<<<     ΛΛΛ     >>>   

и новых политических потребностей,  заявил он 4 мая в своей речи в палате депутатов,  то невозможно пренебречь признанием колониального фактора, представленного Италией». Однако Тардье не изменил позицию и Франция сохраняла категорическую враждебность в отношении принципа равенства. В мае 1932 г. конференция была заблокирована этими непримиримыми позициями. Изменению ситуации не помогло и то, что в результате выборов во Франции 8 мая вместо правой коалиции к власти пришли представители левого блока, все еще возглавляемого Эррио.
В действительности Эррио стремился сблизить французскую позицию с англоамериканской, смягчая не только принципиальные противоречия, выявившиеся в Женеве, но также и разногласия между двумя сторонами по проблеме Маньчжурии. Если бы англофранкоамериканская позиция 1919 г. была какимто образом восстановлена, тема безопасности предстала бы совершенно поиному, и даже возросла бы расположенность французов к уступкам в сфере разоружения. Эррио обсудил проблему отдельно с англичанами и американцами, и в начале июня, казалось, стала вырисовываться общая позиция. Эта позиция выводила Францию из изоляции, мешала Италии наращивать свои амбиции до роли посредника и открывала диалог (на определенных условиях, касавшихся приоритета действующих норм в области безопасности) по проблемам качественного и количественного разоружения, хотя и не содержала ответа на главный вопрос, поднятый немцами.
Однако если позиция французов была смягчена, то германская, напротив,  ужесточена. Брюнинг, под давлением экономической ситуации и полемики, которую вызвали его предложения по аграрной реформе, а также неудач во внешней политике, в конце мая подал в отставку. Был распущен рейхстаг и назначены новые выборы. В результате было сформировано правительство «национального согласия» с преобладанием правых, возглавленное Францем фон Папеном, способным манипулятором, лишенным самостоятельного политического веса, ранее принадлежавшим к партии «Центра», но постепенно приблизившимся к авторитарным позициям, пользовавшимся благосклонностью президента Гинденбурга и поддержкой Гитлера.
Последний со своей стороны одержал громкую победу на выборах, состоявшихся 3 июня, и стал лидером самой влиятельной политической силы в Германии. В стране стало невозможно править, выступая против нацизма. Запреты, наложенные правительством Брюнинга на нацистские военизированные формирования, были немедленно отменены. В международной сфере фон Папен мог лишь с возросшей непримиримостью отстаивать позиции

Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

163

своего предшественника. В серии встреч один на один Эррио пытался найти промежуточное решение. В свою очередь президент Гувер, связанный целями предстоящей президентской избирательной кампании (в ходе нее произойдет громкое избрание Рузвельта президентом Соединенных Штатов), счел необходимым предпринять одностороннюю инициативу, которая имела безусловный пропагандистский эффект с точки зрения общественного мнения его страны, но которая не учитывала реального хода дискуссий в Женеве. 22 июня он представил проект, предусматривавший общее сокращение всех вооружений приблизительно на одну треть. Таким образом Гувер демонстрировал, что он не считает пересмотр соглашения между французами и англичанами серьезным компромиссом. Единственным делегатом, горячо одобрившим его предложения, был итальянец Гранди, для которого главная проблема состояла в привязке позиции Италии к позиции какойлибо другой великой державы. Для других делегатов это означало бы необходимость начать все сначала.
В конце июня конференция, работавшая параллельно с конференцией по репарациям в Лозанне, оказалась в тупике. В Лозанне принятие решения об окончании выплаты репараций сопровождалось англофранцузским пактом о консультациях, частично секретным и направленным на согласование соответствующих действий в случае, если Германия вознамерится разорвать обязательства, наложенные на нее Версальским договором. Очевидно, что англичане проводили крайне двойственную и нечеткую политику, поскольку заявляли об отсутствии принципиальных возражений в отношении пересмотра определенных статей мирных договоров, а затем демонстрировали желание сделать уступки позициям французов, диаметрально противоположным такому пересмотру. Надежда на то, что можно возродить 1'ententecordiale, была иллюзорной, так как Великобритания в эти месяцы «создавала» своего рода протекционистскую крепость, получившую название «стерлинговый блок», и каждое политическое соглашение должно было подчиняться этой цели, которую Лондон считал главной.
Поэтому Женевская конференция стала постепенно заходить в тупик. Когда 20 июля главный докладчик министр иностранных дел Чехословакии Бенеш представил свой доклад, то ни на один из главных вопросов в нем не было четких ответов. Доклад был поставлен на голосование, и делегации четко разделились: итальянцы воздержались, немцы голосовали против. 22 июля делегат от Германии Надольный объявил о своей позиции, сопроводив это заявлением о том, что Германия не будет участвовать в работе конференции до тех пор, пока не будет признано ее юридическое

164

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

и фактическое равноправие. Хотя большинство одобрило почти неоспоримым большинством доклад Бенеша (41 голос за, 2 против  среди которых вместе с немецким был также советский голос  и 8 воздержавшихся), было очевидно, что перерыв в работе конференции до конца сентября являлся не только технической мерой, но и «политическим перерывом». Будущее конференции зависело от решения германского вопроса.
Когда конференция возобновилась, позиции остались без изменений. Появилась необходимость еще раз отложить ее работу на три месяца, в течение которых германский внутренний кризис лишь усугубился. В ноябре канцлер фон Папен назначил новые выборы, и несмотря на то, что они показали некоторые подвижки в результатах, полученных Националсоциалистской партией, ему пришлось отказаться от власти. Канцлером был назначен генерал Курт фон Шлейхер, покровительствовавший Гитлеру. В этот момент французы осознали необходимость сделать наконец уступку, которая, впрочем, была уже бесполезной. В декларации, обнародованной 11 декабря 1932 г., французское, английское и итальянское правительства заявили о признании принципа Gleighberechtigung. Практически предшественнику Гитлера уступили в том, в чем отказывали Брюнингу, консервативно настроенному канцлеру, который, впрочем, еще был склонен попытаться возродить демократический опыт правительств левоцентристской коалиции. Это был бесполезный и ошибочный шаг. Когда Гитлер 30 января 1933 г. стал канцлером, он не приказал своему министру иностранных дел Константину фон Нейрату немедленно прекратить участие в работе конференции. Еще в течение девяти месяцев ее работа продолжалась почти в сюрреалистической атмосфере взаимных обвинений и протестов, которые не стоит анализировать. Очевидно, что Гитлер стремился заставить конференцию признать не только равноправие, но прямотаки право Германии на перевооружение.
В мае 1933 г. конференция оказалась в состоянии полного кризиса. Гитлер уже занял позиции, делавшие невозможным соглашение, поскольку он требовал, чтобы решение, принятое 11 декабря, было реализовано, и уровень вооружений союзников был немедленно снижен до уровня вооруженной Германии. Иными словами, он требовал разоружения Франции в качестве условия того, что Германия не будет перевооружаться, и отталкиваясь от обоснованных юридических позиций, пошел на политический шантаж. 14 октября 1933 г. немцы покинули конференцию по разоружению. В тот же день они заявили, что Германия выходит из Лиги Наций. 12 ноября результаты плебисцита подтвердили, что 99% немцев были согласны с этим шагом.

Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

165

2.6. Общие соображения относительно
поворота, происшедшего в первой половине 30-х годов

Экономический кризис выявил проблемы, присущие капиталистической системе, основанной на рыночной экономике. Их переосмысление было необходимо для усовершенствования способности этой системы структурировать социальные и производственные изменения и служить регулирующим механизмом экономической жизни. Джон Мейнард Кейнс стал самым авторитетным выразителем необходимости такого переосмысления. Его «Трактат о деньгах», опубликованный в 1930 г.  за ним последовал целый ряд других работ, в том числе вышедшая в 1936 г. «Общая теория занятости, процента и денег» — явились своего рода манифестом нового понимания рыночной экономики: не как ее примитивная ориентация на прибыль, а как обновление ее функциональных правил с целью вернуть системе жизнеспособность. Осторожность в финансовой сфере, повсюду свойственная господствующему политическому классу, препятствовала тому, чтобы рост массового предложения сопровождался параллельным ростом массового спроса. А это оказывало непосредственное влияние «на уровень прямых инвестиций и, понижая его, следовательно, на показатели максимальной эффективности капитала» (А. Негри). Отсюда необходимость регулировать будущее развитие посредством комплекса мер государственного вмешательств, которое, не устраняя риска, внутренне присущего экономической деятельности капиталистической системы, послужило бы способом выхода из стагнации и кризиса. Новая теория требовала размышлений над задачами государства в экономике и над характеристикой производительных сил в качестве рыночных в общей капиталистической системе.
Эти размышления получили живой отклик в Соединенных Штатах, где политика Нового курса испытала явное влияние кейнсианства, позволившего стране трансформировать каждый последующий кризис в простую рецессию и пойти по пути стабильного экономического роста, что укрепило глобальное превосходство Соединенных Штатов сначала в экономической сфере, а затем, после Второй мировой войны,  в политической. В Европе глубокие межгосударственные противоречия помешали выработке общей стратегии восстановления экономики. Атмосфера политических опасений обусловила выбор экономической стратегии. Кризис способствовал принятию решений, которые не столько

166

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

ориентировались на экономически стабильные пути, сколько диктовались националистическими соображениями.
В этой атмосфере конец репараций в результате экономического кризиса и отказа немцев от их уплаты, а также неудача попытки напрямую увязать тему германских долгов с проблемой межсоюзнических долгов, подтвердили неспособность политических деятелей быстро построить, помимо политических связей, также и связи в экономической и финансовой сфере между Соединенными Штатами и Европой. Различные системы сосуществовали поотдельности, и каждая руководствовалась своими собственными интересами. Противоречия одержали верх над осознанием необходимости создания глобальной взаимозависимой системы, которая могла бы противостоять внешним вызовам только в случае, если бы она признала свое существование в качестве единого целого.
В политическом плане поворот начала 30х годов выявил исчезновение духа Локарно. Некоторые формальные моменты соглашений могли еще действовать, но начиная с 19291930 гг. Германия демонстрировала, что в своей внешней политике она стремится отойти от сотрудничества с Францией и формировать собственную политику в другом направлении. В первую очередь это означало  в направлении Австрии и Балканского полуострова. Затем  также и Польши. В этот поворот  вызванный смертью Штреземана, но более глубоко уходивший корнями в практический поиск Германией самостоятельного пути, который вернул бы ей пространство для внешней политики и торговой экспансии, отобранное в результате контроля французов,  вписалась новая позиция Великобритании. Неоднократные выступления англичан, ставшие еще более откровенными после конференции в Оттаве в 1932 г. и начала создания Содружества, отчетливо демонстрировали, что в Лондоне смотрели на аншлюс как на неизбежное событие и что в целом англичане оставались скорее индифферентными в отношении планов ревизии территориального устройства стран Восточной Европы и Балканского полуострова.
Италия, со своей стороны, продолжала проникновение на Балканы и вела военную подготовку колониальных кампаний, проводя неоднозначный курс во внешней политике, требовавший многочисленных издержек. Новый немецкий самостоятельный курс способствовал воспроизводству еще не совсем отчетливого дуализма, который возвращал Италии то поле для маневра, которое было отнято у нее соглашением Бриан–Штреземан. Отношения с Францией колебались между моментами жестких столкновений и

Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

167

вариантами компромисса в контексте совпадения многочисленных европейских интересов. Наиболее постоянной характеристикой итальянской международной деятельности было, однако, согласие с Великобританией. Средиземноморское соперничество еще не разгорелось. До тех пор, пока не приобрел актуальность колониальный вопрос, общая заинтересованность в сохранении statusquoв Средиземноморье и общая склонность попустительствовать «ревизионистским» позициям сближали политику обеих стран.
Таким образом, вплоть до прихода к власти Гитлера в начале 1933 г. и еще в течение нескольких месяцев после этого поворота Франция оставалась одна в своих попытках укрепить антиревизионистский фронт, не стремясь при этом к поиску компромиссов с другими странами, которые раньше не были с ней связаны, а лишь обусловливая финансовую помощь и политические переговоры подтверждением антиревизионистских гарантий.

Определение «Версальская система», в узком смысле слова, включает не только проблемы, связанные с Парижскими договорами, но и переустройство территорий государств, являвшихся их объектами. В действительности, это определение, в сжатой форме синтезировало сложную, но однозначную реальность — оно представляло собой одну из бесчисленных попыток, но в крайней форме, адаптировать глобальные международные отношения к модели, принятой европейской дипломатией, несмотря на ее ограниченность, проявившуюся в 1914 г., в 1919 г. и в последующий период.
Более широкое толкование самой концепции этой модели позволяет утверждать, что переход от кризиса к слому системы, конец statusquo, крушение иллюзий, родившихся в Париже в 1919 г., началось за пределами Европы  на Дальнем Востоке. Маньчжурский кризис, спровоцированный Японией, хотя и был далек от европейских противоречий, явился их отражением, по крайней мере, с того момента, когда в начале XX века японская дипломатия связала свою судьбу с европейской внешней политикой.
Этот кризис стал начальным этапом распада системы, так как основная парадигма развития кризиса открыто противоречила тому, что до 1932 г. пытались делать в Европе, где неустанно искали дипломатические решения всех споров. Только действия Муссолини и Гитлера в 1935 г. прервали эту цепь изнурительных переговоров. Кроме того, Маньчжурский кризис стал возможен именно потому, что Европа и Соединенные Штаты были слишком далеки от региона развития событий и были слишком погружены в распутывание клубка собственных экономических и политических проблем, чтобы быстро реагировать на происходящее (допуская, конечно, что у них было такое желание).
То, что произошло в Маньчжурии, было жизненно важно для сущности самой Версальской системы и затрагивало интересы

Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

169

многих ведущих держав (прежде всего Соединенных Штатов, Советского Союза и Великобритании), но геополитическая удаленность страны сделала ее легкой добычей Японии. Европейская модель захватнической войны была воспроизведена в самом худшем виде, оставив после себя бездыханный труп «коллективной безопасности», т.е. Лиги Наций. Кризис развивался очень быстро: от заявлений японцы перешли к реальным конкретным акциям — это стало началом краха системы.
Превращение Японии в великую державу на Тихом Океане началось с признания этого факта в последнем десятилетии XIX века. Участие в коалиции победителей во время Первой мировой войны содействовало ее дальнейшему усилению. После войны в Японии произошли глубокие политические преобразования, начался бурный экономический рост. Политические изменения были связаны с тем, что милитаристская (или самурайская) олигархия, которая управляла страной, уступила место гражданскому правительству из представителей партий, опиравшихся на парламент, в выборах которого с 1925 г. участвовало все мужское население.
Среди наиболее крупных партий была Сэйюкай, которую отличала четко выраженная консервативная ориентация, так как она была связана с интересами крупных промышленников, а также крупных и мелких землевладельцев и проводила империалистическую внешнюю политику, в особенности в Северном Китае, Маньчжурии и Монголии. Другую партию  Минсэйто характеризовала либеральная тенденция, поскольку она была связана с деловыми и торговыми кругами и заинтересована в осуществлении торговой экспансии. Обе партии зависели от двух ведущих монополистических групп, которые господствовали в японской экономике: Сэйюкай от группы Мицуи и Минсэйто от группы Мицубиси.
Позиции двух партий  согласно Джордже. Борса  выражали интересы двух группировок. Консерваторы защищали империалистическую политику, потому что интересы Мицуи были особенно сильны в Маньчжурии. Минсэйто выступала за проведение более либеральной политики, поскольку интересы группы Мицубиси сосредоточивались преимущественно в торговле. Эта обусловленность политической деятельности экономическими интересами была настолько глубокой, что породила цепь зависимости по типу клиентелы и реакционных маневров — все это привело к кризису хрупкой японской демократии. С другой стороны, при сложившемся режиме Япония добилась значительных экономических успехов, и ее промышленное производство в 1929 г. возросло на 300% в сравнении с довоенным уровнем.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Их переосмысление было необходимо для усовершенствования способности этой системы структурировать социальные
Нольфо ди Э. История международных отношений. истории 10 германии
Нольфо ди Э. История международных отношений. истории 5 британия
Территория французских колоний раньше