|
|
<<< ΛΛΛ >>>
Итак, представьте себе, что я рисую круг. Внутри я размещаю
Византийскую империю, а также Сирию, Египет и Аравию. В IX веке
это зона преобладания золотых монет. За пределами круга поместите
Персию, Россию во времена варягов, Скандинавские страны, Каро-
лингскую Галлию и, наконец, мусульманскую Испанию и Северную
Африку - все те страны, где в обращении находятся серебряные
монеты. Перечисление это свидетельствует о трех вещах:
а) исламский мир не един, о чем мы часто забываем;
б) внутри данного мира-экономики происходит распределение эко-
номического могущества между двумя зонами - Византийской импери-
ей и исламским Востоком, близким к Средиземноморью,- между двумя
взаимосвязанными экономическими универсумами: Византия, небогатая
желтым металлом, находится в зависимости от исламского мира, вла-
дельца и производителя драгоценных металлов. Складывается ситу-
ация, аналогичная той, которая позднее будет характерна для новой
Европы,- когда Испания через Севилью и Кадис насыщала весь мир
драгоценными металлами, вывезенными из Америки;
в) в IX веке как для ислама, так и для Визаитии это соперничество,
этот дуализм в центре мира-экономики был причиной внутренней сла-
бости.
Разумеется, эта схема дает лишь общие очертания ситуации, для
ясности в ней опущены многие известные факты и сведения. Так, я не
указал, что ислам на самом деле биметалличен - здесь в ходу золотые
динары и серебряные дирхемы; не упоминал я и тот факт, что
в зоне преобладания золота серебро - белый металл - также нахо-
дится в обращении, по крайней мере в виде слитков или даже мелкой
113
монеты; что с конца IX века Каролинги, чтобы прекратить набеги
норманнов, платят им дань золотом; короче, что между золотом и
серебром идет постоянная игра, причем соотношение между ними уста-
навливается в эту эпоху (и особенно позже) на уровне 12 единиц серебра
за единицу золота при равном весе.
Со всеми этими оговорками я бы хотел избрать один, единый
критерий, который, несмотря на огрубленность, кажется мне вполне
приемлемым. Там, где в данном мире-экономике (то есть некоей
целостности, объединяющей в себе отдельные взаимосвязанные и
взаимодействующие экономики) в обращении преобладает золото, там
находится и сердцевина, центр, доминирующая зона всего целого. Нас
приводят в изумление вылазки варягов - тех же норманнов,- которые
пересекали необъятные русские просторы, основав попутно столичный
город Киев, и в конце концов достигли Черного моря, Константинополя
и исламского мира. Но тот же путь проделывался и в обратном
направлении.
Сохранившиеся в России и Скандинавии тысячи (более 200 000)
мусульманских монет прочерчивают как бы «пунктир», намечая линию
самой любопытной и едва ли не самой героической торговой связи тех
далеких времен: она пересекает весь «русский перешеек» от Черного
моря до Швеции. Монеты эти сохранились сотнями тысяч в первоздан-
ном виде потому, что в отличие от Запада ^ в Скандинавских странах
не было мастерских, где можно было бы их расплавить и перечеканить
заново.
Заметим, однако, что этот монетный «пунктир», о котором пишет
Пиренн, составлен не из золотых монет: это серебро, которое мусуль-
мане вывозят в эти еще первобытные регионы для своих закупок.
Золото обозначает хозяев, белый металл есть признак окраинных,
зависимых стран. Вам нужны доказательства? Как только Испания при
Омейядах, бывшая чем-то вроде исламского Дикого Запада, обзаводится
в Х веке суданским золотым порошком и тем самым на длительный
период переходит от серебра к золоту, она превращается в господст-
вующую силу мусульманского мира. Еще более показательный пример:
чеканка золота возобновляется на Западе (в 1250 г. в Генуе и на
следующий год во Флоренции) как раз в тот самый драматический
момент, когда христианский мир утверждается в своем материальном
превосходстве над окружающим его миром-экономикой и становится его
центром.
Вы уже догадались, к чему я веду. Каролингская Галлия выходит
около 700 года из золотой зоны, с которой еще сохраняла связь Галлия
114
Меровингская, именно потому, что ее тогдашнее положение было мар-
гинальным. Вдобавок за свое воссоединение с господствующими эко-
номиками она расплачивалась экспортом пищевых продуктов, леса,
рабов - не так ли? Эта особенность накладывает на нее неизгладимый
отпечаток. Это особенность слаборазвитой страны, которая в глазах
Византии или исламского мира, безусловно, не является цивилизо-
ванной.
Заметим, впрочем, что мусульманские золотые монеты не встреча-
ются в Галлии после 870 года, что «несколько недавно обнаруженных
арабских золотых монет были зарыты в землю около 840 года» "*. Это
хоть и слабый, но все же аргумент в пользу того, что в середине IX века
«основная» тенденция в экономике переменяется. Ян Дондт обращает
внимание на то, что в IX веке серебряный денье слегка «тяжелеет» (а
значит, должно происходить обесценение серебра), и в еще большей
мере на тот факт, что чеканятся монеты достоинством в полденье и в
четверть денье, но он, по-видимому, заблуждается, полагая, что подо-
бная дробность чеканки приближает рыночную экономику к народному
производству и потреблению. «В этом и только в этом,- пишет он,-
заключается подлинная экономическая революция: крупная торговля,
дальние экономические связи - все это, безусловно, важно, но в тысячу
раз важнее включение в рыночный оборот миллионов потребителей и
производителей. Именно это великое, необратимое по своим последстви-
ям событие, эта великая экономическая революция превращает Каро-
лингскую эпоху в отправную точку современной мировой экономики!
Отныне крупные и мелкие производители продают, а крупные и мелкие
потребители покупают» "".
Но разве не так же - в большей или меньшей степени - обстоит
дело с тех самых пор, как существуют рынки вообще? Если бы и
произошел тогда подобный прогресс, то он пришелся бы на период,
когда экономическая «суперструктура» была дефицитна - что теорети-
чески можно - и даже заманчиво - себе представить. В таком случае
стала бы ощутима нехватка рабочей силы, и нам бы пришлось в своих
рассуждениях, так сказать, заходить с другого бока. Тогда бедствия
великой истории в основе своей обернулись бы если не благодатью
Господней, то по крайней мере благополучием. Чтобы решить, так это
или не так, нам нужно было бы знать скорость обращения денег,
движение цен и множество других вещей, которые мы, боюсь, никогда не
узнаем. Но то, что мы имеем возможность ставить подобные пробле-
мы,- уже немало.
II. От Галлии независимой к Галлии Каролингской 115
Инверсия циклов. Подведем итоги. Достигнув в 850 году своей вер-
шины, очень долгий цикл стал неуклонно двигаться к концу. Его
нисходящее движение продолжается вплоть до всеобщего возрождения,
последовавшего за рубежом 1000 года. Конечно, этот новый цикл, о
котором я осмеливаюсь заговорить, сам еще нуждается в объяснении.
Около 1100 года, чуть раньше или чуть позже, погода в западной
экономике изменится, и барометр долгие века будет показывать «ясно».
Происходит инверсия, переворот. Однако всякий переворот, который
утверждается надолго, вызывает множество вопросов относительно его
причин и следствий. Я говорю «причин и следствий», ибо мы не можем
отнести текущие процессы исключительно к той или иной из этих
категорий.
Подъем, намечающийся около 1100 года, проходит под знаком об-
новления, общего оживления во всех сферах, упадка государства, рас-
пада общества, которое утратило свои структуры. Быть может, обновле-
ние это связано и с широким переходом от рабства к крепостничеству,
серважу, которое в своем долгом развитии будет придавать новый заряд
столь долго пребывавшей в немощи экономической жизни? Нововведе-
ние это стало стимулом для производства. Не будет лишним завершить
главу этой гипотезой. Есть вещи, которые мы знаем,
и вещи, которые мы можем предположить.
Ян Дондт '
Цель настоящей главы - охватить, объяснить по мере возможности
историю нашей страны, которая разворачивалась на протяжении до-
брого десятка веков и продолжает разворачиваться поныне. Но хотя
рассматривать период такой большой протяженности исключительно
удобно, предприятие это невероятно трудное, и я отнюдь не уверен в
успехе. И все-таки игра стоит свеч.
В этом нескончаемом развертывании сразу заметен крутой обрыв,
а за ним - бездонная пропасть, которую Ги Буа называет «Хи-
росимой» ': катастрофа, происшедшая с французским и европейским
населением в 1350-1450 годах под влиянием трех факторов: голода,
чумы и Столетней войны. Франции, как и всему Западу, потребовалось
не меньше столетия (1450-1550), а то и все двести лет (1450-1650),
чтобы зарубцевалась эта глубокая, зияющая рана: четверть, треть,
половина, местами до семидесяти процентов населения было сметено
с лица земли *.
С тех пор много воды утекло, и тем не менее с 1450 года до наших
дней не было ни одного бедствия, соизмеримого с этим небывалым
опустошением. Все более поздние несчастья не идут с ним ни в какое
сравнение; чтобы обрисовать ситуацию в общих чертах, скажем: 1450
год - разлом, равного которому, насколько нам известно, не было и нет
во всей нашей истории.
Итак, рассматриваемое тысячелетие делится, резко и четко, на две
приблизительно равные части. С 950 по 1450 год - долгий многовековой
автономный «биологический» цикл, по нашему мнению, наиболее яркий
цикл такого типа во всей нашей истории, с характерной асимметрией,
которая в какой-то степени подтверждает его подлинность и в которой
нет ничего удивительного: медленный подъем, с учетом различных
<<< ΛΛΛ >>>
В лиможском фискаль ном округе картофель
Население франции снова стало расти словно само собой
Бродель Ф. Что такое Франция истории Европы 4 природы
Вступают постоянно в борьбу против граждан королевства
Марсельцы пряности торговля
|
|
