<<<     ΛΛΛ     >>>   

Чем ближе автор продвигалась по ходу исследования и изложения к последним годам существования Департамента полиции, тем все сильнее у нее возникало ощущение, что где-то мы это «уже проходили» и что история повторяется. И в самом деле, разве не напоминает в чем-то бесславный и драматический конец Департамента столь же бесславный, хотя и менее драматический конец III отделения собственной его императорского величества канцелярии? Как то, так и другое учреждения оказались неспособными выполнить свое основное предназначение. III Отделение не смогло воспрепятствовать разгулу терроризма, Департамент полиции — спасти трон. Оба они оказались в состоянии конфронтации с обществом, «утратили доверие обывателя», который стал относиться к полиции «с явной враждебностью». Слова эти были сказаны в отношении Департамента полиции, но в полной мере их можно отнести и к III отделению.
            Аналогии эти можно продолжить и в более конкретном плане. Разве характеристика самых высоких должностных лиц, данная на последнем этапе существования Департамента многим его чиновникам, не совпадает почти буквально с той, которую давали представители противоположных лагерей служащим? Да и тот разнобой, и великое множество зачастую мешавших друг другу и соперничающих (а иногда и враждующих) друг с другом полицейских служб, вскрытых комиссией сенатора Макарова, лишь в более широких масштабах повторяет тот ведомственный сепаратизм, который послужил едва ли не главной причиной ликвидации. Весьма схожи и характеристики крайне невысокого состояния полицейской морали, дававшиеся современниками обоих учреждений. Бросается в глаза и неспособность властей как в том, так и в другом случаях сколько-нибудь кардинально изменить ситуацию и привести полицейские учреждения в соответствие с требованиями времени.
            И, наконец, главное. Как в том, так и в другом случаях причина неэффективности, «застоя» и упадка была отнюдь не в самих полицейских учреждениях, а в режиме, в рамках которого им приходилось действовать. Сами основы и принципы этого режима обрекали на неудачу любые попытки даже не либерализации, а рационализации этих учреждений. И то, что Зубатов и «зубатовщина» оказались как бы зажаты и буквально
            368
раздавлены прессом со стороны уповавших на силу репрессий властей и сил, нацеленных на насильственное сооружение режима, — лучшее тому подтверждение. Еще более наглядно убеждают в этом и годы бесконечных словопрений, в которых утонули даже далекие от радикализма предложения и проекты, возникавшие в комиссии сенатора Макарова.
            Очевидно, аналогии, особенно частного порядка, можно было бы продолжать и далее, однако вряд ли это добавило бы что-то существенное к уже сказанному. Больше того, увлечение такими сопоставлениями могло бы нас завести слишком далеко по пути чисто механического сравнения и отвлекло бы от куда более важного дела, а именно выяснения своеобразия деятельности Департамента полиции, которое делало его в чем-то неповторимым и даже уникальным учреждением.
            Автор, конечно же, далека от того, чтобы завышать оценки и характеристики работы Департамента, его отделов и делопроизводств, а также находившихся под его управлением полицейских структур как внутри страны, так и за рубежом. И тем не менее, она считает необходимым высказаться здесь по поводу того огромного опыта профессиональной деятельности, который был накоплен за годы его существования. Ибо хотим мы того или нет, опыт этот делает и сам Департамент, и его структуры органической частью процесса государственного строительства России, которое, сколь бы противоречивым оно ни было, является частью нашей истории, и не только истории, но и в какой-то мере нашего будущего.
            Собственно, если говорить об основном направлении исследования, то оно и было нацелено, как в этом мог убедиться читатель, на выявление именно этой, профессиональной стороны деятельности Департамента, а также тех усилий, которые предпринимались для ее отработки и совершенствования.
            Какими бы бесперспективными в конечном итоге ни оказывались многочисленные реорганизации Департамента и его структур, в чисто служебном, прагматическом плане они производились для более успешного выполнения его специфических функций и задач приспособления всей его деятельности к постоянно меняющейся ситуации. Тому же способствовал и постоянно накапливавшийся опыт розыскной деятельности, будь то в области наружного или внутреннего наблюдения, специализации и профессионализации «личного состава» и его элиты, перлюстрации, делопроизводства и организации заграничной агентуры.
            Как архивист автор не могла, естественно, пройти и мимо той огромной работы, которая была проведена в Департаменте по упорядочению и систематизации документально-информационной базы, в значительной мере благодаря которой уже не
            369
одно поколение историков имеет возможность изучать по первоисточникам общественно-политическую жизнь дореволюционной России.
            Здесь нет нужды «подытоживать» сказанное в отдельных главах и тем более извлекать те или иные уроки из проделанного анализа. При желании читатель может сделать это и сам, а профессионалы в области государственного строительства и системы правоохранительных органов, наверняка, сделают это много лучше, чем автор.
            И все же один урок или вывод, который автору представляется главным и который в полной мере может быть отнесен и к современной России, ей хотелось бы в заключение всей работы сделать. Состоит этот вывод в том, что сколь бы большое значение не имели усилия по совершенствованию, профессионализации и рационализации отдельных видов государственного управления, добиться даже минимальных успехов здесь невозможно, если эта деятельность не является органической частью общих усилий по совершенствованию и «осовремениванию» (в самом широком смысле этого слова) всей системы государственной власти. Сказанное, безусловно, относится ко всем учреждениям и органам государственного управления, однако, пожалуй, деятельность ни одного из них не обусловлена столь органично состоянием «системы» в целом, как органов правопорядка.

№ п/п

Фамилия, имя, отчество и краткие сведения о перемещениях по службе

Дата пребывания в должности директора Департамента полиции

1.

Велио Иван Осипович (6 октября 1827 — 30 января 1899) из дворян, окончил Александровский лицей. В 1847 г. поступил на службу в Министерство иностранных дел,
сентябрь 1861 г. — переведен на службу в МВД.
С ноября 1861 г. по декабрь 1866 г. исполнял должности
херсонского вице-губернатора, затем губернатора,
бессарабского гражданского губернатора, одесского
градоначальника, симбирского губернатора. В декабре
1866 г. назначен директором Департамента полиции
исполнительной МВД. С 1867 г. занимался вопросами
тюремного ведомства. С июня 1868 г. — директор
почтового департамента, 17 августа 1880 г. — 12 апреля
1881 г. первый директор Департамента государственной
полиции.
РГИА. Ф. 1162. Оп. 6. Д. 77. Л. 58-81. Альманах. Из глубины времен. 1995. № 4. С. 132—143.

17 августа 1880 г –12 апреля 1881 г.

2.

Плеве Вячеслав Константинович (8 апреля 1846 — 15
июля 1904), из дворян, окончил Московский университет, вышел со степенью кандидата юридических наук, в 1867 г. поступил на службу в Московский окружной суд; в 1879 г. назначен прокурором Санкт-Петербургской судебной палаты;
в 1881 г. — директором Департамента государственной полиции;
в 1884 г. — сенатором;
в 1894 г. государственным секретарем;
в 1899 г. назначен министром, статс-секретарем княжества Финляндского,
с 1902 г. — министром внутренних дел и шефом жандармов;
в 1904 г. убит социалистом-революционером Е.Сазоновым в С.-Петербурге.
РГИА. Ф. 1162. Оп. 6. Д. 419. Л. 163-177.
Альманах. Из глубины времен. 1995. № 4. С. 144—151.

15 апреля 1881 г. -20 июля 1884 г.

3.

Дурново Петр Николаевич (1843 — 11 сентября 1915), из
дворян, окончил Морской кадетский корпус и военно-юридическую академию, с 1872 г. занимал должности
товарища прокурора Владимирского и Московского окружного суда и Киевской судебной палаты; с 1881 г. —
управляющий судебным отделом Департамента полиции; в
1884—1893 гг. — директор Департамента полиции; в 1900—1905 гг. — товарищ министра внутренних дел; в 1905 г. назначен министром внутренних дел и членом Государственного Совета.
РГИА. Ф 1162. Оп. 6. Д. 190. Л. 82-109.
Альманах. Из глубины времен. 1995. № 4. С. 151 — 165.

21 июля 1884 г. - 3 февраля 1893 г.,

4.

Петров Николай Иванович (20 октября 1841 — 24 декабря 1905), из дворян, окончил Константиновское
военное училище, Николаевскую академию Генерального
штаба, с 1884 по 1893 г. — начальник штаба отдельного
корпуса жандармов; с 1893 г. — директор Департамента
полиции; в 1896 г. был начальником Главного
управления почт и телеграфов.
РГИА. Ф. 1162. Оп. 6.Д. 409. Л. 93—117. Альманах. Из глубины времен. 1995. № 4. С. 166-177.

10 февраля 1893 г. - 22 июля 1895 г.

5.
.

С. 374. Сабуров Николай Николаевич (1846? — ?), из мещан, окончил Московский университет — юридический факультет, секретарь при прокуроре Московского окружного суда, товарищ прокурора Тульского окружного суда, прокурор Пензенского окружного суда (с 1875), прокурор Петербургского окружного суда (с декабря 1877), обер-прокурор I Департамента Правительствующего Сената (4 марта 1881). В 1885— 1895 гг. вице-директор Департамента полиции, с 1895 г. — директор Департамента полиции.
РГИА. Ф. 1284. Оп. 51, 1885. Д. 16. Л. 99—110. Альманах. Из глубины времен. 1995. №5. С. 173-177.

22 июля 1895 г. – 17 апреля 1896 г.

6.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В функции 4 го делопроизводства входило наблюдение за рабочим
Так как сии последние подлежат всецело ведению руководству департамента полиции
Затем сенатор судебного департамента
В департаменте полиции во 2 м делопроизводстве заводится специальное дело под заголовком о
Секретная агентура была единственным средством поддержания государственного строя