<<<     ΛΛΛ     >>>   

911 ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 9366. Л. 61. 9,2 ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 95432. Л. 41.

400

статья, написанная на белой бумаге, но некому даже заглянуть в их черные души»913.

В задачу, книги не входит подробный анализ юридической состоятельности следствия, суда и приговоров по делам о массовых беспорядках в Новочеркасске. Однако и сказанного достаточно, чтобы понять: по прямому поручению верховной власти в Новочеркасске готовилась показательная расправа, призванная запугать и образумить «распустившихся» горожан, политически и морально дискредитировать участников волнений, сформировать даже у тех, кто «не попался», комплекс вины перед властью.

Первый, наиболее важный для властей открытый процесс проходил 14—20 августа 1962 г. в Новочеркасске. Судили тех, кого власти решили отнести к организаторам и зачинщикам беспорядков, — А. Ф. Зайцева, М. А. Кузнецова, В. Д. Черепанова, Б. Н. Мокроусова, А. А. Коркача, С. С. Сотникова, В. Г. Шуваева, Е. П. Левченко, В. И. Черных, Г. А. Гончарова, И. П. Служенко, Г. Г, Каткова, Г. М. Щербана и Ю. В. Дементьева. Семерых приговорили к расстрелу, остальных к длительным срокам лишения свободы (от 10 до 15 лет). Для того, чтобы вынести «расстрельные» приговоры, предварительное следствие и суд, пошли на грубое нарушение закона. Они предъявили «семерке» и сочли доказанным обвинение в бандитизме — ст. 77 УК РСФСР (редакция 1960 г.), предусматривающая смертную казнь. Ст.79 УК РСФСР (массовые беспорядки) такой меры наказания не предусматривает. Авторы публикации документов о событиях в Новочеркасске отметили, что применение ст.77 к участникам беспорядков было неправомерно. В Комментарии к УК РСФСР говорилось, что непременным условием отнесения того или иного деяния к бандитизму является применение обвиняемым оружия (предметов, предназначенных исключительно для поражения живой цели, для права пользования, ношения и хранения которых требуется специальное разрешение). В том же Комментарии к квалифицирующим признакам бандитизма была отнесена устойчивость группы (объединение людей не для одного только акта, но и для последующих действий)914. Ничего подобного, как мы видели, в действиях даже самых активных участников волнений следствию обнаружить не удалось. Но кого это могло остановить в стране, где воля «начальства» выше совести и закона?!

Судебный процесс должен был не только напугать жителей Новочеркасска, но и доказать им, что танки в город вводили

401

правильно, что у власти не было иного выхода как расстрелять толпу «хулиганствующих» и кровавых бандитов и т. п. Одновременно верховные правители и прежде всего Хрущев пытались убедить и самих себя в том, что «народ» на их стороне. Не случайно о ходе процесса КГБ, Прокуратура СССР и отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР регулярно информировали высшее руководство страны. С первой информацией КГБ и Прокуратуры СССР, датированной 16 августа 1962 г., ознакомились члены и кандидаты в члены Президиума ЦК КПСС, секретари ЦК КПСС. На полях документа остались визы Н. С. Хрущева, Г. И. Воронова, А. И. Микояна, А. Н. Косыгина, Л. И. Брежнева, Н. М. Шверника, О. В. Куусинена, Л. Ф. Ильичева, М. А. Суслова, Д. С. Полянского, В. В. Гришина.

Все в этой информации должно было доказать, что принятое решение было абсолютно правильным и «народ» вполне разделяет ненависть власти к бунтовщикам и «хулиганствующим». Еще бы! Одни преступники сами раскаялись, другие, те, кто свою вину полностью или частично отрицал, — «были изобличены свидетелями как отъявленные преступники, рвачи и морально разложившиеся люди»915. Успокоительным бальзамом для «начальства» должны были стать тщательно подобранные КГБ и отвратительные по своей кровожадности «высказывания» очевидцев процесса, на котором ежедневно присутствовало до тысячи человек «общественности» (по другим сведениям, 450—500 человек916). «Многие рабочие, побывавшие на суде, — говорилось в информации, — высказывают мнение, что таких преступников нужно не судить, а стрелять без суда и следствия. Рабочие сборочного цеха электровозостроительного завода Радченко и Шиния, возвратившись с процесса; рассказали в цехе об истинном лице людей, которых судят. Их рассказ был встречен возгласами рабочих по адресу преступников: „Сволочи", „толстосумы", „чего они хотели добиться". Токарь аппаратного цеха этого завода Ферапонтов рассказывал товарищам по работе: „Судят отъявленных негодяев, многие из них в прошлом уголовники. Есть два паразита, которые больше всех кричали об улучшении жизни, а у самих имеются собственные дома, дачи, у одного автомобиль, у другого — мотоцикл. Таких гадов надо изолировать от общества и наказать самым суровым образом"»917.

402

Власть услышала то, что она хотела услышать: «Где были наши глаза, за кем мы пошли, ведь там одни только бандиты, которые по 3—4 раза судимые и по семь раз были женаты»918. В целом, первый судебный процесс над участниками волнений свою сверхзадачу выполнил. «Начальство» могло быть довольно. Приговор зал встретил «продолжительными аплодисментами», а КГБ и Прокуратура СССР гордо заявили: «Если ранее часть людей не понимала происшедших событий, то теперь жители гор. Новочеркасска разобрались в их существе, поняли, что беспорядки были спровоцированы уголовно-хулиганствующими элементами и с возмущением осуждают преступные действия бандитов и хулиганов»919. Лишь заведующий отделом пропаганды й агитации ЦК КПСС по РСФСР В. И. Степаков сквозь зубы выдавил из себя признание. Оказывается «отдельные лица» все-таки выражали «свое сочувствие осужденным, считая их действия правильными»920.

Сами осужденные, как те, что признали вину, так и те, кто держался стойко и настаивал на полной невиновности, были единодушны в одном: мера наказания ни в одном случае не соответствовала тяжести содеянного. Суд не принял во внимание ни личности осужденных, ни причин возникновения событий. Кассационные жалобы остались «без удовлетворения». А на все последующие индивидуальные и коллективные обращения в высшие партийные, государственные и судебные органы приходили поначалу однотипные, штампованные ответы: «Осужден правильно».

Даже у тертых и привыкших следовать в русле политической конъюнктуры работников отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР было понимание того, что приговоры новочеркасским бунтарям шиты белыми нитками. В одном из надзорных производств Прокуратуры СССР в отдельном пакете сохранились рукописные записки кого-то из прокурорских работников по делу Баходдина, Васю-кова, Сухина, Осташкова и Овчаренко с критикой судебного приговора. К ним пришпилена записка, датированная 22 февраля 1964 г.: «Эти записи прошу Вас сохранить в особом пакете, ибо к этому делу мы еще вернемся»921.

Снятие Хрущева вселило в осужденных надежду. Ведь если сами партийные заправилы признали Хрущева чуть ли не самым

Там же. С. 173. Там же. С. 175. Там же. С. 176.

ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 31. Д. 95895. Л. 155.

403

После событий в Новочеркасске волна массовых волнений явно пошла на убыль. Если за полтора года (1961 — первая половина 1962 г.) произошло 5 крупных массовых выступлений (Краснодар, Муром, Александров, Бийск и Новочеркасск), то за два с половиной года (вторая половина 1962—1964 гг.) нам известно только два события, более или менее сопоставимых по своему размаху с краснодарским бунтом, и ничего похожего на Новочеркасск. Режим выбирался из кризиса, демонстрируя значительные ресурсы жизнестойкости. На почве разочарования в романтических утопиях «немедленного коммунизма» народ и власть вырабатывали новые «правила игры» и двойной морали, которые в будущем определили социально-политическую физиономию явления, получившего название «застой», и превратили любые массовые выступления против режима в событие экстраординарное. Подобный поворот во взаимоотношениях власти и народа вряд ли мог состояться под цветами Хрущева, прикованного цепями собственных многочисленных ошибок к «карете прошлого». Однако поиски выхода из тупиков «хрущевизма» партийная элита и бюрократия начали еще при Хрущеве.

Не сразу, но все-таки откатилась назад и беспрецедентная волна «антисоветских проявлений». В июне 1964 г. председатель Комитета государственной безопасности Семичастный констати

404

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Предложил ему явиться в военную комендатуру
Железнодорожные беспорЯдки столь же бессмысленными
Повстанческие настроения отдельных групп политических заключенных в лагерях
Ингушей на территории казахстана
К расправе с ненавистной милицией