<<<     ΛΛΛ     >>>   

После обедни, в Комнате в обыкновенные дни государь слушал доклады, челобитные и вообще занимался текущими делами. С докладами входили начальники Приказов и сами их читали пред государем. Думный дьяк докладывал челобитные, вносимый в Комнату, и помечал решения. Присутствовавшие в Комнате бояре во время слушания дел не смели садиться. Если уставали стоять, то выходили отдыхать, сидеть в Переднюю или в сени, а иногда и на площадку перед царскими хоромами. Когда, особенно по пятницам, государь открывал обыкновенное сиденье с боярами, или заседание Думы, то бояре садились по лавкам, от царя поодаль, бояре под боярами, один под другим, думные дворяне также, кто кого породою ниже, а не по службе, т. е. не по старшинству пожалования в чин, так что иной, и сегодня пожалованный, напр., из спальников или стольников в бояре, садился по породе, выше всех тех бояр, которые были ниже его породою, хотя бы и седые старики были. Думные дьяки обыкновенно стояли, а иным временем, особенно если сиденье с боярами продолжалось долго, государь и им повелевал садиться. Заседание и слушание дел в Комнате оканчивалось около двенадцати часов утра. Бояре, ударив челом государю, разъ-езжались по домам, а государь шел к столовому кушанью или обеду, к которому иногда приглашал и некоторых из бояр, самых уважаемых и близких: но большею частью в обыкновенные дни, когда не было праздничных или других каких торжественных столов, которые по обычаю призывали государя делить трапезу и пировать в кругу боярства и всех других чинов, он всегда кушал вместе с царицею. Повседневные столы бывали иногда в комнатах государя, иногда в хоромах царицы. И в том и в другом случае они не были открыты для боярского и дворянского общества. В праздничные дни присутствовали за этими домашними столами и другие члены царской семьи, царевичи и царевны, особенно возрастные. Иногда государь праздновал детские именины общим обедом в царских хоромах. Такие обеды, вероятно, справлялись в каждый семейный праздник. В 1667 году, по случаю всенародного объявления царевича Алексея Алексеевича и, стало-быть, по случаю самого великого торжества для самой царицы, родительницы наследника, государь на другой день, 2 сентября, справил семейный стол в Верхней комнате или в терему и кушал вместе с царицею, с объявленным наследником Алексеем, с малолетними царевичами Федором (5-и лет). Симеоном (2-х лет) и Иваном (1-го года).

Обыкновенный стол его не был так изобилен кушаньями, как столы праздничные, посольские и другие.

В домашней жизни цари представляли образец умеренности и простоты. По свидетельству иностранцев, к столу царя Алексея Михайловича подавались всегда самые простые блюда, ржаной хлеб, немного вина, овсяная брага или легкое пиво с коричным маслом, а иногда только одна коричная вода. Но и этот стол никакого сравнения не имел с теми, которые государь держал во время постов. “Великим постом царь Алексей обедал только три раза в неделю, а именно: в четверг, субботу и воскресенье, в остальные же дни кушал по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по стакану полпива. Рыбу он кушал только два раза в Великий пост и соблюдал все семь недель поста... Кроме постов, он ничего мясного не ел по понедельникам, средам и пятницам; одним словом, ни один монах не превзойдет его в строгости постничества. Можно считать, что он постился восемь месяцев в году, включая шесть недель Рождественского поста и две недели других постов”. Это сказывает иностранец. Такое усердное соблюдение постов было выражением строгой приверженности государя к Православию, ко всем уставам и обрядам Церкви. Свидетельство иностранца вполне подтверждается и домашним свидетелем. “В постные дни", говорит он, “в понедельник и в среду, и в пятницу, и в посты, готовят про царский обиход яства рыбные и пирожные с маслом с деревянным и с ореховым, и с льняным, и с конопляным; а в Великий и в Успеньев посты готовятся яства: капуста сырая и гретая, грузди, рыжики соленые, сырые и гретые, и ягодные яства, без масла, кроме Благовещениева дня — и ест царь в те посты, в неделю, во вторник, в четверг, в субботу, по одиножды на день, а пьет квас, а в понедельник и в среду, и в пятницу во все посты не ест и не пьет ничего, разве для своих и царицыных, и царевичевых, и царевниных именин”.

Впрочем, несмотря на такое постничество и особенную умеренность, за обыкновенным столом государя в мясные и рыбные дни подавалось около семидесяти блюд, но почти все эти блюда расходились на подачи боярам и другим лицам, которым государь рассылал эти подачи, как знак своего благоволения и почести. Для близких лиц он иногда сам выбирал известное любимое блюдо. Подавались сначала холодные и печенья, разное тельное, потом жареное, и затем уже похлебки и ухи или ушное.

Порядок и обряд комнатного стола заключался в следующем: стол накрывал дворецкий с ключником; они настилали скатерть и ставили судки, т. е. солоницу, перечницу, уксусницу, горчичник, хреновник. В ближайшей комнате пред столовою накрывался также стол для дворецкого, собственно кормовой поставец, на который кушанье ставилось прежде, нежели подавалось государю. Обыкновенно каждое блюдо, как только оно отпускалось с поварни, всегда отведывал повар в присутствии самого дворецкого или стряпчего. Потом блюда принимали ключники и несли во дворец в предшествии стряпчего, который охранял кушанье. Ключники, подавая яства на кормовой, поставец дворецкому, также сначала отведывали, каждый со своего блюда. Затем кушанье отведывал сам дворецкий и сдавал стольникам нести пред государя. Стольники держали блюда в руках, ожидая, когда потребуют. Кушанье от них принимал уже крайний, охранитель стола, самый доверенный человек, прямо подававший государю яства и питие. Он точно так же отведывал с каждого блюда и потом ставил на стол Государю. То же самое, соблюдалось и с винами: прежде, нежели они доходили до царского чашника, их также несколько раз отливали и пробовали, смотря по тому, через сколько рук они проходили. Чашник, отведав вино, держал кубок в продолжение всего стола, и каждый раз, как только государь спрашивал вино, он отливал из кубка в ковш и предварительно сам выпивал, после чего уже подносил кубок царю. Все эти предосторожности установлены были для охраны государева здоровья от порчи. Для вин перед столовою устраивался также особый питейный поставец, т. е. особый стол с полками.

После обеда государь ложился спать и обыкновенно почивал до вечерен, часа три. В вечерню снова собирались во дворец бояре и прочие чины, в сопровождении которых царь выходил в верховую церковь к вечерни. После вечерни иногда также слушались дела, и собиралась Дума. Но обыкновенно все время после вечерни до вечернего кушанья или ужина, государь проводил уже в семействе или с самыми близкими людьми. Во время этого отдыха любимейшим занятием государя было чтение церковных книг, в особенности церковных историй, поучений, житий святых и тому подобных сказаний, а также и летописей. Особенно славился такой начитанностью царь Иван Васильевич Грозный.

Кроме чтения, цари любили живую беседу, любили рассказы бывалых людей о далеких землях, об иноземных обычаях и особенно о старине. Царь Алексей Михайлович держал во дворце стариков, имевших по сто лет отроду и очень любил слушать их рассказы о старине. Это были так называемые верховые (придворные) богомольцы, весьма уважаемые за их благочестивую жизнь и древность лет. Они жили подле царских хором в особом отделении дворца и на полном содержании и попечении государя. В длинные зимние вечера государь призывал их к себе в комнату, где в присутствии царскаго семейства, они повествовали о событиях и делах, проходивших на их памяти, о дальних странствиях и походах. Особенное уважение государя к этим старцам простиралось до того, что он нередко сам бывал на их погребении, которое всегда отправлялось с большим торжеством, обыкновенно в Богоявленском монастыре, на Троицком Кремлевском подворье. Так, в 1669 году, Апреля 9, государь хоронил богомольца Венедикта Тимофеева; на погребении его бы-

ли: Паисий, патриарх Александрийский, Троицкий и Чудовской архимандриты, десять священников, архидьякон, одиннадцать дьяконов, кроме разных причетников и певчих. Присутствие царя на подобных службах всегда сопровождалось щедрою милостынею, которая раздавалась нищим, разным бедным людям и по тюрьмам колодникам и заключенным. Милостыня раздавалась также в третины, девятины, полусорочины и сорочины — дни, в которые отпевалась обыкновенно панихида по усопшем и делались поминки. Весьма щедро государь жаловал и духовенство, бывавшее на этих погребениях.

Верховые, т. е. дворцовые (Верх значило дворец) богомольцы назывались также и верховыми нищими в числе их были и юродивые. Царица и взрослыя царевны имели также при своих комнатах верховые богомолицы и юродивые. Глубокое всеобщее уважение к этим старцам и старицам, Христа ради юродивым, основывалось на их святой богоугодной жизни и благочестивом значении, какое они имели для нашей древности. Общество благоговело пред ними, чтило их, как пророков и провозвещателей Божьей воли, как неуклонных и нелицеприятных обличителей. Верховые богомольцы певали государю Лазаря и все те духовные стихи, которые можно еще слышать и теперь от странствующих слепцов. Были еще при царском дворе слепцы домрачеи, которые распевали сказки и былины о богатырях князя Владимира, с игрою на домре, струнном инструменте в роде балалайки. Они же играли и русския песни. Бахари сказочники, рассказывали и песни и сказки. Бахарь был почти необходимым лицом в каждом зажиточном доме.

В числе обыкновенных и самых любимых развлечений государя была игра в шахматы и однородная с нею игра в шашки. По свидетельству иностранцев, во дворце каждый день играли в шахматы. Сколько обыкновенно и в какой силе была эта игра можно судить уже по тому, что при дворце состояли на службе особые мастера, токари, которые занимались единственно только приготовлением и починкою Шахматов, отчего и назывались щахматниками.

Во дворце была особая Потешная Палата, в которой разного рода потешники забавляли царское семейство песнями, музыкою, пляскою, танцованием по канату и другими “действами” В числе этих потешников были веселые (скоморохи), гусельники, скрыпотчики, домрачеи, органисты, цымбальники и проч. Во дворце жили также дураки-шуты, а у царицы — дурки-шутихи карлы и карлицы Они пели песни, кувыркались и предавались разного рода весёлостям, которые служили немалым потешением государеву семейству. По словам иностранцев, это была самая любимая забава царя Федора Ивановича.

Весьма часто государь проводил время в рассматривании разных работ золотых дел мастеров, ювелиров или алмазников, иконописцев, серебряников, оружейников и вообще всех ремесленников, которые что-либо изготовляли для украшения царскаго дворца или для собственного употребления государя. Зимою, особенно по праздникам, цари любили смотреть медвежье поле, т. е. бой охотника с диким медведем. Раннею весною, летом и во всю осень они часто выезжали в окрестности Москвы на соколиную охоту. Эта потеха, любимая царя Алексея Михайловича, начиналась нередко с самого утра, до обеда, и продолжалась после обеда до вечера. Вообще лето государь проводил большею частью в загородных дворцах, развлекаясь охотою и хозяйством. Зимою он хаживал иногда сам на медведя или на лося, охотился за зайцами.

Оканчивая день, после вечернего кушанья, государь снова шел в Крестовую и точно так же, как и утром молился около четверти часа. Когда государь почивал один, то в том же покое ложился и постельничный, который всегда убирал и охранял царскую постелю, а иногда стряпчий с ключом, сохранявший ключ от комнаты, и один или два стольника, самых приближенных.

Благочестивые московские цари совершали богомольные выходы в каждый церковный праздник, присутствовали при всех обрядах и торжествах, отправляемых Церковью в течение всего года. Эти выходы придавали церковным празднествам еще более красоты и торжественности. Государь являлся народу в царском великолепии. Самые обыкновенные, почти каждодневные выходы царя к обедне и вообще к церковной службе в известные праздники, были не что иное; как царственный шествия, которые поэтому возвещались нередко, смотря по важности празднества, особым колокольным звоном, который и назывался выходным. Старая запись об этом говорит, что “когда царь ходит молиться к праздникам в Кремль, в Китай, в Белый Царев город, в монастыри и по соборам, и к мирским приходским церквам, и в то время звон государю царю един, да празднику три звоны, куда идет”

К обедне государь выходил обыкновенно пешком, если было близко, и позволяла погода, или в карете, а зимою в санях, всегда в сопровождении бояр и прочих, служилых и дворовых чинов. Великолепие и богатство выходной одежды государя соответствовали значению торжества или праздника, по случаю которого делался выход, а также и состоянию погоды в тот день. Относительно верхней одежды летом он выходил в легком шелковом опашне (длиннополом кафтане) и в золотной шапке с меховым околом:зимою — в шубе и в горлатной (меховой) лисьей шапке; осенью и вообще в ненастную, мокрую погоду — в суконной однорядке. Под верхнею одеждою был обычный комнатный наряд, зипун, надеваемый на сорочку, и становой кафтан. В руках всегда был посох единороговый, из кости единорога, или индейский из черного дерева, или простой из карельской березы. И те, и другие посохи были украшены дорогими каменьями. Во время больших праздников и торжеств, каковы были Рождество Христово, Богоявление, неделя Вербная, Светлое Воскресение, Троицын день. Успение и некоторые другие, государь облекался в наряд царский, к которому принадлежали: царское платье, собственно порфира, с широкими рукавами, царский становой кафтан, царская шапка или корона, диадема или бармы (богатое оплечье), наперсный крест и перевязь, возлагаемые на грудь; вместо посоха, царский серебряный жезл. ^

Все это блистало золотом, серебром и дорогими каменьями. Самые башмаки, которые надевал государь в это время, были также богато вынизаны жемчугом и украшены каменьями. Тяжесть этого наряда без сомнения была очень значительна, и потому в подобных церемониях государя всегда поддерживали под руки стольники, а иногда и бояре из ближних людей. Жавшая государя, была также одета более или менее богато, смотря по празднеству и соответственно одежде государя. Для этого из дворца отдавался приказ, в каком именно платье быть на выходе. Если же боярин был недостаточен и не имел богатой одежды, то на время выхода такую одежду давали ему из царской казны. Впоследствии, при царе Федоре Алексеевиче, издан был даже особый указ, которым назначено было, в какие именно господские и владычни праздники и в каком платье быть во время царских выходов.

Во время шествия свита разделялась рядами, люди меньших чинов шли впереди, по старшинству, по два или по три человека в ряд, а бояре, думные и ближние люди следовали за государем. На всех выходах в числе царской свиты находился постельничий с разными предметами, которые требовались на выходе и которые несли за постельничим стряпчие, именно: полотенцем или платок, стул с изголовьем или подошкою, на котором садился государь; подножье, род ковра, на котором становился государь во время службы; солношник или зонт, защищавший от солнца и дождя, и некоторые другие предметы, смотря по требованию выхода. Когда государь выходил на богомолье в приходскую или монастырскую церковь, то впереди несли особое место, которое обыкновенно ставилось в церквах для царскаго пришествия. Оно было обито сукном и атласом красного цвета, по хлопчатой бумаге с шелковым и золотным галуном. Стряпчие вообще прислуживали государю, принимали, когда было нужно, посох, шапку и пр. На малых выходах они выносили только полотенце (платок) и подножье теплое или холодное, смотря по времени года.

Царь Иван Васильевич выходил к обедне в сопровождении рынд. Один очевидец описывает подобный выход ( 1565 г .) следующим образом: отпустя послов, государь собрался к обедне. Пройдя палаты и другие дворцовые покои, он сошел с дворцоваго крыльца, выступая тихо и торжественно и опираясь на богатый серебряный вызолоченный жезл. За ним следовало более осмисот человек свиты в богатейших одеждах. Шел он посреди четырех молодых людей, имевших от роду лет по тридцати, но сильных и рослых: это были рынды, сыновья знатнейших бояр; двое из них шли впереди его, а двое других позади; но в некотором отдалении и на равном расстоянии от него. Они одеты были все четверо одинаково: на головах у них были высокие шапки из белаго бархата, с жемчугом и серебром, подбитыя и опушенныя вокруг большим рысьим мехом. Одежда на них была из серебряной ткани, с большими серебряными же пуговицами, до самых ног; подбита она была горностаями; на ногах сапоги белые, с подковами; каждый на плече нес красивый большой топор, блестевший серебром и золотом.

Зимою государь выезжал обыкновенно в санях. Сани были большие, нарядные, то есть раззолоченные, расписанные красками и обитые персидскими коврами. Возницею или кучером в этом случае бывал стольник из ближних людей; но так как в старину ездили без возжей, то возница сидел обыкновенно верхом, другой ближний стольник стоял на ухабе или в запятках, так обыкновенно выезжал царь Михаил Федорович. Царь Алексей Михаилович выезжал более пышно: у его саней, по сторонам места, где сидел государь, стояли знатнейшие бояре, один справа, другой слева; у санного передняго щита стояли ближние стольники, также один с правой стороны, а другой с левой; около государя за санями шли бояре и прочие сановники. Весь поезд сопровождался отрядом стрельцов, в числе ста человек, с батогами (палочками) в руках “для тесноты людской”.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В других сельских царских дворцах хоромы царевен
Забелин И. Как жили в старину русские цари государи истории России 13 государь
Наследнику государства