<<<     ΛΛΛ     >>>   

Иного мнения о его здоровье была приближенная Государыни, Юлия Александровна (Лили) Ден, гораздо лучше изучившая Цесаревича. Она свидетельствовала: «Правда, Цесаревич страдал наследственным недугом..., но в остальном это был нормальный, здоровый ребенок, а к тому времени, когда произошла революция, он по настоящему окреп и гораздо реже жаловался на болезнь».
Друзья-кадеты Цесаревича рассказали ему об одном бесшабашном их сверстнике, имевшем обыкновение говорить: «Не боюся никого, кроме Бога одного». Богобоязненным ребенком рос и сам Наследник.
С. Я. Обросимова вспоминает, что во время церковной службы в Феодоровском Государеве соборе

«[Цесаревич] подходил к кресту чинно и робко, с бледным личиком, отражавшим трепет свечей, с детскими ручонками, сложенными на белой матросской рубашке. Великие Княжны, одна за другой, склоняли головки, целуя крест и руку священника, который целовал Их в лоб».

Цесаревич был не прочь пошалить, но шалости его никогда не были злыми. Петр Васильевич Петров, преподававший Великим Княжнам и Наследнику русский язык, был глуховат. Однако, как свидетельствует генерал от инфантерии Епанчин, бывший директор Пажеского корпуса, «Цесаревич никогда не подтрунивал над ним». П. В. Петров был особенно высокого мнения об Алексее Николаевиче. Наследник престола обожал мать, любил сестер, но наивысшим авторитетом для него был отец — Государь Император. В Могилеве Алексей Николаевич подружился с мальчиками его возраста из простых семей.
«Летом 1916 года,— писал о. Г. Шавельский, — Цесаревич проводил военные учения со своей ротой, составленной из его сверстников — местных гимназистов. Утром перед выходом Августейшего родителя к чаю Цесаревич становился с ружьем у входа в палатку, отдавал честь входившему Государю и оставался на часах, пока тот пил чай. Когда Император выходил из палатки, Наследник отдавал честь и затем покидал свой пост». У Цесаревича было золотое сердце. Познакомившись в Могилеве с гимназистом Шурой Котовичем, скромным и воспитанным мальчиком, Алексей Николаевич узнал, что мальчик утром и вечером ходит в церковь и молится о здоровьи больной матери. Поэтому не решился пригласить его к себе: «Может быть, ему нужно быть около больной матери?»
Привязанный узами любви к собственной родительнице, Наследник понимал, как тяжело видеть свою маму больной.
20 декабря 1916 года Наследник находился в кабинете Государя в Могилеве. В этот день генерал Хенбери-Вильямс получил известие о том, что его сын, воевавший во Франции, умер от ран. В соседнюю комнату, где генерал оставался один со своим горем, вошел Цесаревич. Сев рядом с англичанином, ребенок произнес: «Папа велел мне посидеть с вами. Он подумал. что Вам сегодня будет одиноко».
Император и сам нашел нужные слова утешения для английского атташе. На имя генерала пришла телеграмма и из Царского Села: «Примите мои искренние соболезнования в связи с постигшим Вас большим горем. Да поможет Вам Господь перенести это тяжкое испытание. Передайте мои слова сочувствия и поддержки Вашей бедной жене. — Александра».

Цесаревичу было у кого учиться доброте и состраданию.
Все, кто сталкивался с Наследником, отмечали его скромность, великодушие и любовь к простому люду. Недаром в день рождения Цесаревича ему в 1916 году посвятили много стихов. Вот одно из стихотворений. Оно написано г-ном Копыткиным.

«Дитя, когда б не власть Господня,
Повергли б мы у Царских ног,
Тебе из белых роз сегодня
Благоухающий венок.
Но розы белые с любовью
Ко дню Народных Именин
Окроплены священной кровью
В грозу годины всех годин.
Пожди, Дитя, Твой Ангел белый
Есть Ангел мира и любви.
Взирай на будущее смело.
Отрады детские лови...
Ты этот День проводишь свято,
Благословенное Дитя,
У сердца Русского солдата
Вблизи Державного Вождя.
А в праздник будущего года
Ты жди от нас цветы побед:
И лавры сербского народа,
И закарпатский златоцвет.
Русь будет счастлива и рада
Тогда сложить у Царских Ног
Из заповедного Царьграда
Благоухающий венок».

* * *

Прошел всего один год. 30 июля 1917 года, находясь в Царскосельском заточении, Государь записал в дневнике:
«Сегодня дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние тяжелые времена! Ходили к обедне, а после завтрака к молебну, к которому принесли икону Знаменской Божьей Матери. Как-то особенно тепло было молиться Ее святому лику вместе со всеми нашими людьми. Ее принесли и унесли через сад стрелки 3-го полка».
Предсказание поэта сбылось. Без малого год спустя Наследник Цесаревич Великий Князь Алексей Николаевич был удостоен венца, но мученического, вместе со своими любимыми Родителями и Сестрами. Стихотворение, написанное английским поэтом Морисом Берингом, посвященное его Августейшему Родителю, вполне применимо и к Цесаревичу:

«Короны, очага и имени лишен,
Дороже Царского, венцом Он наделен.
Тому виной — невзгоды и страданья,
Что возвышают бренные созданья...»

День, последовавший за днем рождения Цесаревича, оказался последним днем пребывания Императорской Семьи в Царском Селе.
«Погода стояла чудная, — записал Государь в дневнике 31 июля. — Днем работали на том же месте; срубили три дерева и распилили вчерашние. После обеда ждали назначения часа отъезда [в ссылку], кот[орый] все время откладывался».
И в последние дни пребывания в Царском Селе Государь и Его близкие заботились о тех, кто остается во дворце, чтобы обеспечить их топливом на зиму.
Видя, как прилежно работает Царь над устройством огорода, некоторые революционные солдаты неодобрительно отзывались: «Этак он себе и всю Россию отвоюет».
Пренебрежительное отношение к труду, начало которому положили «работники ножа и топора», живо и в «новой России». Недаром такой популярностью у нас пользуются всякие лотереи, шоу, вроде «Поля чудес (в Стране Дураков)», где можно выиграть что-нибудь этакое... Не прилагая для этого никаких усилий.

* * *

Юлия Александровна Ден, рожденная Смольская, супруга Карла Акимовича Дена, одного из офицеров яхты «Штандарт», в 1916 году назначенного командиром легендарного крейсера «Варяг», которого Царское правительство выкупило у японцев, в течение последних десяти лет жизни Царственных страдальцев почти каждый день видела их. Она была участницей детских игр: на ее глазах росли Великие Княжны и Наследник Цесаревич. Поэтому свидетельства фрейлины нам особенно важны. В своей книге «Подлинная Царица», вышедшей в Англии в 1922 году и переизданной фирмой «Ройял Дайджест» в 1995 году тиражом всего 200 экземпляров, она пишет:

«Цесаревич, дарованный Императорской чете в ответ на горячие молитвы, один из самых трогательных персонажей в трагедии Царской Семьи, родился в 1904 году. Это был крепкий малыш, весивший одиннадцать фунтов (около 5 килограммов), когда появился на свет. Многие из рассказов о слабости его здоровья, ставших известными миру, значительно искажают действительность, в особенности, история о том, будто бы нигилисты изувечили ребенка на борту Императорской яхты. Никакому увечью он не подвергался. Правда, Цесаревич страдал непрочностью кровеносных сосудов, что впервые проявилось после несчастного случая в Спале, когда он упал и ударился внутренней частью бедра об уключину... Я знаю, что он хворал в Тобольске и Екатеринбурге, но стоит ли этому удивляться!
Подобно своей сестре Татьяне, мальчик был застенчив, но, стоило ему кого-то узнать поближе и полюбить, застенчивости этой в нем как не бывало».

Подчас мальчуган забывал, что существуют границы и в шалостях. Как вспоминал Пьер Жильяр, Цесаревич играл в парке во время пребывания Государя в Царском Селе. Подбежав к младшей из сестер, Алексей Николаевич с размаху запустил в нее сзади большим комком снега. Наблюдавший со стороны за этой сценой, Император подозвал сына к себе и стал строго отчитывать его:
— Стыдно тебе, Алексей! Ты ведешь себя, как немец. Нападать сзади на человека беззащитного — гадко, подло. Предоставь это немцам!
Но вернемся к воспоминаниям Лили Ден:

«В матери он души не чаял. Государыня отвечала взаимностью. В ее глазах, рождение в семье царствующего Императора Наследника явилось результатом долгих часов, проведенных в жаркой молитве, символом Божия благословения, апофеозом супружеского счастья. Конечно же, если она и проявляла излишнюю заботу о нем, то поступала лишь таким же образом, как это делали, делают и будут делать все матери до самого скончания века. Разумеется, между матерью и сыном существовала нежная привязанность: родительница была для мальчика воплощением красоты и любви. Мне вспоминается один характерный пример этой трогательной преданности.
Мы с мужем как-то обедали вместе с Императорской Семьей, — продолжает г-жа Ден. — После обеда Его Величество предложил нам подняться вместе с ним в спальню Цесаревича, поскольку Государыня имела обыкновение приходить к сыну, чтобы пожелать ему покойной ночи и послушать его молитвы на сон грядущий. Было трогательно наблюдать ребенка и его мать, слушать немудреные молитвы, но когда Императрица поднялась, чтобы уйти, внезапно мы оказались в темноте: Наследник выключил электрическую лампу, висевшую у него над постелью.
— Зачем ты это сделал, Бэби?—спросила Ее Величество.
— Ах, мамочка, мне только тогда светло, когда ты со мной. А когда ты уходишь, меня обступает темнота.
Наследник обожал отца, и самая большая мечта Государя в «счастливые дни» заключалась в том, чтобы самому заняться воспитанием сына. По ряду причин тогда это было невозможно, и первыми наставниками Алексея Николаевича стали мистер Гиббс и месье Жильяр. Впоследствии обстоятельства изменились, и Государю удалось осуществить свое желание. Он давал уроки Цесаревичу в мрачном доме в Тобольске. Уроки продолжались и в нищете и убожестве Екатеринбургского заточения. Но, пожалуй, самым важным уроком, который извлекли Наследник и остальные члены Царской Семьи, был урок Веры; именно вера в Бога поддерживала их и давала им силы в ту пору, когда они лишились своего достояния, когда друзья покинули их, а сами они оказались преданными той самой страной, важнее которой для них не существовало на свете ничего.
У Цесаревича было много друзей — всех возрастов и всех сословий — которые играли с ним. В их числе находились два мальчика — сыновья матроса Деревенько, служившего ему, двое крестьянских мальчиков, к которым он был очень привязан, и мой «Тити», который носился сломя голову вместе с Наследником, переворачивая все вверх дном и получая от этого огромное удовольствие. Наследник Престола был столь же учтив, как и его сестры...
Животных Наследник обожал. Его спаниель Джой, на свое счастье, обрел дом в Англии. Главным любимцем Наследника в Царском Селе был некрасивый, песочного цвета с белыми пятнами, котенок, которого он однажды привез из Царской Ставки. Котенка он назвал Зубровкой и в знак особой привязанности надел на него ошейник с колокольчиком. Зубровка не был особым почитателем дворцов. Он то и дело дрался с бульдогом Великой княжны Татианы Николаевны, которого звали Артипо, и опрокидывал на пол все семейные фотографии в будуаре Ее Величества. Но Зубровка пользовался привилегиями своего положения. Что с ним стало, когда Императорскую Семью отправили в Тобольск, неизвестно.
Животных обожали все Царские дети. Артипо, бульдог Татианы Николаевны, спал у них в комнате к досаде Ольги Николаевны, которой мешал своим храпом. Любимцем Великой княжны Марии Николаевны был сиамский кот, а за год до революции Анна Вырубова подарила Анастасии Николаевне собачку породы пекинес.
Это крохотное создание окончило свои дни трагично. Любопытно отметить: многие считали Джемми несчастливой собакой, но это было такое милое животное. Ножки у Джемми были настолько короткие, что она не могла ни подниматься, ни спускаться по лестнице. Великая Княжна Анастасия всегда носила ее на руках, и Джемми отвечала собачьей преданностью своей хозяйке и ее сестрам.
Джемми вместе с Царской Семьей отправилась в Тобольск, а затем Екатеринбург, где и разделила судьбу хозяев. Согласно одному из рассказов, труп собачки был обнаружен вмерзшим в лед в верхней части заброшенной штольни; другой автор утверждает, что Джемми защищала своих друзей в Екатеринбургском подвале, смело бросалась на убийц и охраняла потерявшую сознание Великую княжну Татьяну Николаевну, пока их обеих не застрелили. Говорят, что скелет Джемми обнаружили в кустах и опознали собачку по размерам и пулевому отверстию в черепе.
Если бы это славное существо могло говорить, то, верно, призналось бы, что не желает лучшей судьбы, чем погибнуть вместе с дорогими ему людьми, некогда одарявшими его любовью и лаской».

* * *

Хотя Императрица и скучала без супруга и сына, уехавших в Ставку, она сознавала, что пребывание Цесаревича рядом с отцом поддержит не только Государя, но и войска, любившие Царственного отрока. 2 октября 1915 года Царица писала Государю: «...Надеюсь, тебе легче будет, пока наш Солнечный Луч [Наследник] с тобою. Он внесет оживление в твое жилище и утешит тебя. Как он был счастлив поехать...! Очень надеюсь, что тебе завтра удастся осмотреть войска! ...Да поможет тебе Господь! Крепко, нежно целую. Твоя Женушка».

Игумен Серафим. Цитир. пр. С. 184.

Светлый Отрок. М.: Диалог. 1990. С. 7.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Кузнецов В. Русская Голгофа истории России 4 офицеров
Клерикальная пресса называет екатеринбургскими останками
Многие относятся к николаю iii на полном серьезе
Два месяца спустя в москве бомбой был убит дядя государя
Наследник обожал своих сестер