<<<     ΛΛΛ     >>>   

жали односельчане, работавшие до революции в городе. Сыновья
женились, рождались дети. Это приводило к новым переделам.
Переделы в общинах дореволюционного времени по сравнению
с происходящим в 1917–1922 гг. можно рассматривать как верх
упорядоченности отношений землевладения. Постоянные переделы
подрывали стимулы к внесению удобрений, улучшению почвы,
повышению урожайности.

Заместитель начальника управления землеустройства Центрозема
Н. В. Гендзехадзе в 1919 г. говорил: «Тенденция уравнительных
перераспределений и переделов, исключающая всякую
возможность улучшения в сельском хозяйстве и поднятия его
производительности, пускает глубокие и прочные корни. В некоторых
местах уже в конце 1918 г. и в начале 1919 г. приступили
к новым поравнениям сообразно происходящим за это время
изменениям в наличном составе населения»65. Как отмечал один
из делегатов 1-го Всероссийского съезда губернских земельных
отделов: «Землю крестьяне... делили каждый год, делили, переделяли,
делили по едокам, по рукам и по скоту, делили, как кому
вздумается»66. Один из руководителей Наркомзема так описывает
ситуацию с правами на землю: «Нигде в России не проведено
еще правильного распределения земли между землепользователями,
нигде еще землепользователи не знают, на какой срок, какая
земля и в каком размере находится в их пользовании. Не имея за
собою этих оснований, никто из граждан из-за чисто хозяйственных
соображений не может приступить к коренному улучшению
своего хозяйства. Нельзя настаивать, чтобы крестьяне начали
улучшать свое хозяйство, если они не уверены, насколько им дана
земля и когда эту землю от них попросят. Не зная этого, крестьяне
не могут с чисто хозяйственной точки зрения определить, какие
улучшения им выгодно вкладывать в земли и какие нет, чтобы
они успели окупиться за время пользования землей. А в резуль

65 Юрков И. А. Экономическая политика партии в деревне 1917–1920. М.: Мысль,
1980. С. 29–30.
66 Кабанов В. В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». М.
1988. С. 62.

тате такого недоумения – резкий упадок сельскохозяйственной
культуры»67.

Начиная с 1919 г. советские органы пытались запретить переделы68.
Но решить проблему удалось лишь после упрочения власти
большевиков.

67 РГАЭ (быв. ЦГАНХ) СССР. Ф. 478. Оп. 1. Д. 12. Л. 43. Цит. по: Кабанов В. В. Крестьянское
хозяйство в условиях военного коммунизма. М.: Наука, 1988. С. 47–48.
68 Юрков И. А. Экономическая политика партии в деревне 1917–1920. М.: Мысль,
1980. С. 30.

§ 5. Кризис продовольственного снабжения

Россия вступила в Первую мировую войну со сбалансированным
бюджетом, крупным золотым запасом, устойчивой валютой.
Однако военные расходы было невозможно обеспечить за счет
обычных доходов бюджета.

Отсюда эмиссионное финансирование государственных расходов,
инфляция. Ситуация в России в этом отношении не была
уникальной. По сходному пути шли и другие втянутые в войну
страны. Однако масштабы эмиссионного финансирования в России
даже по меркам военного времени были большими. За два с
половиной года после начала войны объем бумажных денег, находившихся
в обращении, увеличился почти в шесть раз. За то же
время во Франции он вырос вдвое, в Германии – втрое69.

Расстройство государственного аппарата, последовавшее за
февральскими событиями 1917 г., сказалось на налоговых поступлениях
– они резко снизились70. Доля эмиссии в финансировании
государственных расходов росла, рубль обесценивался. Если
в 1914–1916 гг. выпуск бумажных денег покрывал 21,6% расходов
бюджета, то в 1917 г. доля этого источника в финансировании государственных
расходов возросла до 65,5%71. Между февральской
и октябрьской революциями цены выросли более чем в три раза.
После октябрьского переворота темп инфляции ускорился.

Утрата контроля над территорией, появление множества местных
правительств усилила денежную чехарду72. Параллельно друг

69 Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы Первой мировой войны
(1914–1917). М.: Изд-во Академии наук СССР, 1960. С. 146.
70 Профессор М. Н. Соболев на «московском совещании общественных деятелей»
8–10 августа 1917 г. так рисовал складывающуюся ситуацию со сбором налогов:
«По данным, которые я в качестве комиссара финансовых учреждений затребовал
от харьковского казначейства, оказывается, что за четыре месяца революции вся податная
машина почти остановилась. Поступления налогов заметно сократились. Не
только государственное казначейство видит перед собою почти пустоту, но и местные
финансы находятся в величайшем затруднении». Профессор И. Кулишер в сентябре
также говорит о сокращении налоговых поступлений, росте недоимок, отказе сельских
обществ от раскладки податей. См.: Юровский Л. Н. Денежная политика Советской
власти (1917–1927 гг.). Избранные статьи. М.: Начала – Пресс, 1996. С. 59.
71 Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. Т. 2. Капитализм. Изд. 3-е. М.:
Госполитиздат, 1952. С. 681.
72 Каценеленбаум З. С. Денежное обращение России 1914–1924. М.;Л.: Изд-во
«Экономическая жизнь», 1924. С. 76–79; Погребецкий А. И. Денежное обращение

с другом ходили царские деньги, керенки, советские деньги, деньги
региональных правительств. Их курсы колебались в зависимости
от перипетий гражданской войны. Силы, противостоящие
большевикам, нередко запрещали хождение советских знаков на
контролируемой территории73. Большевики, когда военная удача
им сопутствовала, делали то же с деньгами враждебных правительств.
Неуверенность населения в надежности денег предопределила
кризис в отношениях между городом и деревней.

Российская деревня начала ХХ в. представляла собой во многом
замкнутый, самодостаточный мир. Хлебом, мясом, овощами
она обеспечивала себя сама. Городские товары, к которым деревня
привыкла, приобретали за счет доходов от сельского хозяйства,
подсобных промыслов. Но эти закупки для деревни не были
критичными, существовали налоговая администрация, с которой
приходилось делиться доходами, государство, призывающее молодых
крестьян в армию. Но деревня воспринимала внешний мир
отстраненно, не хотела, чтобы он вмешивался в ее жизнь.

На первых порах крушение старого порядка было для деревни
безболезненно: налогов больше не требовали, сыновей в армию
не забирали, усадьбу помещика никто не охранял, ее можно разграбить
и сжечь, землю поделить.

Расстройство городской промышленности, рост цен на ее товары,
сокращение поставок того, к чему село привыкло, порождало
проблемы. Но в руках у крестьян оставалась самая надежная в
период кризиса валюта – хлеб, на который можно обменять любые
фабричные товары. Ехать в город не надо – те, кому нужен
хлеб, приедут сами.

Положение городов, особенно крупных, сложнее. Жизнь в
них без регулярного притока продуктов питания невозможна. Деревня
обеспечить потребности города в продовольствии не торопилась.
Эти проблемы обозначились еще при царском режиме.

и денежные знаки Дальнего Востока за период Войны и Революции (1914–1924)
.
Харбин: Книжное Дело, 1924.
73 Лукомский А. С. Из воспоминаний // Архив русской революции. В 22 т. Т. 6. М.
:
«Терра», Политиздат, 1991. С. 156. О политике по отношению к деньгам противника
во время войны см.: Аничков В. П. Екатеринбург – Владивосток. 1917–1922. М.
:
Русский путь, 1998. С. 181–199.

Страна вступила в войну без значительных запасов зерна74 – их
хватало лишь для мобилизационного периода. Предполагалось,
что в дальнейшем снабжение армии будет обеспечено обычными
закупками продовольствия.

В 1909–1913 гг. примерно 75% производимого в стране зерна
использовалось в сельскохозяйственном производстве. На потребление
городского населения шло 6%, армии – 1%, на нужды
промышленности – 2%. Важной статьей хлебного баланса
был экспорт: внешнеторговые поставки составляли 15% урожая.
До войны Россия была крупнейшим в мире экспортером зерна.
В 1913 г. его вывоз составил 11 млн тонн. С началом военных
действий экспорт должен был сократиться. Власти предполагали,
что это создаст ресурсы, достаточные чтобы обеспечить армию
продовольствием. В 1915 г. стало ясно, что это иллюзия.

Проблема была не в утрате части территорий или мобилизации
крестьян на фронт. При характерном для России этих лет малоземелье
военный призыв не привел к заметному снижению продуктивности
сельского хозяйства. Важнее было иное. Прекращение
обмена бумажных денег на золото, их обесценение, инфляция
побуждали деревню придерживать зерно, ждать более выгодных
цен на него. Состояние государственного бюджета было тяжелым.
Средств на приобретение хлеба по рыночным ценам не хватало.

Государственные заготовки зерна составили в 1914–1915 гг.
305 млн пуд., в 1915–1916 гг. – 502 млн пуд., в 1916–1917 гг. –
540 млн пуд.75 Кульминация усилий правительства по мобилизации
зерновых ресурсов – введение в конце 1916 г. продовольственной
разверстки – обязательных поставок зерна государству
по фиксированным ценам, объемы которых распределялись по
губерниям, уездам и волостям76. Воплотить на практике эту программу
царский режим не сумел. Губернские продовольственные
органы отказывались принимать обязательства по заготовке зер

74 Казаков Е. Д. Государственные продовольственные резервы СССР. Исторические
очерки. М.: Хлебоиздат, 1956. С. 103.
75 Там же. С. 105.
76 29 ноября 1916 года министр земледелия Риттих подписывает постановление
«О разверстке зерновых хлебов и фуража, приобретаемых для потребностей,
связанных с обороной». См.: Ясный Н. Опыт регулировки снабжения хлебом.
Пг., 1917. С. 133.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Официальная идеология в ее чисто формальных определениях к началу 80 х годов
Гайдар Е. Власть и собственность истории России 12 красной
Наносящие ущерб интересам российской федерации
Гайдар Е. Власть и собственность истории России 13 миллиарда
Обобщая опыт революции