<<<     ΛΛΛ     >>>   

Антикоррозионное покрытие идеологии, предохранявшее номенклатуру
от гниения, истончилось. Вера ушла, оставался страх.
После смерти Сталина начал уходить и страх.

105 Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. Нью-Йорк, 1954. С. 142.

5

«Железная зима» сменилась «оттепелью». Тоталитарное общество
стало превращаться в авторитарное. Естественно, «процесс
пошел» сверху. Ни один из твердокаменных и «бесконечно преданных
» соратников ни на миг не захотел сохранить систему в неизменном
виде (все это, кстати, было очень похоже на поведение
членов Политбюро через 30 с лишним лет, в начале перестройки).
Разумеется, точно так же ни один из них не помышлял тогда
и о радикальной ломке системы, но, вступив почти инстинктивно
на «наклонный путь» реформ, они, сами того не ведая, отметили
начало конца социализма. Но на этот раз часы уже не остановились
и тикали до самого «последнего звонка» 21 августа 1991
года.

Почти 40 лет шло накопление сил и средств для столь необходимого
стране и такого запоздалого «термидора». Прежде всего
накапливались морально-идейные силы, но также и социальные,
материальные.

Как только каток репрессий перестал тотально перемалывать
все живое, в стране, внутри оболочки прежней системы,
в 50–70-е годы начало вызревать, формироваться гражданское
общество. Относительно стабильная социальная ситуация, хотя
и медленно, но неуклонно растущий жизненный уровень – все
это привело к быстрой кристаллизации отдельных социальных
групп. В 30–40-е годы по территории страны между бараками и
казармами «гоняло облако» «лагерной пыли» – по обе стороны
колючей проволоки, это и называлось «обществом», где человек
был песчинкой. В 50–70-е годы образуются социальные структуры.
Конечно, внутри советского государства гражданскому обществу
было примерно так же уютно, как Ионе во чреве кита106,
и все-таки общество складывалось.

Сила коммунистической системы – ее внутренняя монистическая
логическая целостность – обернулась страшной слабостью.
Система и заваливаться стала «системно» – последовательно и не-

106 Иона – ветхозаветный пророк, который, по библейскому преданию, был проглочен
китом и провел в его чреве три дня и три ночи.

270

обратимо. Раз идеология больше не предохраняла от коррозии –
«процесс пошел». Прежде всего коррозия коснулась несущей
опоры системы – политической диктатуры. Все внешние атрибуты
сохранялись, но сущность менялась принципиально.

Избавившись от Сталина, номенклатура, навсегда сохранившая
страх перед кровавой купелью своего рождения, сделала главное –
постаралась обезопасить себя от возможности новых «незаконных
репрессий». Именно этим страхом был продиктован доклад Хрущева
на XX съезде – доклад, с которого и начались шестидесятники

– «дети XX съезда». Здесь был гуманистический, идеалистический
аспект и аспект самосохранения номенклатуры, причем представлены
они были слитно, нераздельно. Так был сделан важный шаг от
тоталитарной диктатуры к авторитарному режиму, провозглашено
нечто вроде манифеста Петра III107 «О даровании вольностей дворянству
». Новое дворянство прежде всего заботилось о себе: было
принято негласное, но жесткое положение, гарантирующее личную
и имущественную безопасность, неприкосновенность жилища
и т.д. номенклатуры. С этой нигде не зафиксированной «хартии
вольностей» номенклатурных баронов началось формирование
стабильного общества.
Вслед за минимальной личной безопасностью номенклатуры
нечто подобное снизошло и на ее подданных, «простых советских
граждан».

А когда появляется стабильность, когда как-то решена проблема
безопасности, на первый план неизбежно выходит проблема
собственности. Пошла деформация «экономического базиса» социализма.

Началось личное накопление. Оно было слишком скромным,
чтобы называться первоначальным, но это было предпервоначальное
накопление. У определенных категорий граждан накапливались
уже не предметы потребления, а капиталы, пока не имеющие
«выхода», приложения. Номенклатура, торговые работники,
теневики, генералы ВПК, отдельные преуспевающие работники
искусств – вот хозяева первичных предкапиталов. Впрочем, не так
уж эти предкапиталы были скромны; например, по свидетельству

107 Петр III – российский император с 1761 года.

А.С. Черняева (помощника Горбачева), в 1986 году у председателя
Союза писателей СССР Г. Маркова было состояние около
14 миллионов рублей108 (по покупательной способности 1994
года – примерно 40–50 миллиардов рублей. Думаю, что даже сегодня
таким личным капиталом не многие могут похвастать...).

Но решающее значение имело не само по себе накопление
материальных средств. Куда важнее, что наряду с этим менялись
отношения собственности, менялась система управления госсобственностью.

Относительная стабильность положения директоров, министров,
других высших чиновников, руководивших подведомственными
им заводами, отраслями, регионами в течение многих лет,
накопивших за это время и авторитет, и связи, и средства, значительно
изменила их психологию, реальную практику управления.
Высшие номенклатурные бонзы чувствовали себя достаточно уверенно,
сделали крупный шаг по переходу от роли управляющих
(при отсутствующем владельце) к положению реальных хозяев.
Это еще не была номенклатурная приватизация, но пресловутое
«чувство хозяина» уже появлялось (конечно, не у рабочих, а у тех,
кто действительно многим командовал).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Без чрезвычайного экономического положения удалось мягко изменить систему отношений собственности
Коммунисты уничтожают частную собственность