<<<     ΛΛΛ     >>>   

Злорадство — это самая чистая радость. Для отдель ных людей наслаждение, которое они получают, так или иначе обделяя своих сограждан, становится эликсиром жизненных сил.

Весной 1840 года среди коллекционеров библиографических редкостей поднялся ажиотаж. Некто, именовавший себя графом де Фортса, искусно сделал достоянием заин тересованной общественности информацию о том, что он обладает собранием из 38 суперраритетов — книг, сохра нившихся в единственном экземпляре. Однако и книги, и их авторы существовали лишь в богатом воображении псев дографа.

На 10 апреля он назначил распродажу своих сокровищ. В его адрес поступило множество заманчивых предложе ний. Нашлись покупатели, готовые приобрести всю кол лекцию оптом за баснословную цену. Кое-кто пошел и на немудреные уловки, заранее приложив к своей заявке на ту или иную книгу энную сумму денег в расчете на то, что «граф» зарезервирует соответствующий экземпляр, изъяв его из общего аукциона.

«Граф» развлекался по-королевски, никогда в жизни он не получал подобной корреспонденции. За два дня до назначенного срока шутник отменил аукцион и скрылся в неизвестном направлении. Больше всего он порадовался письму, автор которого утверждал, что имеет предлагае мую к распродаже книгу, но в его экземпляре не хватает нескольких страниц.

Подобные шутники были и в кругах нумизматов. Шутниками были люди, хорошо знавшие о трудностях в иден тификации монет, которые чеканились на протяжении ты сячелетий в различных странах и каждая из которых пережила не одну эпоху. Шутникам на руку было превра щение нумизматики, как и филателии, в массовое движе ние, в котором подлинных знатоков, способных распознать подделку и обличить фальшивомонетчика, насчитывались единицы.

К самым известным авторам подобных «монетных розыгрышей», пользующимся весьма сомнительной попу лярностью среди нумизматов, без сомнения относится бельгиец Рене Шалон (1802—1889 гг.) — человек, имею щий крупные заслуги перед нумизматикой и одновременно нанесший ей своими эскападами значительный ущерб. Коммерческие соображения, по всей вероятности, были ему чужды. Шалон действовал из чистой любви к искусству, ему просто доставляло удовольствие водить за нос своих коллег. Шалон изобрел, например, галльскую моне ту, на которой вместо традиционного AVAVCIA было выгравировано TOIAC , что означало не что иное, как об ратное написание фамилии директора музея в Намюре К аи о.

Пристрастие обывателя к мистике, ко всему внеземно му и сверхъестественному родилось не вчера, живо оно и сегодня. Тысячи чудо-докторов или алхимиков и прочих обманщиков, а также писателей и в последнее время кинопродюсеров черпали вдохновение, отталкиваясь от не разумности своих современников. На этом пути оставил свой след и Рене Шалон, сохранивший во всех остальных исследованиях научную добросовестность. В 1853 году он под псевдонимом «д-р Вальраф» издает работу «Нумизматика ордена агатопедов».

Из этой книги читатель узнает о тайном обществе, возникшем в XVI веке, которое через 11 лет после ухода из жизни в 1837 году своего последнего члена начало вто рую жизнь. Каждый из таинственным образом возродившихся членов общества принял имя какого-то зверя. Материнская ложа в Брюсселе стала называться «менажери». Соответствующие выходные данные появились и на моне тах, выпускавшихся этим обществом. В качестве продук ции агатопедов подавались, в частности, монеты Иоганна Георга I Саксонского, на которых в 1617 году по его приказу чеканились слова DITANT VOTA MATERNA , 1617. Над псевдонаучной, не лишенной остроумия отсебя тиной Шалона поломал голову не один незадачливый кол лекционер монет.

В литературном жанре Шалон не нашел адептов, совсем другими были последствия в области чеканки монет. Из озорства или ради наживы, так или иначе, но суще ствуют тысячи разновидностей монет, вообще не имеющие исторических прообразов: феномен, мыслимый только в превращенном мире монет. Кому, например, придет в го лову выпускать 25-марковую банкноту?

Многие из этих изобретений были настолько неуклю жи, что любой мало-мальски образованный коллекционер тут же разоблачал фальшивку. Другие же в качестве «уникуитов» продавались за пяти- и шестизначные суммы, о чем свидетельствует история Беккера. Расчет строился на отсутствии точных исторических данных. К самым известным «уникуитам» подобного рода относятся монеты правителей, при которых особых монет вовсе не чекани лось. В качестве примера назовем короля гуннов Балам бера. Есть и монеты территорий, никогда не обладавших правом собственной чеканки монет, среди них самые изве стные — монеты Андорры. В этих случаях мы имеем дело не с любителями розыгрышей, но с людьми, понимающими толк в превращении отсутствия исторических знаний в фи лософский камень, из которого смело добывалось золото. Их деятельность относится к разряду самых прибыльных из всех монетных производств, они, строго говоря, не фальшивомонетчики, скорее — «изобретатели».

Их история — это тень истории нумизматики. К не многим разоблаченным и призванным к суду «изобрета телям» относится Иоганн Георг Бройер, монетчик герцога Брауншвейгского. В 1683 году Бройер изготовил крупную партию гульденов (с большой примесью серебра и меди), которые якобы происходили с монетного двора мифи ческого японского принца. На них было выгравировано MANG СНА. В том же году монеты были «экспортиро ваны» в Россию, где, однако, обман был вскоре обнаружен. Родилась ли эта смелая идея в голове самого Бройера или герцог Рудольф Август с самого начала был «в деле», не известно. Очевидно, что афера привела к серьезным дипломатическим осложнениям с регентшей российского престола Софьей (правившей в 1682—1689 гг.). В резуль тате в 1684 году герцог присудил к штрафу в 10 тыс. талеров своего монетчика Иоганна Георга Бройера.

Насколько далеко простирается фантазия «изобретате лей», показывает практика человека с обязывающим и известным именем Микельанджело Полити, скульптора из Сиракуз. В 50-х годах прошлого века он чеканил рари тетные монеты особого рода — это были не древние, а современные автору монеты, которых, однако, вовсе не было, и он имел успех.

Из мастерской такого же «изобретателя» вышла и та редкая золотая монета, с которой в лондонское Между народное бюро по борьбе с фальшивомонетничеством в 70-е годы нашего века явился один британский кол лекционер. Сославшись на свою неопытность в нумизмати ке, он рассказал сотруднику бюро, что приобрел эту моне ту в Бейруте за солидную сумму денег. Продавец сообщил ему, что этой монеты нет ни в одном каталоге мира, пото му что осталось всего четыре экземпляра этой монеты. Эксперты, осмотрев монету и изучив ее под микро скопом, с явной неохотой вернули ее владельцу. «Сэр, Вы приобрели действительно фантастически редкую монету в четверть соверена. Она настолько чисто сделана, что ее можно использовать в качестве учебного пособия для современных граверов. У нее есть только один недостаток. За все время, пока существует Британское королевство, монеты в четверть соверена никогда не чеканились. Вы владелец монеты, которой не существует, сэр».

Есть примеры, когда изобретателями становились, не желая того. Так, один очевидно совершенно потерявший ориентацию в истории фальшивомонетчик сделал монету в один соверен с изображением короля Карла Эдуарда VI (правившего в 1547—1553 гг.) на одной стороне монеты и с датой коронации Георга V (22 июня 1911 г .) — на другой. Другой явный весельчак изготовил в 1957 году монету в один соверен, на обеих сторонах которой запечатлел профиль Елизаветы П. Когда королеве показали эту монету, она сказала: «Такие джентльмены сегодня очень редки».

События этого поставленного самой жизнью детектива разворачивались совсем не так, как в стандартных творе ниях популярных авторов. Все происходило бесшумно, не было ни кольтов, ни длинных ножей. Но действие разворачивалось отнюдь не бесследно, результаты его были опустошительными. В самом преступлении были густо замешены логика пополам с безумием. Логичным оно было для того, кто хорошо разбирался в ситуации, сложившейся в Португалии, и делах, которыми занима лись, что называется, определенные круги. Безумным ка зался сам замысел: начинающий, совсем не «авторитет ный» грабитель задумал обворовать центральный госу дарственный банк, а затем присвоить его.

Экономика Португалии в первой половине 20-х годов нашего века находилась в довольно жалком состоянии. Инфляция, правда, не достигала германских масштабов, но тем не менее если за фунт стерлингов в 1918 году давали 8 эскудо, то спустя пять лет он стоил уже 105 эску до. Обесценение эскудо сопровождалось ростом забасто вок. В конце 1920 года эскудо «похудел» в 20 раз по сравнению с 1910 годом, в то время как средняя заработная плата выросла всего в 4,5 раза.

Несбалансированность бюджета, отсутствие прибылей, всеобщее замешательство — все это поглощало имевшиеся ресурсы. Самой опасной болезнью была лихорадка коррупции, распространившаяся до правительственных верхов. 27 октября 1925 г . газета «Сьера нова» поведала о тех правительственных чиновниках, которые за взятки покрывали самые рискованные дела торговых и финансовых воротил, за что получили прозвище «громоотводов»: «Имя им множество. Они занимают круговую оборону, каждый заботится об интересах другого. Один из них приходит к другому и говорит: «Я об этом ничего не скажу и получу за это кучу денег». Тот отвечает: «Ска жешь, старина...» Большинство из них на хорошем счету, скорее всего их вновь переизберут. Суверенный народ готов вручить им не только свой голос, но и последнюю рубаху».

Банк Португалии, капитал которого находился в основ ном в частных руках, с 1887 года пользовался исключи тельным правом эмиссии банкнот. С конца 20-х годов банк употреблял эту свою привилегию с большим энту зиазмом и усердием, его типографии уже не справлялись с заданиями, заказы размещались на зарубежных пред приятиях.

Португальское правительство попыталось противо поставить экономической разрухе расширяющуюся денежную эмиссию. Уточним: так действовало почти каждое правительство. Дело в том, что экономический кризис сопровождался перманентным правительственным кризи сом. Между 1919 и 1926 годами в Португалии сменилось 3 президента и 26 правительств, и каждая правитель ственная «команда» успевала осчастливить своих сооте чественников новыми банкнотами, знаменующими новое обесценение денег. Премьер-министр Виктор Хуго де Азе ве до Коутиньо и его кабинет направляли развитие рес публики в течение целых 44 дней и смогли оставить о себе память в народе, правда, не слишком благозвучную: гово рили о «нужде, оставленной Виктором Хуго». Другие пра вительства были еще менее долговечными. Абсолютный рекорд принадлежал Фернандесу Коште, который занял пост главы правительства утром 16 января 1920 г ., а вече ром того же дня ушел в отставку.

Огромные колониальные владения Португалии, как си зифов камень, лежали на стране, расположенной на запад ной окраине Пиренейского полуострова. Расходы на содержание колониальных войск и малодееспособной админи страции увеличивали и без того зияющий бюджетный дефицит. Богатые недра таких «провинций», как Ангола и Мозамбик, оставались неиспользованными. Экономи ческое положение этих заморских провинций было таким, что мало кто из живущих там португальцев отваживался вкладывать туда капитал. Их деньги не признавались даже в «метрополии».

Португалия напоминала получившее пробоину судно, «спасатели» которого в лице иностранных компаний жда ли очередной волны, чтобы высадиться на него.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Директор предприятия в карлсруэ вилли отт вскоре после вскрытия фактов нарушения порядка на

Филипп iv
По старым образцам придерживаться нормы в 9 талеров из кельн ской марки серебра