<<<     ΛΛΛ     >>>   

дожил англичанам заключить соглашение по регламентации воздушных вооружений (предполагая подтолкнуть Великобританию к укреплению ее вооруженных сил, он рассчитывал включить в этот процесс и Германию), что привело к разногласиям между англичанами, французами и итальянцами. Убийство Дольфуса не позволило англичанам принять предложения Германии, в результате Гитлер почувствовал себя свободным в реализации концепции «равенства» воздушных вооружений для Германии, о которой была достигнута предварительная договоренность в декабре 1932 г.
Когда стих резонанс австрийских событий, специальный посол Гитлера в Лондоне фон Риббентроп встретился в ноябре 1934 г. с министром иностранных дел Великобритании Саймоном и Антони Иденом, бывшим тогда лордомхранителем королевской печати, чтобы обсудить с ними другую важную проблему: ограничение морских вооружений.
Затем, спустя нескольких месяцев, Гитлер продемонстрировал английскому правительству свою готовность подписать соглашение, в соответствии с которым соотношение между британским и германским флотом (Берлин питал надежды на его восстановление) составило бы 100 к 35. Саймон планировал свой визит в Берлин на 7 марта 1935 г., чтобы обсудить условия соглашения, которое позволяло Германии иметь внушительный флот. Он представлял это решение как меру контроля над вооружением Германии. 4 марта англичане обнародовали свои предложения относительно воздушных вооружений, чем воспользовался Гитлер для реализации одной из своих самых жестких политических акций. Он отложил визит Саймона и вскоре, 16 марта, объявил о восстановлении обязательной воинской повинности.
На этом этапе существовавшие противоречия еще не проявлялись открыто. Франция шла своей дорогой (соглашение с Италией, переговоры с СССР, особое внимание к Балканским проблемам, продолжение осторожного обмена мнениями с Великобританией); Италия была нацелена на реализацию эфиопской акции; Великобритания не доверяла никому, в том числе и Гитлеру, но именно потому, что правительство Лондона предчувствовало опасность со стороны Германии, оно считало уместным действовать в отношении нее осторожно, так осторожно, что закрывало глаза на все.
Нарушение ст. 173 Версальского договора было настолько возмутительной акцией, что могло бы привести к возрождению единства трех европейских держав, одержавших победу над Германией, при условии, что каждая получила бы чтото от других или уступила бы в чемто. Встреча в Стрезе (1114 апреля 1935 г.), созванная для реализации этой возможности, завершилась совме

202

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

стным коммюнике, которое подтверждало общее стремление не допускать нарушений Версальского договора и предупреждало об «опасности для мира в Европе». После этого совещания несколько недель говорили о так называемом «духе Стрезы», о вновь обретенном согласии, о восстановлении прочного антиревизионистского фронта, но по существу это был самообман и обман друг друга  все это лишь на короткое время обеспокоило Гитлера.
Официально ничего не было сказано о том, что все знали, о проблеме Эфиопии. Трое главных участников, Муссолини, Лаваль и Макдональд, не проронили ни слова, и даже министры иностранных не касались этого вопроса. Дипломаты меньшего ранга, в особенности английские и итальянские, в длительных дискуссиях искали подходящую формулировку, которая соответствовала бы договору 1906 г., что было одобрено Лавалем, т.е. позволила бы ограничить интересы Великобритании вопросом о водах озера Тана и другими экономическими, а не политическими проблемами. Англичане не согласились с таким подходом. Муссолини уехал из Стрезы, уверенный, что молчание союзников не было выражением их негативного отношения, и у него осталась возможность маневрировать. Разочарованные французы покинули Стрезу, убедившись в бесполезности слов и в необходимости идти по намеченному пути. Такую же позицию занимали англичане.

3.4.2.  СОВЕТСКО-ФРАНЦУЗСКИЙ ДОГОВОР ОТ 2 МАЯ 1935 г.

В этой ситуации, очень подходящей для эффектных акций Гитлера, был заключен советскофранцузский договор о взаимопомощи. Именно проблема вооружений Германии (к тому моменту как наземных, так и воздушных) подтолкнула к действиям в этом направлении. В действительности, Лаваль не был, как Барту, решительным сторонником подписания договора с Советами, в то время как Сталин и его министр иностранных дел Литвинов предлагали заключить соглашение, которое связывало бы Москву и Париж обязательствами об автоматическом оказании взаимопомощи. В апреле вопрос был решен, и 2 мая 1935 г. в Париже был подписан советскофранцузский договор о взаимопомощи. Он обязывал обе стороны немедленно оказывать друг другу помощь и поддержку в случае «невызванного нападения со стороны какоголибо европейского государства».
Стремясь успокоить встревоженных англичан, французы настаивали на том, чтобы статьи договора были связаны с Локарнскими соглашениями и Лигой Наций. Агрессия, рассматривав

Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

203

шаяся как casusfoederis, должна была, следовательно, признаваться как таковая Советом Лиги Наций в соответствии со ст. 16 ее Устава. Но именно время с момента агрессии и вплоть до решения Совета Лиги Наций исключало возможность автоматически реализовать гарантии, что и было характерно для всех пактов о взаимопомощи, подписанных на таких условиях.
Кроме того, договор учитывал два немаловажных аспекта: возможность нападения со стороны Японии (тогда весьма вероятное), а также то обстоятельство, что при отсутствии общих границ между Францией и СССР необходимо было предусмотреть позицию Польши или ее условия, чтобы получить практические выгоды от пакта о взаимопомощи. Позиция Польши стала ключевой проблемой, как выявилось в 1939 г. Подписание этого документа и последовавшее заключение 16 мая 1935 г. соглашения о взаимопомощи между СССР и Чехословакией с оговоркой об обязательном участии Франции в его реализации, если Чехословакия подвергнется нападению, имели большое политическое значение, поскольку позволяли Франции укрепить свою систему союзов антигерманской направленности.
Все эти союзы были непрочными, обусловленными рядом сомнительных уступок и двусмысленных оговорок, но вместе с тем могли бы создать впечатление о формировании разветвленной дипломатической системы, альтернативной той, которую Гитлер стремился полностью разрушить, если бы не новое англогерманское соглашение о морских вооружениях: оно поставило под вопрос прочность антиревизионистского фронта.

3.4.3 АНГЛО-ГЕРМАНСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ О МОРСКИХ ВООРУЖЕНИЯХ

Несмотря на решение Берлина восстановить обязательную воинскую повинность и «соглашения Стрезы», несмотря на то, что 17 апреля Ассамблея Лиги Наций заявила о своем осуждении нарушения Германией условий Версальского договора, переговоры между англичанами и немцами не были прерваны. Саймон и Идеи в середине марта нанесли визит Гитлеру в Берлин с предложением общего союза против большевистской угрозы в мире. Они также высказали свое мнение о том, что германские военновоздушные силы получили большое развитие и уже стали более мощными, чем британские.
В начале июня Гитлер приказал фон Риббентропу возобновить переговоры о соглашении по морским вооружениям, что впервые поставило англичан перед стратегическим выбором. В прошлом

204

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

они, в отличие от французов, часто недооценивали опасность со стороны Германии. Теперь они должны были решить, пойти ли на соглашение с Гитлером, чтобы понять, в какой мере возможно контролировать его, или же твердо противостоять ему и поддерживать «общий фронт», о котором было заявлено несколько недель назад в Стрезе.
Иначе говоря, та же проблема стояла перед Муссолини, когда в 1933 г, но в совершенно другой обстановке, он выступил с предложением пакта четырех. Но тогда речь могла идти о предотвращении германских вооружений прежде, чем Гитлер начнет их; теперь же стояла задача их сдерживания после того, как немцы достигли превосходства в воздухе, а на земле добились весьма существенных результатов. Великобритания приняла решение после нескольких дней переговоров. 18 июня 1935 г. было подписано соглашение о морских вооружениях. Чтобы подсластить горькую пилюлю, Гитлер дипломатически «поставил» условие, что договор станет предпосылкой к созыву всеобщей конференции по ограничению морских вооружений.
Соглашение явилось полной неожиданностью для европейской дипломатии. В его оправдание Великобритания использовала аргументацию, ставшую привычной для политики «умиротворения». В действительности, договор, значение которого англичане стремились преуменьшить, был первым крупным успехом гитлеровской дипломатии, потому что он вызвал недоверие между ее противниками, подорвал их единство и узаконил морское вооружение Германии.
Как писал Курт Брахер, договор стал поворотным моментом необычайной важности, его значение было больше символическим, чем практическим. Договор стал знаковым актом для тех, кто верил в возможность договориться с Гитлером и сотрудничать с ними в иной форме, чем согласились поляки или той, что грозила австрийцам. Гитлеровская дипломатия приобрела некоторую респектабельность, которую придавало ей именно сотрудничество с англичанами. Договор стал своеобразным водоразделом в период распада Версальской системы: между этапом скрытого развала и явного краха. Эта система пала не под ударами судьбы, а в результате соучастия жертв ее развала. Более того, договор подпитывал надежды Гитлера на реализацию его проекта стратегического соглашения с Великобританией (и Италией), чтобы добиться мирового господства.
К тому же, договор разрушил антиревизионистский «общий фронт» Стрезы и ставил французов перед необходимостью в последующие недели решать: следует ли преодолеть антибританские

Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

205

настроения или пассивно следовать курсу на изоляцию Италии. Действительно, англичане подчеркивали, что договор о морских вооружениях является выбором Великобритании между двумя ревизионизмами: германским в Европе и итальянским в Средиземноморье и Африке. Англичане решили поддержать первый. Молчание Идена в Стрезе по эфиопскому вопросу приобретало новый смысл.

3.5. Итальянская агрессия в Эфиопии и ее последствия

3.5.1. ИТАЛИЯ И ЭФИОПИЯ

Нападение Италии на Эфиопию, предпринятое 3 октября 1935 г., было первой широкомасштабной военной акцией, осуществленной европейской страной после окончания Первой мировой войны. Оно послужило началом серии конфликтов, затем один за другим охвативших Европу и вылившихся во Вторую мировую войну. Кроме того, оно стало последней завоевательной колониальной войной, которую помнит история. Тем не менее, несмотря на все эти замечания, итальянскую акцию в Эфиопии трудно назвать поворотным событием, четко обозначившим конец европейского мира и движение в сторону всеобщего конфликта, либо определившим этап более масштабный, чем предшествовавший захват Маньчжурии Японией. Напротив, сегодня кажется, что итальянская агрессия в Африке скорее принадлежит завершавшейся эпохе, а не наступавшей эпохе нового грандиозного конфликта.
Многие наблюдения приводят к этому суждению. Акция Муссолини принадлежала прошлому. Она не давала Италии конкретных и ощутимых преимуществ, а лишь позволяла ей произвести впечатление сильной державы. Рим не мог один контролировать столь обширную территорию, раздробленную этнически, очень отсталую и остро нуждающуюся в инвестициях, чтобы потенциал ее ресурсов был оценен по достоинству. Даже в конце XX века Эфиопия все еще была среди самых бедных стран в мире (также в силу плохого управления, от которого она всегда страдала), а в 1935 г. она скорее стала тяжелым грузом, чем представляла выгоду для такой небогатой и не модернизированной страны, как Италия того времени. Все положительное значение акции Муссолини касалось имиджа государства, так как завоевание весьма обширной территории создавало бы Италии и внутри страны, и вне ее образ великой колониальной державы, которая владела уже не

206

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Также в поисках такого решения германской проблемы
Были поступать от союзников
После известия о высадке союзников дарлан приказал немедленно арестовать всех заговорщиков
Германия напала на польшу с целью привести в движение цепь изменений
Проблемы и противореЧиЯ 1