<<<     ΛΛΛ     >>>   

линнике говорится о крови, вот у него и получилось бессмысленное:

Жажду крови точат '.

Понадобилась ему рифма к слову «безвинно», и он снова сочиняет нелепицу:

не мне, Господь, живущему пустынно 2 .

Все это мелочи, и я не приводил бы их здесь, если бы они не свидетельствовали с такой печальной нагляд ностью все о том же поразительном факте: о мертвом равнодушии переводчика к переводимому тексту.

1 Ф. Сологуб, стр. 194.

2 Там же, стр. 190.

Til РЕЦИДИВ ФОРМАЛИЗМА

В результате этих отклонений от подлинника шевченковская поэзия утратила главное: свойственную ей красоту.

Эту-то красоту и должен передавать переводчик. А если он с самой безукоризненной точностью воспро изведет одну только ритмику подлинника, но не пере даст красоты, точность его перевода будет равняться нулю.

Потому что точность перевода есть сумма большого количества точностей, и в эту сумму одним из слагае мых входит также и то впечатление удачи, находчиво сти, мускулистости, силы, которое неизменно произво дит на нас творчество великих поэтов и которое яв ляется одним из составных элементов того, что мы в применении к литературе зовем красотой.

Таким образом, в переводах Сологуба — лишь внешняя видимость точности: все как будто переведено слово в слово, не переведено лишь одно — красота, и из-за этой, казалось бы, малости весь перевод Соло губа, от первой строки до последней, есть сплошное ис кажение поэзии Шевченко.

Лет тридцать назад такие якобы точные переводы появлялись у нас десятками — переводы Гёте, Гейне, Шекспира, Бена Джонсона,—и критики встречали их дружной хвалой, не понимая, что точность этих пере водов обманчива, так как в них не передано главное, чем для всего человечества дорог подлинный текст этих гениев, — художественная прелесть, поэзия.

Критикам в то время мерещилось, что существует строго определенное количество показателей точности любого стихового перевода, так что, если в данном переводе все эти показатели налицо, можно считать установленным, что данный перевод максимально при ближается к подлиннику.

Все это, конечно, был вздор, но в то время счита лось установленной истиной, что наконец-то отыскан научный рецепт точнейших переводов любого произве дения поэзии. И в соответствии с этим рецептом целая

358

толпа переводчиков наперерыв искажала величайшие памятники мирового искусства.

Сверяешь перевод с оригиналом, восхищаешься каждым отдельным показателем точности: количество строк то же самое, и количество слогов то же самое, и фонетика, и строфика те же, и характер рифм и обра зов, и порядок их чередования в стихе — все воспроиз ведено пунктуально; о словарной точности и говорить не приходится — она безупречна. Казалось бы, судя по всему, должен получиться такой перевод, который можно считать точным воспроизведением оригиналь ного текста, а на деле между копией и подлинником нет ни малейшего сходства, потому что подлинник гениа лен, а копия косноязычна.

Так же призрачна, иллюзорна та «точность», кото рую столь громко восхваляют поклонники сологубов- ских переводов. Эта «точность» страшно неточна, ибо, переводя Шевченко, Сологуб механически передал все (или почти все) внешние приметы его песен и дум, но вследствие своего равнодушия к подлиннику даже по пытки не сделал передать вдохновенность и художе ственную прелесть его поэтической речи.

Till СОВЕТСКИЙ СТИЛЬ ПЕРЕВОДОВ ШЕВЧЕНКО

Но вот в связи с юбилеем Шевченко (в 1939 году) все лучшие поэты России, Белоруссии, Армении, Грузии, поэты узбекские, еврейские, казахские, азербай джанские, киргизские, адыгейцы, башкиры, кабар динцы, балкары, татары, чуваши, туркмены, поэты всех республик и областей, образующих Советский Союз, стали огромным и дружным своим коллективом гото вить многоязычный перевод «Кобзаря».

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Переводчик же принял лайлак за лилию



Передать в переводе стиль стихотворений шевченко