковое выражение, в котором несколько предметов или лиц объединяются в единство высшего порядка. Следует различать несколько способов, при помощи которых можно достигнуть такого объединения.

Во-первых, форма множественного числа может быть употреблена сама по себе. В английском языке это делается с большой легкостью, неизвестной ни в каком другом языке: для этого достаточно поставить неопределенный артикль или другое местоимение в единственном числе перед сочетанием слов, имеющих форму множественного числа: ср. that delightful three weeks „эти восхитительные три недели“, another five pounds „еще пять фунтов“, a second United States „вторые Соединенные Штаты“, every three days „каждые три дня“, a Zoological Gardens „зоологический сад“ и т. п. Без сомнения, возможность подобных конструкций обеспечивается главным образом тем, что предшествующее прилагательное не содержит в себе указания ни на множественное, ни на единственное число; сочетание типа that delightful three weeks было бы несовместимо с нормами языка, в котором delightful имело бы отчетливую форму единственного или множественного числа. Но в английском языке форму без флексии можно легко сочетать как с формой множественного числа that, так и с формой множественного числа three weeks.

Несколько иначе обстоит дело в случае a sixpence „шесть пенсов“ (a threepence „три пенса“); эта форма превратилась в новую форму единственного числа, от которой образована новая форма множественного числа sixpences (threepences). В соответствующем датском названии монеты достоинством в две кроны победила аналогия с единственным числом en krone, en eenkrone; отсюда en tokrone, мн. mange tokroner. Последнее напоминает англ. a fortnight „две недели“, a sennight „неделя“ (fourteen nights „четырнадцать ночей“, seven nights „семь ночей“), где, однако, последний компонент представляет собой древнеанглийскую форму множественного числа niht (окончание s в форме nights является более поздним аналогическим образованием); точно так же a twel-vemonth (др.-англ. мн. ч. monaю).

Во-вторых, объединения множественности можно достигнуть путем образования особого существительного в единственном числе. Так, в греческом от deka „десять“ мы находим существительное dekas „десяток“, лат. decas, откуда англ. decade „десятилетие“; во французском языке сюда относятся слова на -aine: une douzaine, vingtaine, trentaine и т. д.; первое из них проникло в ряд других языков: dozen, Dutzend, dusin. Греческому dekas в германских языках соответствовало существительное (гот. tigus), входящее, как известно, в состав сложных слов — англ. twenty „двадцать“, thirty „тридцать“ и т. п., нем. zwanzig, dreiЯig и т. д. Таким образом, первоначально это были существительные, хотя теперь они стали прилагательными. Лат . centum, mille, англ . ( герм .) hundred „ сто “, thousand „ тысяча “ были также существительными подобного рода , о чем еще сейчас напоминают случаи типа франц . deux cents и употребление а и one: a hundred „ сто “, one thousand „ одна тысяча “; ср . также a million „ миллион “, a billion „ миллиард “. Любопытным типом наполовину опрощенных сложных слов являются лат. biduum, triduum, biennium, triennium, обозначающие периоды времени в два или три дня или года.

Сюда же следует отнести и слова типа a pair (of gloves) „пара (перчаток)“, a couple (of friends) „пара (друзей)“, которые приводят нас к словам, обозначающим собрание определенных предметов, например: a set (of tools, of volumes) „набор (инструментов)“, „собрание (томов)“, a pack (of hounds, of cards) „стая (собак)“, „колода (карт)“, a bunch (of flowers, of keys) „букет (цветов)“, „связка (ключей)“, a herd (of oxen, of goats) „стадо (волов, коз)“, flock „стадо“, bevy „стая“ и т. п.

Такие слова по праву называются собирательными существительными, и я думаю, что этот термин следует употреблять не широко, как это часто делается в работах по грамматике, а в строгом смысле — в отношении существительных, обозначающих единство ряда предметов или существ, которые можно пересчитать. Таким образом, собирательность в логическом отношении, с одной стороны, есть единичность, а с другой — множественность. Подобный подход объясняет языковые черты таких слов, которые требуют то конструкции с единственным числом, то конструкции с множественным числом (о различии между собирательными существительными и названиями массы, см. ниже).

Некоторые собирательные существительные являются производными от слов, обозначающих единицы низшего порядка: brotherhood „братство“ от brother „брат“; ср. также nobility „знать“, peasantry „крестьянство“, soldiery „солдаты“, mankind „человечество“. В германских языках есть интересный разряд слов с приставкой ga-, ge- и с суффиксом среднего рода -ja; в готском языке существовало слово gaskohi „пара обуви“; подобные образования стали особенно многочисленными в древневерхненемецком, где мы находим, например, gidermi „внутренности“, giknihti „прислуга“, gibirgi „горы“, gifildi „поля“. В современном немецком мы встречаем Gebirge „горы“, Gepдck „багаж“, Gewitter „гроза“, Ungeziefer и другие, частично с измененным значением или строением. Слово Geschwister первоначально означало „сестры“ (zwei Brьder und drei Geschwister), позже оно стало означать „братья и сестры“, а теперь иногда употребляется даже для обозначения одного брата или одной сестры, если желательно не подчеркивать пол. Однако в обычной речи это слово теперь употребляется не в качестве собирательного существительного, а в качестве формы множественного числа.

Лат. familia сначала означало совокупность famuli, т. е. „домочадцев“, позже „слуг“; когда же famulus вышло из употребления, familia приобрело свое современное европейское значение и, будучи неразложимым собирательным существительным (unanalyzable collective), может быть отнесено к тому же разряду слов, что и crew „экипаж“ (корабля), crowd „толпа“, swarm „рой“, company „компания“, army „армия“, tribe „племя“, nation „нация“, mob „толпа“.

Некоторые слова могут развить собирательное значение в результате метонимии, например слово the parish „приход“ употребляется для обозначения прихожан, all the world „весь мир“ — для обозначения всех людей, the Sex „пол“ — женщин; ср. также англ. the Church, the bench, society и т. д.

Двусторонность имен собирательных проявляется и в их грамматических особенностях; они представляют собой единства и как таковые могут употребляться не только с предшествующим а или one, но и в форме множественного числа, как другие исчисляемые существительные: two flocks „два стада“, many nations „много наций“ и т.п. С другой стороны, они обозначают множественность, а поэтому могут сочетаться с глаголом и предикативом во множественном числе (My family are early risers; la plupart disent; также и во многих других языках) и соотноситься с таким местоимением, как they „они“. Следует, однако, заметить, что подобные конструкции с формой множественного числа глагола употребляются только с именами собирательными, обозначающими живые существа, но никогда не употребляются с существительными типа library „библиотека“ или train „поезд“, хотя они обозначают собрание книг, комплект вагонов. Иногда имя собирательное может обнаруживать обе стороны в одном и том же предложении: This (ед.) family are (мн.) unanimous in condemning him. И в этом не следует усматривать ничего нелогичного или „антиграмматического“ (как это представляется Суиту; см. „New English Grammar“, § 116). Это лишь естественное следствие двойственной природы таких слов.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Вместе с я представляют множественное число др
Даже во множественном числе we can
Вместо обозначения данного предмета
В современном греческом языке понятие воли в сочетаниях с tha
Он говорит