<<<     ΛΛΛ     >>>   

История, общественная жизнь людей — это специфический объект изучения. Он отличается, скажем, от магнитного поля, где железные опилки четко располагаются в направлении полюсов магнита; или от ядерного ускорителя, где происходит движение элементарных частиц. Но, между прочим, даже в ядерном ускорителе, как доказали физики, траектория движения элементарных частиц оказывается не жестко заданной, может иметь непредвиденные отклонения. А не так давно замечательный бельгийский ученый русского происхождения Илья Пригожин, изучая химические и физико-химические явления, установил: при различного рода колебательных процессах (“флуктуациях”) в атомарно-молекулярных структурах могут возникать состояния “бифуркации”, то есть возможность развития тех или иных процессов в различных направлениях.

153

Так что же говорить об истории, где действуют люди, наделенные сознанием, совестью, страстями, даже прихотями. Поэтому вывод, и вполне научный, может быть только один: истории объективно, внутренне присуща альтернативность, и рассуждать об этом, исследовать это — вовсе не праздное занятие. Замечательно сказал об этом известный советский историк и филолог Юрий Лотман: история предстает перед нами “не пассажиром в вагоне, катящимся по рельсам от одного пункта к другому, а странницей, идущей от перекрестка к перекрестку и выбирающей путь”.

Но дело не только в анализе прошлого. Поиск альтернативности еще важнее при подходе к современности, к настоящему и будущему. Именно в этом случае возможность выбора различных решений выступает для каждого человека, тем более общественного или политического деятеля, особенно остро и наглядно.

Другое дело, что при выявлении альтернативности надо соблюсти определенные условия. По-видимому, рассмотрение различных вариантов имеет смысл по отношению не ко всем фактам и процессам в истории, а по отношению к тем, которые действительно оказывают большое влияние на течение общественной жизни. Важно отличать реальные альтернативы от мнимых или малозначительных. Вообще, несмотря на то что альтернативный подход все более завоевывает признание среди историков, его теоретическая разработка находится еще в самом начале.

Но в общем-то уже ясно, что историческая альтернативность имеет, так сказать, свои рамки, внутренние циклы, в пределах которых возможности исторического выбора то расширяются, то сужаются. Наиболее ярко выраженные “точки бифуркации” возникают либо в периоды крупных кризисов, когда общественные структуры приходят в брожение и люди ищут выход из создавшегося положения, либо когда субъекты исторического действия (лидеры, организации, отдельные группы) по тем или иным причинам могут оказать серьезное воздействие на крупномасштабные процессы. Короче, возникают так называемые “звездные часы”, когда веер различных вариантов и исходов весьма широк (хотя, разумеется, не беспределен). Но, после того как выбор уже сделан, дальнейшая вариантность сужается (хотя, опять-таки, никогда не бывает

154

равна нулю). Какой-то период течение событий идет болееменее инерционно, “заданно” — до следующих “звездных часов”, когда начнется новый цикл.

Попробуем посмотреть с этой точки зрения хотя бы на последние два века нашей истории.

Шансы на Сенатской площади. Восстание декабристов 14 декабря 1825 г . в сознании многих представляется какимто эфемерным событием, “безумством храбрых”, заранее обреченным на неудачу. Между тем это была единственная в XIX в. серьезная попытка революционного выступления, имевшая немалые шансы на успех. Декабристы, представлявшие передовые слои дворянства и офицерства, задумали план широких и в целом исторически назревших общественных преобразований в своем отечестве. Многие из них входили в состав русской армии, проделавшей победоносный военный поход в Европу против Наполеона. Из европейских стран они вынесли демократические идеи Французской революции. Они хотели “пересадить Францию в Россию”, как выразился один из революционных офицеров Александр Розен. Кроме того, они использовали опыт аналогичных организаций в других странах — прусского “Тугенбунда”, греческой “Филики Этерия”, французских и итальянских карбонариев и даже были связаны с некоторыми из них. В этом смысле декабризм в России образует составное звено европейских “военных революций” первой половины 20-х годов XIX в. (в Испании, Италии, Португалии и др.).

Декабристы образовали тайное общество, которое в конце концов подготовило вооруженное выступление. Момент был выбран довольно удачно. Умер царь Александр I , его брат Константин отрекся в пользу брата Николая, который и был приведен к присяге. Однако Николай не пользовался популярностью в армии и обществе, и этим обстоятельством можно было воспользоваться. Декабристские офицеры занимали достаточно влиятельные позиции в армии, а один из их лидеров Сергей Трубецкой был полковником Генерального штаба.

Трубецкой составил такой план восстания. Декабристы могли непосредственно рассчитывать на три полка гвардии (и они действительно приняли участие в выступлении), но каждый из этих полков должен был ворваться в казармы еще одного полка и увлечь его за собой. Восставшие намеревались

155

выйти на Сенатскую площадь в Петербурге, арестовать царя, занять основные государственные учреждения и объявить конституционную монархию во главе с либерально настроенным Константином, в которой национальный парламент существенно ограничивал бы права монарха. Кроме того, декабристы намеревались отменить крепостное право — причем в сравнительно приемлемом для дворян того времени варианте.

С практической точки зрения план Трубецкого был вполне осуществим и весьма эффективен. Одни восставшие полки, без сомнения, были в состоянии поднять другие полки. Вместе это составило бы более половины гвардии, а остальная ее часть в этой ситуации скорее всего перешла бы к заговорщикам: как показал ход событий, ряд полков гвардии сочувствовал восставшим. Гвардия же была силой, на которую равнялась вся армия, поэтому контроль над гвардией означал по существу достаточное военное обеспечение новой политической власти.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Способствовал проведению самых крупных реформ в истории российской монархии
Необремененность долгим вековым развитием
Крестьянин был вынужден продавать свой хлеб зимой
Узкая группа коммунистических руководителей была отделена от остального населения