<<<     ΛΛΛ     >>>   

319
Отличительной чертой византийской культуры (особенно в IX-X вв.) было то, что ее фонд составлял как бы жесткую сетку знаний и эстетических принципов, основывавшуюся прежде всего на Библии, сочинениях Отцов церкви, выборке из произведений древнегреческих авторов и римском праве. В этой сетке таилась некоторая искусственность, нарочитость, поскольку она опиралась на тексты, созданные в глубокой древности, в общественной среде, существенно отличавшейся от византийской реальности. Более того, сам язык этих текстов (с VII в. - исключительно греческий) не был разговорным языком IX-X вв., который и лексически, и грамматически уже разошелся не только с гомеровской речью, но и с "койнэ" - греческим языком, на котором говорили в эллинистическую эпоху. Образованный византиец усваивал, таким образом, не только традиционные идеи, но и их устоявшееся словесное выражение, особый язык, не доступный непосвященным, с его готовыми формулами, стереотипными словосочетаниями и образами. Всякий новый опыт не просто соотносился с готовой сеткой знаний, но переосмыслялся в ее свете, приспосабливался к привычным понятиям и стереотипам.
Эта жесткая сетка традиционных знаний и принципов приводила к унификации культурной деятельности, к поглощению индивидуально-творческого стереотипным, к повторяемости ("массовости") художественной продукции. Если ранневизантийское зодчество носило печать гениальной индивидуальности - это относится не только к храму св. Софии, - стремилось к неповторимому, то в IX-X вв., напротив, вырабатывается "стандартизованный" тип так называемой крестово-купольной церкви, названной так потому, что ее план был подобием греческого креста, центральная часть которого перекрывалась куполом, покоившемся на барабане, в свою очередь опиравшемся на четыре колонны, образуя в интерьере "паруса" - сферические треугольники. Крестово-купольные храмы (с различными вариациями и, в частности, с различным числом боковых нефов) распространяются (особенно в XI-XII вв.) не только в Византии, но и за ее пределами - в Болгарии, на Руси, в Закавказье.

320
Единообразие византийской церковной архитектуры усугублялось и тем обстоятельством, что около 900 г. в Константинополе вырабатывается и распространяется по всей империи устойчивый стереотип художественного оформления интерьера (конечно, с известными вариантами). В отличие от западного храма, где центральным изображением было скульптурное распятие, византийская церковь украшалась живописно: мозаиками, фресками, полированным мрамором. В доминирующем пункте храма, на куполе помещали образ Спаса-Вседержителя. С купола взор входящего переносился к полусводу (конхе) апсиды1, где можно было видеть Богородицу с младенцем, а на столбах, отделявших центральный неф от боковых, размещались "праздники" - сцены из евангельской истории Христа.
Если средоточием художественной активности классической античности был театр, то в Византии эта роль перешла к литургическому действу, разыгрывавшемуся в храме. Театр кончился вместе с ранневизантийским периодом и, в отличие от Западной Европы с ее мистериями, византийское общество практически не возвращалось к театральным представлениям. Литургия - символическое действо, воспроизводящее историю жизни, смерти и воскресения Христа, с ее процессиями ("выходами"), пением, завершалась чудом пресуществления (превращения хлеба и вина в плоть и кровь Христову). Церковная служба концентрировала эмоциональные переживания византийцев и вместе с тем служила типическим выражением византийской культурной жизни (см. стр. 356-357).
В самом деле, художественный стереотип находил в литургии максимально четкое выражение. Повторение от раза к разу все тех же формул и жестов, совершавшееся на фоне все тех же изображений Христа, Богородицы, святых, как бы прерывало течение времени, создавало иллюзию неподвижности. Искусное использование поверхностей храмового интерьера, золото, мозаики, мрамор в дымке фимиама, при мерцании множества свечей создавали впечатление реальности живописных образов, превращали
1 Апсида - полукруглая, выступающая часть здания.

11-484 321
их в современников зрителя, в соучастников литургии. Быстротекущая жизнь с ее опасностями, голодовками оставалась где-то в другом измерении - стереотипность и упорядоченность византийской художественной деятельности создавали инобытие, отрицавшее подвижную, изменчивую реальность, создавали искусственный антимир, воспринимавшийся как высшая реальность, как приближение к божественному архетипу.
Реакция против упорядоченной и традиционной (антикизированной) модели мира пришла с двух сторон. Вопервых, это была тенденция к изощренной духовности, к индивидуалистической мистике, к личному постижению и достижению божества. Ее сформулировал Симеон Новый Богослов на рубеже X и XI в., который видел путь к спасению не в "праведной этике"1 и не в церковном ритуале, но в индивидуальном "обожении", позволяющем человеку видеть божественный свет и физически ощущать присутствие Бога. Духовному индивидуализму Симеона соответствовал социальный индивидуализм писателя XI в. Кекавмена, отрицавшего (подобно Симеону) дружбу и учившего осторожности в отношениях с людьми: следует оказывать почтение начальству, держаться подальше от сборищ, не брать и не давать в долг, не помогать мятежникам, ибо "царствующий в Константинополе всегда возьмет верх" (см. стр. 332-333).
Во-вторых, направление, которое условно можно было бы назвать "предренессансным". Конечно, его критические и реалистические черты не следует преувеличивать: традиционные стереотипы сохраняют значение и в литературном, и в изобразительном творчестве. Речь идет о нюансах, но эти нюансы существенны. Создаются кружки писателей и ученых, прославляющих в своей переписке верность и дружбу. К XII в. складывается литература на разговорном языке, представленная, в частности, пародийными сочинениями Феодора Продрома (см. стр. 339). В богословии уже с конца XI в. появляется "рационалистическая" струя, требующая доказательности теологических
1 Этика - система норм нравственного поведения.

322
тезисов, подвергающая сомнению ряд традиционных положений. Бурный подъем переживает в XI-XII вв. историческая проза: историки Михаил Пселл и Никита Хониат порывают с традициями византийской хронистики и создают индивидуальные образы своих современников, окрашенные личным пристрастием писателя, к тому же подчас сложные и противоречивые, не поддающиеся однозначной оценке. В изобразительном искусстве этому направлению соответствует тенденция к динамизму, к реалистическому воспроизведению деталей. К сожалению, кроме книжных миниатюр, до нас не дошли памятники светской живописи византийского предренессанса. Но из письменных памятников мы узнаем об их существовании и политических функциях. Живопись XII в. подчас использовалась для прямой политической пропаганды. Император Андроник I Комнин (1183-1185 гг.) приказал выставить в Константинополе свой портрет, где государь был изображен в крестьянской одежде, что должно было подчеркнуть его демократизм. Портреты же задушенной по его приказу императрицы, красавицы Ксении, он распорядился уничтожить или же переписать, изобразив ее морщинистой старухой. Когда же Андроник был низвергнут, его преемник Исаак II Ангел (1185-1195 гг.) повелел изобразить сцены переворота, представив свой успех как исполнение божественной воли.
В 1204 г. Константинополь был занят крестоносцами. Несмотря на то что византийцам удалось восстановить державу ромеев, последние столетия ее существования (1261-1453 гг.) были временем экономического и политического упадка. Предренессансные тенденции не нашли питательной среды, византийский гуманизм не сложился. Конечно, какие-то новые черты пробивались. Можно проследить появление новых поведенческих норм. Историк конца XIII - начала XIV в. Георгий Пахимер упоминает о "странном" поведении патриарха Иосифа Галисиота, который строго соблюдал монашеский образ жизни, но вместе с тем не пренебрегал и "человеческой добродетелью", т. е. любил встречаться с людьми, беседовать, смеяться, устраивать обильные застолья.

11* 323
В живописи начала XIV в. возникает стремление передать трехмерное пространство, быстрое движение, силу эмоций. Трактаты Плифона (XV в.) предлагали утопическое переустройство общества по образцу государства Платона.
В Византии XIV-XV вв. не возникло характерного для Возрождения интереса к механике и естественным наукам. Византийские интеллектуалы не были художниками и тем более скульпторами, в принципе относя этот род творчества к простому ремесленному производству. Полиматия - многообразие знаний византийских ученых того времени - не отличалась принципиально от образованности Пселла в XI в. Она оставалась книжной и зиждилась на античных традициях. Богословские диспуты по-прежнему были главной формой идеологических дискуссий, и никому не приходила в голову возможность слияния христианства с праздничным миром олимпийских богов. Не сложилось в Византии, в отличие от стран Запада, и оптимистически радостное, жизнеутверждающее - ренессансное - мироощущение. Человеческая судьба казалась поздневизантийским историкам направляемой не самим человеком, но либо - по христианской традиции - Божественным Промыслом, либо слепой Судьбой. Человек жил в постоянном ожидании кары за грехи или же непредвиденных бедствий1. То и другое воплощалось в турецких набегах, гражданских войнах, церковных смутах. Византийская культура, наконец, оставалась закрытой для внешних влияний. Случайные переводы латинских классиков или использование персидских математических сочинений не делали погоды, однако централизованность культуры несколько ослабела: Фессалоники, Мистра, Трапезунд наряду с Константинополем были в XIV-XV вв. значительными культурными центрами.
Турецкое завоевание трагически оборвало развитие византийской культуры.
(Раздел подготовлен по материалам работ А.П. Каждана).

...Войско славян, перейдя реку Истр, произвело ужасающее опустошение всей Иллирии вплоть до Эпидамна, убивая и обращая в рабство всех попадавшихся навстречу, не разбирая пола и возраста и грабя ценности. Даже многие укрепления, бывшие тут и в прежнее время казавшиеся сильными, так как их никто не защищал, славянам удалось взять; они разбрелись по всем окрестным местам, совершенно свободно производя опустошения.
* * *
...Племена эти, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща. А также одинаково и остальное, можно сказать, все у тех и у других, и установлено исстари у этих варваров. Ибо они считают, что один из богов - создатель молнии - именно он есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных... Есть у тех и других и единый язык, совершенно варварский... Да и внешностью они друг от друга ничем не отличаются, ибо все они и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются и к черноте, но все они чуть красноватые. Образ жизни их грубый и неприхотливый, как и у массагетов, и, как и те, они постоянно покрыты грязью, - впрочем, они менее всего коварны или злокозненны, но и в простоте своей они сохраняют гуннский нрав.
Прокопий Кесарийский. Война с готами//Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I. I-VI вв. М., 1991. С. 183, 185 и 337.

325

2. ВОССТАНИЕ "НИКА" В КОНСТАНТИНОПОЛЕ

...В Византии неожиданно вспыхнул в народе мятеж, который против чаяния чрезвычайно распространился и имел самый пагубный для народа и сената конец. Вот как это было. Издревле жители в каждом городе разделялись на венетов (синих) и прасинов (зеленых), но с недавнего времени за эти имена и за места, на которых сидят во время зрелищ, стали расточать деньги и подвергать себя жесточайшим телесным наказаниям и даже постыдной смерти. Они заводят драки со своими противниками, сами не ведая за что, подвергают себя опасности, будучи, напротив того, уверены, что одержав верх над ними в этих драках, они не могут ожидать ничего более, как заключения в темницы и казни... Даже родные братья, приставшие один к одному из этих цветов, другой к другому, бывают в раздоре между собою... Около того времени... в Византии приговорили к смерти некоторых из этих мятежников. Тогда обе стороны договорились, соединились и освободили тех, кого вели на казнь; тут же ворвались в темницы, выпустили всех, содержавшихся там связанными за мятеж или за другие проступки. При этом служители городского начальства были по произволу избиваемы. Мирные граждане, чуждые всех беспорядков, бежали на противолежащий материк; город был поджигаем, как будто был в руках неприятелей. Храм Софии, бани Зевксиппа и царские дворцы... сделались жертвою пламени и вместе с ними... многие дома богатейших людей и большое богатство. Царь и супруга его вместе с некоторыми сенаторами заперлись в Палатии и там оставались в бездействии. Димы подавали друг другу условное выражение: ника (побеждай), и оттого мятеж тот известен до сих пор под именем Ника... Между тем у царя происходило совещание, что лучше сделать, оставаться тут или бежать на судах. Много говорено было в пользу того и другого мнения. Наконец, царица Феодора сказала: "Лишним было бы теперь, кажется, рассуждать о том, что женщине неприлично быть отважною между мужчинами, когда дру
326
гие находятся в нерешительности, что им делать или чего не делать... По моему мнению, бегство теперь, больше чем когда-нибудь, для нас невыгодно, хотя бы оно и вело к спасению. Тому, кто появился на свет, нельзя не умереть; но тому, кто однажды царствовал, скитаться изгнанником невыносимо!.. Итак государь! Если хочешь спасти себя бегством, это нетрудно! У нас много денег; вот море, вот суда! Но смотри, чтоб после, когда ты будешь спасен, не пришлось тебе когда-нибудь предпочитать смерть такому спасению. Нравится мне старинное слово, что царская власть - прекрасный саван"... Слова ее воодушевили всех... Царь полагал всю надежду на Велисария и на Мунда... С великими усилиями и не без больших опасностей пробираясь по развалинам и полусгоревшим местам [ипподрома], Велисарий вошел на ристалище... Он боялся, что народ нападет на него в таком тесном проходе, уничтожит его вместе с отрядом, а потом тем удобнее ринется на царя. Итак, он рассудил лучше напасть на народ, на это бесчисленное множество стоявших на ристалище и в большом беспорядке толкавшихся людей. Он обнажил меч, велел воинам своим следовать его примеру и с криком ринулся в середину скопища. Народ, не знавший строя, видя, что покрытые латами воины, заслужившие великую славу храбростью и опытностью, поражали всех без пощады, предался бегству. Поднялся громкий крик. Находившийся недалеко оттуда Мунд, человек смелый и предприимчивый, хотел принять участие в деле, но в настоящем положении не знал, что ему делать. Догадавшись, наконец, что Велисарий уже действует, он вторгся на ипподром... Мятежники, поражаемые с двух сторон, подверглись истреблению. Победа была полная; убито великое множество народа. Полагают, что тогда погибло более 30 тысяч человек.
Прокопий Кесарийский. Война с персами//Хрестоматия по истории средних веков/Под ред. С. Д. Сказкина. М., 1950. Т. I. С. 363- 368.

327

3. СТРОИТЕЛЬСТВО ХРАМА СВЯТОЙ СОФИИ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ

Некогда в Византии городская толпа и подонки общества восстали против императора Юстиниана, и произвели тот мятеж, который получил название "Ника"... Показывая, что не против одного только императора, но в своем беззаконии они подняли руки и против Бога, они дерзнули сжечь и церковь христианскую (византийцы называют ее храмом Софии ("Премудрости"), дав такое ей название, как наиболее приличествующее Богу), попустил Господь совершить им такое беззаконие, в предвидении, с какой красотой этот храм будет перестроен в будущем. И вот император со всем рвением приступил к строительству, не жалея никаких средств; со всей земли он собрал каких только мог мастеров... Этот храм представлял чудесное зрелище, - для смотревших на него он казался исключительным, для слышавших о нем - совершенно невероятным. В высоту он поднимается как будто до неба, и, как корабль на высоких волнах моря, он выделяется среди других строений, как бы склоняясь над остальным городом... Несказанной красотой славится он... Можно было бы сказать, что место это не извне освещается солнцем, но что блеск рождается в нем самом: такое количество света распространяется в этом храме. Чистым золотом выложен потолок, соединяя с красотой и великолепие; соревнуясь в блеске, его сияние побеждает блеск камней. С той и другой стороны - две галереи; и у них потолок является куполом, а украшением золото. Одна из этих галерей назначена для молящихся мужчин, другая для женщин... Кто исчислил бы великолепие колонн и мраморов, которыми украшен храм? Можно было бы подумать, что находишься на роскошном лугу, покрытом цветами.
Прокопий Кесарийский. О постройках//ВДИ. 1939. № 4(9). С. 208-210.

328

4. ИЗ "ТАЙНОЙ ИСТОРИИ" ПРОКОПИЯ КЕСАРИЙСКОГО

Некоторые из приближенных Юстиниана, остававшиеся при нем до глубокой ночи, конечно, из числа несших служебные обязанности по дворцу, ...говорили, что вместо него видели какое-то необычайное привидение дьявольского вида. Один из них рассказывал, что Юстиниан, внезапно вскочив с императорского трона, начинал ходить по всему дворцу, и вдруг у него пропадала голова Юстиниана, а остальное тело продолжало совершать эти долгие прогулки взад и вперед. Рассказывавший говорил, что при таком зрелище, не доверяя, что он видит это своими глазами, потрясенный и в полном смущении, он долгое время стоял на одном месте. А затем голова вновь возвращалась к телу Юстиниана... Это я пишу не как очевидец, но услыхал я все это от тех, которые серьезно и настойчиво утверждали, что видели это сами... Феодора же своей подруге танцовщице Македонии говорила, что ей ночью во сне явилось видение и приказало не заботиться о деньгах, так как прибыв в Византию, она возляжет на ложе владыки демонов и при помощи всяких своих ухищрений... станет его законной супругой, и тогда она будет властно распоряжаться всеми богатствами империи... Чтобы быть принятым императрицей даже для людей, занимавших высшие должности, требовалось много времени и труда; постоянно должны были все они сидеть там в каком-то рабском ожидании, находясь все время в узком и душном помещении. Не быть здесь для любого из начальствующих лиц равнялось смертельной опасности. Все время стояли они [в этом коридоре] на цыпочках, каждый стараясь вытянуть шею и голову выше своих соседей, чтобы выходящие из внутренних покоев императрицы евнухи могли его видеть.
Прокопий Кесарийский. Тайная история. // ВДИ. 1940. № 2. С. 310-311, 316-317.

329

5. ИЗБРАНИЕ ИМПЕРАТОРА НИКИФОРА II ФОКИ (963-969 ГГ.)

...Все провозгласили Никифора августейшим василевсом ромеев... Он принял власть и надел красную обувь - высший знак царского достоинства, ...снял и отбросил в сторону свое обычное платье, облачился в царственное одеяние самодержца и предстал в наиболее подобающем государю виде. Сидя на горячем белом коне, украшенном царской сбруей и пурпурными коврами, он въехал в Золотые ворота, восторженно встречаемый и приветствуемый народом и вельможами... Вскоре затем Никифор вступил в знаменитейший храм Господень [храм Святой Софии] и принял достойные почести от причта священнослужителей, а патриарх Полиевкт увенчал его царской диадемой.
Лев Диакон. История. М., 1988. С. 26-29.

6. ИНТРИГИ ПРИ ВИЗАНТИЙСКОМ ДВОРЕ И ФАВОРИТЫ ИМПЕРАТОРА

Был у царя Михаила конь, норовистый, буйный, неукротимый и непокорный... Как-то раз царь отправился на охоту и, сидя на этом коне, собственноручно поразил палицей зайца. Обрадованный царь тотчас соскочил на землю, чтобы убить зайца, а оставленный на свободе конь ускакал. Тут сбежалось множество людей, главные конюший... засуетились, но поймать коня никто не мог... А Василий, стоявший рядом со своим господином, спросил, не навлеку ли я на себя гнева царя, если догоню лошадь и со своего коня перепрыгну на спину царского, ведь он украшен царскими бляхами. Царю об этом доложили, и, когда он велел тому и быть, Василий легко и ловко все совершил. Царь видел происходящее, ему понравились соединенная с мужеством ловкость и ум Василия, и он тут же забрал его... и зачислил в царские страторы (воины).

330
* * *
...Василий, жаждая царского достоинства, сдружился с... Самоной из агарян (арабов). Он открылся перед Самоной и сказал, что если умрет наша тетка Зоя (императрица), женится царь на другой женщине и прогонит нас. Дай мне слово, что сохранишь тайну и расскажу тебе все, что задумал... Самона же пришел к царю и сказал: "Хочу, господин, с глаза на глаз сообщить нечто, о чем, если расскажу, будет погибель мне, если умолчу - тебе". И рассказал царю весь заговор Василия. Но царь не поверил его словам и спросил, не по чужому ли внушению такое сказал. Самона же говорит: "Если хочешь убедиться, отправь кого хочешь в мой покой, я спрячу этих людей в укрытии, и пусть запишут все, что сказано будет между мной и Василием, и тогда убедишься, что нет в сказанном и слова лжи". И вот посылает царь... Христофора вместе с... Калокиром. Они пришли в покой Самоны и спрятались. Самона же, поймав Василия на приманку и дав ему клятвенные заверения, заставил снова ясно описать весь заговор и перечислить заговорщиков... Пока те завтракали, они пошли и зачитали царю свою запись. ...Собрав всех... вельмож, царь огласил перед ними донесения Самоны. Они превознесли его как спасителя императорской жизни и признали достойным высшей чести. Царь тотчас удостоил его сана протоспафария и сделал своим ближним.
Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей//Изд. подг. Я. Н. Любарский. Спб., 1992. С. 98-99, 151.

7. РОД КОМНИНОВ (1081-1185): СТУПЕНИ К ВЛАСТИ

...(Братья) Комнины уже были готовы облегчить душевные страдания императора, причиненные опустошением (врагами) городов, и подняли павший дух самодержца,
331
утверждая, что город (Кизик) легко может быть возвращен, и внушая ему добрые надежды... "Только, - говорили они, - пусть благоденствует твое владычество, а завоевателей города постигнут в семь раз большие беды, чем те, которые они сами причинили"... Они привели в восхищение императора; отпустив братьев с пира, он без забот провел остаток дня. С этого времени Комнины вменили себе в обязанность являться во дворец и еще более ублажать лиц, окружавших императора. Они старались не доставлять своим противникам ни малейшего повода, не давать им никакого предлога для вражды; напротив, они хотели всем внушить любовь к себе и заставить в мыслях и в речах держать их сторону... Комнины старались не потерять расположение императрицы и не сделаться, таким образом, добычей врагов. Ведь легкомысленные нравы изменчивы и, как воды Еврипа, подвержены приливам и отливам.
(
Анна Комнина. Алексиада/ Вст. ст., пер., коммент. Я. Н. Любарского. М., 1965. С. 95.

8. ЗНАТНЫЙ ВИЗАНТИЕЦ О ПРАВИЛАХ ПОВЕДЕНИЯ ПРИДВОРНОГО

Если ты служишь василевсу, всячески остерегайся клеветы против тебя, каждый день вызывай пред глаза свои картину падения твоего, так как не знаешь, какие козни плетут за твоей спиной дурные люди. Я видел нечто подобное и оплакал жизнь человеческую. А именно, я видел эксвасилевса Михаила [V], который некогда был кесарем, поутру, на восходе солнца, - державным василевсом, а в третьем часу дня - жалким и сирым слепцом.

332
* * *
...Если кто-нибудь затеет мятеж и провозгласит себя василевсом, не вступай с ним в сговор, а держись от него в стороне. Если ты можешь воевать с ним и совершить на него нападение, то воюй за василевса и всеобщий мир. А если ты не можешь сразиться с ним, отдались от него, как сказано, и, заняв какое-нибудь укрепление со своими людьми, пиши василевсу и старайся, сколь в твоих силах, исполнять службу, чтобы были почтены и ты, и твои дети, и твои люди. Если у тебя нет людей, чтобы захватить укрепление, брось все и беги к василевсу. А если случится так, что ты не осмелишься бежать из-за своей семьи, присоединись к нему (мятежнику), но помыслами останься с василевсом и, когда сможешь, соверши достохвальное дело, находясь с мятежником, сговорись со своими задушевными друзьями и схвати его. Храни верность василевсу в Константинополе - и не ошибешься в своих расчетах.
Кекавмен. Советы и рассказы. Сочинение византийского полководца XI в. М., 1972. С. 123, 249.

9. ПОСОЛ ГЕРМАНСКОГО ИМПЕРАТОРА ВО ДВОРЦЕ

Перед троном императора стояло бронзовое позолоченное дерево, на ветвях которого сидели птицы разных пород, тоже из бронзы с позолотой, певшие соответственно своей птичьей породе на разные голоса. Трон императора был так искусно построен, что одно мгновение он казался низким, в следующее - повыше, а вслед за тем возвышенным. Этот трон как бы охраняли необыкновенной
333
величины львы, не знаю, из бронзы или из дерева, но вызолоченные. Хвостами они били по полу, разевали пасть, и, двигая языком, издавали рычание... При моем появлении зарычали львы, защебетали птицы, каждая на свой лад,., когда, склонившись перед императором, я в третий раз отвешивал поклон, то, подняв голову, увидел его, кого только что видел сидящим на небольшом возвышении, сидящим теперь чуть ли не под потолком зала и одетым в другие одежды.
Лиутпранд Кремонский. Антаподосис. VI.5 // Поляковская М. А., Чекалова А. А. Византия: Быт и нравы. Свердловск, 1989. С. 11.

10. ПРИЕМ ВО ДВОРЦЕ РУССКОЙ КНЯГИНИ ОЛЬГИ

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В константинополе из всех собравшихся девушек император выбрал себе в жены внучку филарета марию
Против одного только императора
Церковь претендовала на то
Состоянием здоровья населения