<<<     ΛΛΛ     >>>   

В этом все дело — в чувстве меры, во вкусе и в такте.

Оттого-то обоим переводчикам так хорошо удалось совершить это литературное чудо: окрасить свои пере воды национальным колоритом Японии, пользуясь просторечием родного фольклора. Когда читаешь переведенные ими «Японские сказки» о драконах, меду зах, тайфунах и крабах, кажутся совершенно есте ственными такие русизмы, вплетенные в их словесную ткань:

•  Устал, мочи нет.

•  Взглянул и диву дался...

•  Глядь, а это заяц пришел.

Чудо заключается в том, что, невзирая на эти ру сизмы, японцы в переводе остаются японцами, и япон ский фольклор не становится русским фольклором.

С замечательным вкусом и тактом выполнен Верой Марковой перевод других японских сказок, собранных ею в книге «Десять вечеров» 2 .

'С Петров. О пользе просторечия. Сб. «Мастерство пе ревода». М., 1963, стр 93—95.

2 «Десять вечеров». Японские народные сказки. Перевод Веры Марковой. М., 1965.

6 К. Чуковский 161

Невзирая ни на какие русизмы, вроде «какой ни на есть», «знай себе коней понукает», «тебе не в до гадку» и проч., здесь сохраняется национальный коло рит, и японцы не кажутся суздальцами.

Или вспомните «Кола Брюньона» в переводе Ми хаила Лозинского. Колорит французского просто народного стиля нисколько не ослабляется здесь тем обстоятельством, что Лозинский выбирает для его воссоздания такие русские простонародные слова и обороты, как нехристь, кабы, полвека, стукнуло, плутяга, батюшки мои, старый воробей, вёдро, после дождичка в четверг, брюхатить и даже спи- нушка.

Из-за этих русских выражений и слов Кола Брюнь- он отнюдь не становится тульским или рязанским кре стьянином, он все время остается коренным француз ским уроженцем, ни «а миг не теряя своих типических национальных особенностей. Русское просторечие совсем не мешает ему сохранить свою бургундскую душу.

Чем же объяснить это чудо? Почему, спрашивает ся, другим переводчикам такое сочетание почти нико- гда не дается? Почему батюшки мои, спинушка, если бы да кабы и т. д. под пером у других переводчиков непременно сгубили бы весь перевод и не оставили бы ни единой черты от национального лица Кола Брюньона?

Почему, когда Виктор Федотов, переводя Роберта Бернса, пускает в ход такие же русизмы, он превра- щает шотландцев в рязанцев, а Кола Брюньон у Михаила Лозинского может даже позволить себе такое, казалось бы, незакогоюе сочетание разностильных и разнокалиберных слов, как библейское имя Далила и просторечное русское восклицание аи люли.

— Далила! Далила! Аи люли, могила!

Здесь это не звучит стилевым разнобоем — и слово аи люли не кажется здесь чужеродным: его восприми- маешь как совершенно естественное в устах природ ного, коренного француза.

Почему это происходит, сказать нелегко. Повто ряю — здесь все зависит от чувства меры, от таланта,

162

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В смысле художественной близости к подлиннику новые переводы шевченко явились колоссальным сдвигом
Двух сыночков привела
Должен передавать переводчик