<<<     ΛΛΛ     >>>   

В отличие от других метафорических переносов, в частности метафорической номинации, при сравнении не происходит поэтического отождествления основного и вспомогательного субъектов, их связь осуществляется исключительно на основе общности предикативных характеристик, обладающих врeменным или постоянным значением. В приведенных выше примерах при сравнении на основной субъект переносятся не все предикативные характеристики, свойственные вспомогательному субъекту, а лишь одна или несколько из них. Нет ничего общего между Алексеем Александровичем и быком. Они сопоставляются лишь на основании обреченности их положения в данный момент времени. К окказиональным вариантам относится сопоставление ручья и голоса. Метафорическая номинация в этом случае невозможна. Сравнение проводится на основании одной предикативной характеристики – прозрачности, которую автор стремится подчеркнуть в главном субъекте – голосе, привлекая для этого образ ручья, который традиционно ассоциируется с приписываемым субъекту признаком.

Система субстантивных универсальных носителей признаков, составляющая основу ментального восприятия действительности, является той базой, в рамках которой происходит формирование присутствующего в сознании носителей языка устойчивого ряда ассоциативных образов с заданными предикативными характерис­тиками. Коннотативные образы-символы при сопоставлении с субъектом референции в том или ином языковом воплощении (субстантивном, предикативном, атрибутивном) обладают ярким квалифици­рующим значением и отражают субъективно-авторское восприятие действительности при презентации новых семантических структур или усиливают значение предикативного признака за счет апелляции к присутствующей в сознании носителей языка системе национальных ориентиров.

Устойчивыми называют словосочетания, имеющие структуру, зафиксированную в словарях или в сознании носителей языка. Наряду с окказиональными авторскими метафорическими словоупотреблениями фразеологические сочетания широко распространены в художественных текстах и встречаются в разных синтаксических позициях: субъекта или объекта односоставного предложения (белая ворона, слон в посудной лавке, загнанный в угол волк), предиката («Выйдя в отставку, я сожгу свои корабли» (Л.Толстой)), обстоятельства (работать через пень-колоду, мчаться на всех парах, сделать после дождичка в четверг), определения (ходит как в воду опущенный).

Субстантивные фразеологические сочетания отражают одно или несколько характеризующих значений в отличие от авторских метафорических словоупотреблений, которые потенциально могут актуализировать целый комплекс предикативных признаков. Сравните: слон (огромный размер, большой вес, толстая кожа) и слон в посудной лавке (неуклюжесть), воробей (небольшой размер, непоседливость) и стреляный воробей (опытность). Входящие в состав фразеологического сочетания зависимые лексемы не просто ограничивают сферу значений зооморфизма, но трансформируют параметры их значения. Традиционные аспекты реализации зависимых слов, указывающие на локализацию по месту в посудной лавке или на ситуативный признак стреляный, во фразеологизмах преобразуются в качественные составляющие.

В устойчивых сочетаниях в полной мере проявляется символический статус метафорических конструкций. Структурная композиция фразеологизма не всегда может быть детально обоснована и часто имеет условное значение: когда рак на горе свистнет; быть под мухой; показать кузькину мать. Тщетность попыток однозначно обосновать структуру фразеологических словосочетаний и вера в то, что подобное обоснование обязательно должно присутствовать, находят отражение в рассуждениях маленького героя рассказа Тэффи «Мелочи жизни» по поводу словосочетания когда рак на горе свистнет: «Почему-нибудь да говорят же, что коли свистнет, так все и исполнится, чего хочешь. Если бы рачий свист был только символом невозможности, то почему же не говорят "Когда слон полетит" или "Когда корова зачирикает"». В ряде случаев употребление фразеологических сочетаний с затемненным этимологическим значением сопровождается авторскими пояснениями: «Что это за кузькина мать, мы не можем объяснить читателю. У нас есть много таких присловий, которые от времени утратили смысл. Вероятно, кузькина мать была ядовитая баба, если ею стращают захудалый род» (Н.Помяловский).

Несмотря на развернутую структурную композицию, фразеологическое сочетание является знаком, правда, знаком особого рода, способным передавать информацию различного синтаксического уровня: от слова до высказывания. Уникальность фразеологических сочетаний проявляется в том, что с течением времени они практически не поддаются структурным изменениям и пользуются неизменным спросом в условиях существования развернутой системы других лексических средств, предназначенных для передачи свойственных им типовых значений. Из огромного количества возможных метафорических словосочетаний, обладающих тем или иным значением, в языке употребляется одно или несколько. Например, кроме конструкции когда рак на горе свистнет значение невозможности может быть передано словосочетанием после дождичка в четверг, и никак иначе. Варианты типа *Когда слон полетит или *Когда корова зачирикает не употребительны, хотя потенциально обладают тем же значением. Наряду с фразеологическим сочетанием показать кузькину мать в значении 'проучить', 'наказать' употребляются словосочетания показать, где раки зимуют; прописать ижицу, хотя, если задуматься, то данный ряд может быть существенно расширен.

Фразеологические сочетания не только фиксируют определенное качество или свойство, но по сравнению с нейтральными аналогами обладают стилистической направленностью, маркированностью лексических компонентов, эмотивным значением и соответственно выполняют в художественном тексте эстетическую функцию воздействия на читателя: «Ну что, мой друг, снесли оливковую ветвь? – спросила Лидия Ивановна» (Л.Толстой). Особенностью фразеологических сочетаний является также то, что в их семантику дополнительно включается положительная или отрицательная коннотация, что позволя­ет субъекту речи выразить свое отношение к описываемым фактам.

Фразеологические структуры, предназначенные для выражения одних и тех же значений, не всегда могут рассматриваться как абсолютные синонимы. Предикативные сочетания одного поля ягоды, два сапога пара, одним миром мазаны, указывающие на схожесть внешних или внутренних характеристик, чаще всего употребляются с негативно-пренебрежительным оттенком, в значении 'один другого не лучше': «Тут все одного поля ягоды, все бродяги, перекати-поле, люди без роду и племени, без стыда и совести, без любви и правды» (В.Горбатов); «Жадность (солдата – О. Г.) возмутила Мосея до глубины души, и он с удовольствием порешил бы и солдата вместе с вероотступником Кириллом. Два сапога – пара» (Д.Мамин-Сибиряк); «И дураки и умники – одним миром мазаны» (М.Горький). А вот соотносящиеся с ними по значению сочетания как на подбор, под стать имеют положительный статус: «Все монеты, как на подбор, были новенькие и сверкали на солнце» (А.Чехов); «За ним – опыт бетонных работ многолетний... И бригада у него сколотилась ему под стать» (Б.Полевой). Разница в значении фразеологических сочетаний проявляется не только в позитивности или негативности их семантики. Под стать имеет дополнительное значение 'подходящий'; как на подбор указывает на избранность, высокое качество предметов, одного поля ягоды определяет сферу деятельности.

Разницу в значении синонимических сочетаний не всегда можно определить однозначно. Так, например, в значении 'говорить ерунду, болтать пустяки' используются фразеологизмы городить огород; нести околесицу; пороть ахинею; чесать языком; В огороде бузина, а в Киеве дядька, которые обладают абсолютной взаимозаменяемостью. Как видно из последнего примера, некоторые значения могут быть переданы с помощью фразеологизмов, обладающих синтаксическим статусом предложения. В художественных текстах конструкции такого рода часто выступают в качестве сентенций, имеющих значение облигаторности: «А теперь, я надеюсь, Арина Власьевна ... ты позаботишься о насыщении своих дорогих гостей, потому что, тебе известно, соловья баснями кормить не следует»; «Однажды я с покойницей матушкой поссорился: она кричала, не хотела меня слушать... Я наконец сказал ей, что вы, мол, меня понять не можете, мы, мол, принадлежим к двум различным поколениям. Она ужасно обиделась, а я подумал: что делать? Пилюля горька – а проглотить ее нужно» (И.Тургенев).

Синонимия метафорических значений проявляется не только на уровне фразеологизмов. Она присуща всем метафорическим языковым структурам и определяется общими принципами когнитивной мыслительной деятельности человека и, в частности, принципами обобщения при создании и воспроизведении образных языковых структур. Активное использование фразеологических сочетаний в языке и речи во многом объясняется их принадлежностью к общенациональной системе духовных, моральных и этических ценностей, которая является традицион­ной основой, определяющей восприятие человеком действительности. Апелляция к традиции при решении практических вопросов всегда превалировала над любыми другими видами аргументации. В системе разговорного языка фразеологические структуры употребляются параллельно с нейтральными языковыми единицами в качестве обоснования или подтверждения высказыва­емых субъектом речи суждений, просьб или требований, или – в случае замещения ими той или иной синтаксической позиции – смягчают высказывание, создавая особый иносказательный колорит, позволяющий провозглашать «суровые истины».

Метафора прочно утвердилась в системе языка и речи, восполнив пробелы в механизмах словообразования и интерпретации явлений действительности, несмотря на тот факт, что в течение долгого времени ей в лучшем случае отводилась второстепенная роль риторической фигуры, предназначенной для усиления психологического воздействия ораторской речи на слушателей, а в худшем случае – вовсе не оставалось места в системе языковых средств, способных, с точки зрения философии, к отражению истинных знаний об окружающем человека мире.

В настоящее время практически к каждому слову, традиционно ассоциирующемуся в сознании носителей языка с определенным предметом или явлением действительности, можно подобрать несколько метафорических синонимов, обладающих стилевыми или ситуативными различиями. Ср.: говорить – рычать (как зверь), брехать (как собака), кудахтать (как курица), шипеть (как змея), трещать (как сорока), болтать (как попугай); ошибиться – свалять дурака, сморозить глупость, обмишуриться, лопухнуться; угождать – вилять хвостом, пресмыкаться, ползать на брюхе; жить – прозябать, скрипеть, царствовать, жировать; умереть – сыграть в ящик, почить в бозе, приказать долго жить, околеть, отойти на небеса, загнуться, окочуриться. Метафорический перенос часто лежит в основе формирования структуры высказывания в целом: «Романтик сказал бы: я чувствую, что наши дороги начинают расходиться, а я просто говорю, что мы друг другу приелись» (И.Тургенев).

Причиной необычайной продуктивности метафорических переносов в языке и речи является плодотворное сочетание в их структурной организации нескольких функций. Наряду с информативной функцией, присущей любой синтаксически оформленной языковой единице, метафора обладает широким спектром прагматических возможностей: эстетических, оценочных, стилистических и экспрессивных. Полифоническая природа метафорических структур, по мнению П.Рикёра, сближает их с прозаическими произведениями : «синтез разнородного сближает рассказ и метафору. И там, и тут новое – еще не высказанное, неизвестное – возникает в языке [Рикёр, 7]. Нетрадиционная форма наименования дополнительно создает эффект парадокса и способствует привлечению внимания слушателя к предмету сообщения: «метафора употребляется для ... поражения ума» [Квинтилиан, 102 – 103]. Способность к акцентированию является особенно важным фактором в условиях письменной речи, не обладающей эмоционально-прагматическими возможностями экстралингвистических средств.

Функциональный эффект воздействия метафоры на слушателя А.Ричардс описывает следующим образом: «Свяжите человека и подойдите к нему с раскаленной докрасна кочергой; вызвав соответствующую реакцию, вы продлеваете ее так, чтобы человек осознал, что он переживает нечто» [Ричардс, 63]. Стремление оторвать субъекта от традиционных взглядов и представлений, активизировать его мыслительную деятельность, раскрыть перед ним новые горизонты ассоциативно-образного восприятия действительности – вот те факторы, которые предопределяют широкое использование метафорических переносов в системе языка и речи.

В функциональном отношении образная метафорическая структура приближена к позиции предиката. На характеризующее значение метафорического переноса указывали многие исследователи. В настоящий время это положение не вызывает сомнения. Связь между коннотативным образом и предикативным признаком имеет взаимообратимый характер: в основе метафорического переноса лежит предикативный признак, на который автор хочет обратить особое внимание путем сопоставления его с метафорическим образом – коннотатом, воплощающим в себе, с его точки зрения, данный признак в наибольшей степени. При декодировании заложенной в метафори­чес­ком образе информации субъект восприятия, используя сложившуюся в данном обществе систему традиционных представлений и данные контекста, вычленяет предикативный признак и приписывает его субъекту референции. Процесс информационного декодирования осложняется различного рода смысловыми и эмоциональными значениями, возникающими в ходе интерпретации коннотативного образа за счет подключения внеязыковых знаний субъекта восприятия: «Выступая как интерпретатор, адресат восстанавливает не только референцию сообщения, но и замысел, или цель, сообщения, в частности – интенцию говорящего, связанную с тем, чтобы вызвать эмотивную реакцию адресата» [Человеческий фактор в языке, 18].

Для успешного функционирования данной схемы необходимо присутствие в сознании носителей языка развернутой системы коннотатов, являющихся универсальными носителями предикативных признаков. Возникновение в поле языкового общественного сознания связей между различными явлениями – «свидетельство определенной филогенетической и онтогенетической зрелости» [Жоль, 11]. На ранних стадиях познания система коннотативных образов-символов использовалась как инструмент когнитивного осмысления действи­тельности, позволяющий фиксировать и передавать в пространстве и времени информацию признакового характера, которая не соотносилась ни с какими реалиями в окружающем мире и, соответственно, не могла иметь других форм выражения. Позднее метафорический перенос стал применяться как источник эмоционального, стилистического и прагматического воздействия на адресата речи.

Устойчивость связи между коннотатом и приписываемым ему предикативным или квалифицирующим признаком обеспечивала адекватность интерпретации метафорических переносов в языке и речи и способствовала расширению сферы их применения и развития. После завершения формирования базовых ассоциативно-образных структур языка когнитивная природа метафорического переноса отошла на второй план и в интерпретации метафорического переноса стала преобладать экспрессивно-прагматическая оценка его функционального воздействия. Количество образов, потенциально предназначенных для передачи метафорического значения, существенно расширилось, сравнение стало проводиться по более сложным признакам психологического и идеологического характера. В художественных текстах получили распространение субъективно-авторские метафори­чес­кие переносы, в основе которых лежат образы, не обладающие в сознании носителей языка устойчивым значением, но ориентированные на систему национальных ценностей, обеспечивающих в рамках поэтического текста положительное или отрицательное их восприятие.

Метафора представляет собой продукт когнитивной работы мысли, инструментальное средство познания и отображения окружающей человека действительности. Использование метафорического образа-символа в качестве логической модели восприятия смысловых значений, не обладающих на уровне сознания другими формами воплощения, свидетельствует о высоком потенциале развития общественного интеллекта. Человек не ограничивает себя имеющимися в его распоряжении рамками, а движется дальше в стремлении понять все многообразие окружающего его мира, все богатство существующих в нем смысловых значений.

С одной стороны, можно говорить о том, что метафора интернациональна по своей природе. Принадлежность метафорического переноса к сфере мышления предопределило существование в языках различного строя одних и тех же коннотативных образов для передачи определенной информации признакового характера. С другой стороны, метафоры представляют собой глубоко национальные по своему значению структуры, так как основу их составляет система духовных, морально-этических ценностей, вырабатываемых коллективным сознанием в процессе общественного развития. Многоплановость метафорического переноса создает возможности для анализа и интерпретации этого явления с точки зрения различных аспектов человеческой деятельности: ментальной, социальной, общественной, этнической и психологической – и, соответственно, существенно затрудняет выработку единых принципов и критериев его рассмотрения, осложняя процесс создания теории метафоры в целом.

Метафорический перенос не ограничен языковыми барьерами и может осуществляться не только на вербальном, но и на ассоциативно-образном уровне. Несмотря на то, что метафорические структуры представляют собой перспективное средство для аналитического восприятия системами искусственного интеллекта, адекватный перевод и воспроизведение метафорических значений на уровне машинного перевода являются задачей ближайшего будущего. Интерпретация устойчивых оборотов речи и традиционных метафорических переносов не представляет собой сложности и сегодня, в то время как расшифровка субъективно-авторских ассоциативно-образных связей в настоящее время может производиться исключительно на уровне человеческого сознания.

Процесс понимания метафорических конструкций осложняется структурно-синтаксическими особенностями их употребления. Использование одних и тех же образов в разных синтаксических позициях приводит к существенному преобразованию связанных с ними метафорических значений. Каждая синтаксическая позиция дает возможность преимущественного выражения тех или иных смысловых аспектов метафорического переноса. Соответственно, декодирование метафорического значения, заложенного в коннотативном образе – универсальном носителе признака, может быть адекватно проведено лишь с учетом всех обстоятельств метафорического словоупотребления не только на семантическом и контекстуальном, но и на синтаксическом уровне. В системе композиционных средств формирования метафорического переноса синтаксическая позиция является тем регистром, который регулирует порядок и очередность проявления значений, потенциально заложенных в коннотативном образе.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Понимание истинности как способа верного отражения действительности в ряде случаев зависит
Просто ограничивают сферу значений зооморфизма
С существующими в национальном сознании параллельными ассоциациями
Окружающие человека в повседневной жизни действительности развития
Мышления деятельности человека