<<<     ΛΛΛ     >>>   

Этот крах показался бы фантастикой в марте 1985 года, когда Горбачев был миро-помазан на должность Генерального секретаря. Как это имело место в момент прихода к власти любого из его предшественников, Горбачев внушал как страх, так и надежду. Надежду на поворот к давно ожидаемому миру и страх зловещий по сути, исходящий от страны, чей стиль руководства — загадка. Каждое слово Горбачева анализировалось в поисках намека на ослабление напряженности; в эмоциональном плане демократические страны были вполне готовы открыть в Горбачеве зарю новой эры, точно так же они вели себя со всеми его предшественниками после смерти Сталина.

Но на этот раз вера демократических стран оказалась не только набором благ пожеланий. Горбачев принадлежал к иному поколению, чем те советские руководи ли, чей дух был сломлен Сталиным. У него не было «тяжелой руки» прежних преде вителей «номенклатуры». В высшей степени интеллигентный и обходительный, он ходил на несколько абстрактные фигуры из русских романов XIX века: космопо тичный и провинциальный, интеллигентный, но несколько несобранный; прон тельный, но лишенный понимания сути стоящего перед ним выбора.

Последовал едва слышный вздох облегчения: наконец как будто бы наступил д гожданный для внешнего мира и до того почти неуловимый момент советско логической трансформации. До самого конца 1991 года Горбачева считали в Ва тоне до такой степени незаменимым партнером в строительстве нового мир ^ порядка, что президент Буш счел украинский парламент, как невероятно бы э ^ выглядело, подходящим для себя местом, чтобы именно на этом форуме превоз до небес достоинства данного советского руководителя и заявить о важности с ния единого Советского Союза. Удержание Горбачева у власти превратилось в ^ ную цель западных политиков, убежденных в том, что с любым другим будет г ^ труднее иметь дело. Во время странного, по видимости антигорбачевского, де августе 1991 года все лидеры демократических стран сплотились на дау «законности» в поддержку коммунистической конституции, поставившей ор власти.                                                                                                                      а туг

Но высокая политика не делает скидок на слабость — даже если сама Р^

ил в р

ни при чем. Загадочность Горбачева достигла предела, когда он выступил в р м дера-умиротворителя идеологически агрессивного, вооруженного ядерным еряН. Советского Союза. Но когда политика Горбачева стала скорее отРажениеМЧцоез пять ности, чем конкретно поставленной цели, положение его пошатнулось.            ^ и

месяцев после провалившегося коммунистического путча он вынужден ь ^ ^_ уступить Ельцину посредством процедуры столь же «незаконной», как и > бь]стро звала гнев Запада пять месяцев назад. На этот раз демократические стра ^ ^ ^ сплотились вокруг Ельцина, приводя в поддержку своих действий практи бачеву. доводы, которыми пользовались некоторое время назад применительно рорбачев Игнорируемый окружающим миром, который только что им восторгало ^ ^еятелей вошел в зарезервированный для потерпевших крушение государственнь аМЙ их круг прижизненно загробного бытия, преследуя цели, находящиеся за пр возможностей.

716

Конец «холодной войны»: Рейган и Горбачев

Горбачев, однако, осуществил одну из самых значительных революций своего времени; Он разрушил Коммунистическую партию, специально созданную для захвата и удержания власти и на деле контролировавшую все аспекты советской жизни. После своего ухода Горбачев оставил за собой поколебленные остатки империи, напряженно собиравшейся веками. Организовавшиеся независимые государства, все еще боящиеся российской ностальгии по прежней империи, превратились в новые очаги нестабильности. Они испытывали угрозу одновременно со стороны своих прежних имперских хозяев и осколков различных некоренных этнических групп — часто именно русских, — возникших хдесь за века русского господства. Ни одного из этих результатов Горбачев даже отдаленно не предвидел. Он хотел добиться своими действиями модернизации, а не свободы; он попытался приспособить Коммунистическую партию к окружающему миру; а вместо этого оказался церемониймейстером краха той самой системы, которая его сформировала и которой он был обязан своим возвышением.

Проклинаемый собственным народом за огромные несчастья, случившиеся, когда он стоял у кормила неограниченной власти, и покинутый демократическими странами, ошарашенными его неспособностью удержать за собой эту власть, Горбачев не заслуживает ни экзальтированных восторгов, ни бесчестья, попеременно бывших его уделом. Ибо он унаследовал поистине неразрешимый комплекс проблем.ГКогда Горбачев пришел к власти, размеры постигшей Советский Союз катастрофы только-только становились очевидными. Сорок лет «холодной войны» выковали свободно объединившуюся коалицию почти всех промышленно развитых стран против Советского Союза. Первоначальный его союзник Китай в силу целого ряда практических соображений перешел в противоположный лагерь. Единственными союзниками Советского Союза оказались его восточноевропейские сателлиты, удерживаемые в зоне советского влияния угрозой применения силы, являвшейся сущностью «доктрины Брежнева», причем это удержание вело к утечке советских ресурсов, а не к их приращению. Советские авантюры в «третьем мире» оказались как дорогостоящими, так и неполноценными с точки зрения конечного результата. В Афганистане Советский Союз подвергся множеству тех же испытаний, которые выпали на долю Америки во Вьетнаме, причем основное различие заключалось в том, что на этот раз дело происходило у самых границ широко раскинувшейся империи, а не где-то на отдаленных от нее передовых рубежах) От Анголы до Никарагуа возрождающаяся Америка превращала советский экспансионизм в дорогостоящие тупики или дискредитирующие страну неудачи, в то время как наращивание Америкой своих стратегических возможностей, особенно СОИ, бросало технологический вызов, который застойная и перенапряженная советская экономика не могла принять даже на начальных его стадиях. В тот момент, когда Запад начинал суперкомпьютерно-микрочиповую революцию, новый советский лидер наблюдал за тем, как его страна сползала в яму технологической недоразвитости.

Несмотря на итоговый крах, Горбачев заслуживает, чтобы ему отдали должное за готовность встретить лицом к лицу вставшие перед Советским Союзом дилеммы. Вначале он, казалось, верил в то, что сможет возродить социум, проведя чистку в рядах Коммунистической партии и дополнив централизованное планирование отдельными элементами рыночной экономики. Горбачев и понятия не имел о масштабах

717

Дипломатия

того, что его реально ожидает. Однако он совершенно ясно представлял себе, что необходим период внешнеполитического спокойствия, чтобы разобраться во всем происходящем. В этом отношении выводы Горбачева не слишком отличались от тех, ко-торые сделали его предшественники послесталинской поры. Но если Хрущев в 50-е годы был все еще убежден, что советская экономика вскоре превзойдет капиталиста-ческую, Горбачев в 80-е уяснил себе нечто противоположное: Советскому Союзу понадобится очень долгий срок, чтобы достичь такого уровня промышленного производства, который хотя бы в самой отдаленной степени мог бы считаться сопоеи-вимым с капиталистическим.

Чтобы обеспечить себе оперативный простор, Горбачев занялся коренной переоценкой составляющих советской внешней политики. На XXVII съезде партии в 19 году марксистско-ленинская идеология была почти полностью выброшена за орг. Ранее периоды мирного сосуществования оправдывались как временные передыш ¦ когда менялось соотношение сил и продолжалась классовая борьба. Горбачев первым советским руководителем, полностью отвергнувшим понятие классовой Р бы и провозгласившим мирное сосуществование самоцелью. Хотя Горбачев и н рицал наличия идеологических различий между Востоком и Западом, он настаи том, что они отходят на задний план перед важностью международного сотру чества. Более того, сосуществование воспринималось не так, как ранее — то ее антракт перед очередной конфронтацией, — но как постоянный компонент отн0 ний между коммунистическим и капиталистическим миром. Оно оправдывалось ^ не как необходимая стадия на пути к потенциальной победе коммунизма, но вклад в дело благополучия всего человечества.

В своей книге «Перестройка» Горбачев так описывает новый подход:                 ^

«По правде говоря, различия останутся. Но следует ли нам устраивать дуэл^ поводу? Не будет ли более корректным переступить через то, что нас интересах всего человечества, в интересах жизни на земле? Мы сделали с00ион^И| выбор, подкрепляя новые политические воззрения как ответственными заявл так и конкретными акциями и деяниями. Люди устали от напряженности и ко тации. Они предпочитают стремиться к более безопасному и надежному и где каждый сохранит свои философские, политические и идеологические свой образ жизни»35.

Горбачев уже говорил нечто подобное за два года до этого, на пресс-ш после первой встречи с Рейганом в 1985 году:                                                 бстоятель-

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В частности
Германская пресса считала тонким намеком франция великобритания
Инаугурационное обращение от 20 января 1949 г документы республикой
Грабительских деяний постепенно стало вырисовываться какое то подобие равновесия
Киссинджер Г. Дипломатия мировой истории 4 гитлера