Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
И потому случилось так, что Рейган, воплощение гнева Божьего, нап] на коммунизм, не видел ничего странного в том, чтобы так описывать первой встречей с Горбачевым в 1985 году и состояние нервозного ожидания в и де, что встреча разрешит конфликт, существующий на протяжении жизни двух п лений, — отношение, не свойственное Ричарду Никсону и скорее характерна да Джимми Картера: «Еще во времена Брежнева я мечтал о встрече с глазу на глаз с советским дителем, поскол'ьку полагал, что таким образом можно осуществить то, чего 1 стоянии сделать наши дипломаты, поскольку у них нет достаточной власти. _^ словами, я чувствовал, что, если переговоры ведут те, кто на самом верху, имеет место личная встреча на высшем уровне, и затем двое участников ходят, держась за руки, и говорят: „Мы договорились о том-то и том-то , ты уже не в состоянии испоганить договоренность. До Горбачева я не имел ности проверить эту идею. Теперь у меня появился шанс»1 . (Несмотря на риторику относительно идеологической конфронтации ^g ности геополитического конфликта), Рейган в глубине души не верил в стру ^.^ и геополитические причины напряженности. Он и его окружение считал ченность равновесием сил слишком пессимистическим и всепоглошаюши тием/Они стремились не к постепенности решений, но к окончательному Р^( "нию проблемы. Эта вера наделяла команду Рейгана исключительной та - ^ гибкостью. Биограф Рейгана описывает одно из его «мечтаний», которое лично и при мне: «Одной из фантазий Рональда Рейгана как президента было то, как он собой Михаила Горбачева и покажет ему Соединенные Штаты. Пусть сов ководитель увидит, как живет рядовой американец. Рейган часто говорил ^^ представлял себе, как они с Горбачевым полетят на вертолете над рабочи увидят завод и автостоянку при нем, забитую машинами, а затем сдела жилым районом, расположенным в живописной местности, где у завап^лй есть дома „с лужайками и задними дворами, где, возможно, на стоит вторая машина или лодка, — дома, непохожие на бетонные кроль торые я видел в Москве". Вертолет снизился бы, и Рейган пригласил 702 Конец «холодной войны»: Рейган и Горбачев постучаться в двери и спросить жителей поселка, „что они думают о нашей системе". А рабочие рассказали бы ему, до чего чудесно жить в Америке»13. Рейган искренне верил, что его долгом является ускорить неизбежное осознание ' Горбачевым или любым другим советским лидером того факта, что коммунистическая философия ошибочна и что стоит^только прояснить ложность^хов.етск:их концепций" относительно истинногохарактера Америки, как вскорости наступит эра примирения.. J В этом смысле, несмотря на все свое идеологическое рвение, точка зрения Рейгана на сущность международного конфликта оставалась строго америкшско-утшической. Поскольку он не верил ^алотиенепдимидимых .национальных интересов, то не мог" признать существование неразрешимых конфликтов между нациями. И считал, что, как только советские лидеры переменят свои идеологические воззрения, мир будет избавлен от споров, характерных для классической дипломатии. При этом он не видел промежуточных стадий между перманентным конфликтом и вечным примирением. Тем не менее, сколь бы оптимистичными, даже «либеральными», ни были взгляды ¦ Рейгана на конечный исход борьбы, он собирался добиваться своих целей посредством самой непримиримой конфронтации. Согласно его образу мышления, оконча.- i ние «холодной войны» не влечет за собой .создание «благоприятной» атмосферы и односторонние жесты, которые были так в чести у сторонников перманентных переговоров, не допустимы. В достаточной степени по-американски воспринимая конфронтацию и примирение как последовательные этапы политического курса, Рейган явился первым послевоенным президентом, предпринявшим наступление од- :' новременно идеологическое и геостратегическое. Советскому Союзу не приходилось иметь дело с таким феноменом со времен Джона Фостера Даллеса — при этом Даллес не был президентом и не предпринимал серьезных попыток воплотить в жизнь свою политику «освобождения». В противоположность этому Рейган и его окружение понимали собственное призвание буквально. Со времени инаугурации Рейгана одновременно преследовали две цели: противодей: ствие советскому геополитическому давлению, пока процесс экспансионизма не будет вначале остановлен, а затем обращен вспять; и, во-вторых, развертывание программы . перевооружения, предназначенной для того, чтобы пресечь советское стремление к стратегическому превосходству и добиться стратегической лабильности. Идеологическим инструментом перемены ролей был вопрос прав человека, которым Рейган и его советники воспользовались, чтобы подорвать советскую систему. ~* Конечно, его непосредственные предшественники также утверждали важность прав человека. Никсон действовал подобным образом применительно к эмиграции из Советского Союза. Форд совершил самый крупный прорыв посредством «третьей корзины» соглашений Хельсинки (см. гл. 29). Картер сделал права человека альфой и омегой своей внешней политики и пропагандировал их столь интенсивно применительно к американским союзникам, что его призыв к праведности то и дело угрожал внут-, реннему единству в этих странах! Рейган и его советники сделали еще один шаг и стали трактовать права человека как орудие ниспровержения коммунизма и демократизации Советского Союза, что явилось бы ключом ко всеобщему миру, как подчеркивал Рейган в послании «О положении в стране», от 25 января 1984 года:. «Правительства, опирающиеся на согласие управляемых, не затевают войны со сво- 703 Дипломатия ими соседями»14. В Вестминстере в 1982 году Рейган, приветствуя волну демократии, разливающуюся по всему миру, обратился к свободным нациям с призыввом «...укреплять инфраструктуру демократии, систему свободной прессы, профсоюзы, политические партии, университеты, что позволяет людям выбирать свой собственный путь, развивать свою собственную культуру, разрешать свои собственные разногласия мирными средствами» . Призыв совершенствовать демократию у себя дома явился прелюдией к классически вильсонианской теме: «Если концу нынешнего столетия суждено быть свидетелем постепенного развития свободы и демократических идеалов, мы должны принять ры, чтобы оказать содействие кампании за демократию» . На деле Рейган довел В11льсонианство_до его логического завершения: Америке незачем пассивно ждать, пока в результате эволюции появятся свободные институт, незачем ограничиваться отражением прямых угроз для собственной безопа > вместо этого она будет активно способствовать распространению демократии, ряя те страны, которые соответствуют демократичным идеалам, и наказывая те, ¦ ^ рые им не соответствуют, даже если они не бросают открытого вызова Амери представляют для нее угрозы. Таким образом, команда Рейгана перевернула ногами призывы времен раннего большевизма: не ценности <<КоММунистИЧ^Команда i нифеста», но демократические ценности грядут, определяя собою будушее- : Рейгана вела себя последовательно: оказывала давление как на консервати жим Пиночета в Чили, так и на авторитарный режим Маркоса на Филиппин: > Киссинджер Г. Дипломатия мировой истории 3 февраля |
|
|
|
|
