<<<     ΛΛΛ     >>>   

89
* * *
Завоевание англосаксонской Англии нормандским герцогом Вильгельмом после победы, одержанной им в битве при Гастингсе над войском короля Гарольда 14 октября 1066 г., имело больше значение для всей истории Англии. В частности политическое развитие средневековой Англии может быть понято во всем его своеобразии лишь при условии отчетливого выяснения роли нормандского завоевания среди других факторов, определявших это развитие. Англосаксонская Англия к половине XI в. уже достаточно далеко ушла по тому пути, по которому шли и другие государства, основанные (германцами) на территории Римской империи, и успела выработать типичные для всех их формы социального и политического существования. Центральная власть возлагала на местных сеньоров, по-англосаксонски глафордов, ответственность за поведение коммендировавшихся (отдавшихся к ним в частную зависимость добровольно или по требованию центральной власти) им людей, а затем и наделяла сеньоров публичноправовыми полномочиями в отношении к ним, передавая им иммунитетной грамотой... судебную власть и другие права политического верховенства и таким образом восполняя недочеты своего правительственного аппарата новыми, феодальными органами управления. Главную военную силу составляло теперь войско из выделившихся из массы более или менее крупных землевладельцев, из стоявших над нею глафордов, постепенно организовавшихся в военное сословие, в сословие тэнов, обязанных идти в поход конными и оружными во главе своих вооруженных людей в соответствии с размерами своих земельных владений.
Феодализация англосаксонской Англии, как ни значительны были ее успехи к половине XI в., не привела все же к тем результатам, какие мы наблюдаем в государствах, образовавшихся после распадения Каролингской империи... Раздача англосаксонскими королями прав политического верховенства в частные руки сильных людей и здесь, правда, приводила к развитию тенденций в направлении к расчленению государства на более или менее независимые
90
от центральной власти округа и тем самым к ослаблению центральной власти, но общегосударственные учреждения продолжали здесь функционировать наряду с восполнявшими их феодальными учреждениями... Продолжал существовать и действовать уитенагемот (собрание мудрых) - верховный совет в королевстве, в который входили епископы, значительное число аббатов, стоявшие во главе графств, на которые делилось королевство, элдормены и королевские тэны, т. е. самые знатные из королевских дружинников, державшие части королевских доменов и связанные с королем клятвой верности, и главные сановники двора; по их совету и с их согласия король решал важнейшие дела в государстве: издавал законы как светские, так и церковные, решал вопросы о войне и мире, об армии и флоте, устанавливал экстренные налоги, в последней инстанции решал как уголовные, так и гражданские дела, перенесенные из низших инстанций, а также судил лиц, в силу своего очень высокого положения или по своей близости к королю подсудных только королевскому суду, жаловал отдельным лицам и учреждениям (монастырям и церквам) те или иные права на те или иные земли и территории и выбирал областных старшин, элдорменов.
Уитенагемоту принадлежало и право избрания короля, а также его низложения. Оставались в силе и областные учреждения. По-прежнему два раза в год королевский чиновник, стоявший рядом с элдорменом во главе графства, шериф графства, созывал собрание графства (shiremoot), иначе "народное собрание" (folkmoot) графства, куда должны были являться, кроме шерифа и элдормена, епископ графства, все должностные лица графства, все более или менее крупные землевладельцы и от каждой деревни графства староста, священник и четверо самых уважаемых крестьян. Собрание графства являлось прежде всего судебным собранием, решавшим как уголовные дела, так и гражданские тяжбы, не нашедшие удовлетворяющего стороны решения в нижней инстанции, в собрании сотни; здесь же обсуждались и вопросы, связанные с обложением графства теми или иными сборами для общегосударственных надобностей, вопросы, касавшиеся военной обороны страны как с суши,
91
так и с моря, а также совершались, как и на сотенном собрании и на сельском сходе, разного рода юридические акты, как передача земли из рук в руки и т. п. Продолжали существовать и действовать и собрания округов, на которые распадалось графство - сотен. Сотенное собрание созывалось раз в месяц. На нем должны были присутствовать, как и в собрании графства, все более или менее крупные землевладельцы округа и от каждой сельской общины приходский священник, староста и четверо из самых уважаемых крестьян. И сотенному собранию, которое было также прежде всего судебным собранием, принадлежала как уголовная, так и гражданская юрисдикция, и на нем разбирались и решались дела, возникавшие между сельскими общинами и следовательно выходившие за пределы компетенции сельских сходов; оно же свидетельствовало разного рода юридические акты вроде передачи земли из рук в руки и т. п. и тем сообщало им юридическую силу, оно же раскладывало и всякого рода фискальные сборы, так как сотня являлась и единицей обложения... Самой мелкой единицей государственной организации англосаксов по-прежнему продолжала оставаться деревенская община, Сельский сход галамот, помимо регулирования своих хозяйственных распорядков по-видимому обладал некоторой долей юрисдикции, разбирал и решал гражданские тяжбы между жителями деревни, разбирал мелкие проступки, ими совершавшиеся, подвергал штрафу виновных в них... На него была возложена государством обязанность приводить в исполнение требования высших инстанций, как розыск преступников и краденых вещей, сбор налогов и других поступлений с общины. Органом его являлся деревенский староста (tun-gerefa), который, как уже было сказано, вместе с приходским священником и четырьмя самыми уважаемыми крестьянами деревни представлял интересы общины и в собраниях сотни и графства.
Передача королем в частные руки полицейских, юрисдикционных, фискальных и иных прав политического верховенства не только наделяла этими правами глафордов в отношении к находившимся уже под их частной властью в силу добровольной или принудительной (т. е. по требо
92
ванию центральной власти, предписывавшей каждому свободному англосаксу найти себе глафорда, который бы ручался за его поведение) коммендации людей, но и передавала их в отношении к людям, до тех пор ни под чьей частной властью и зависимостью не находившихся, нередко передавая эти права крупным магнатам и монастырям над целыми сотенными округами, этим превращая и их в иммунитетные округа, в соки (soke, soka). Жители этих иммунитетных округов по-прежнему ходили в собрания своей сотни и графства, платили общегосударственные налоги, например введенные в эпоху борьбы с датскими набегами так называемые датские деньги (Danegeld), и несли так называемую тройную повинность (trinoda necessitas), состоявшую из военной повинности (по-англосаксонски fyrd), обязанности чинить мосты и укрепления...
Герцогство Нормандия, во главе которого стоял Вильгельм, за покорение англосаксонской Англии вошедший в историю с именем Вильгельма Завоевателя, резко отличалось от всех других герцогств, графств и иные наименования носивших политических образований, на которые распалась монархия Карла Великого. Ни в одном из них центральная власть не была так сильна, как здесь... Вильгельм был не только феодальным сюзереном своих вассалов... Нормандский герцог требовал верноподданнической присяги от всех свободных людей, чьими бы вассалами они ни были; к своему верховному суду он мог привлекать всякие дела; своим баронам он запрещал вести друг с другом частные войны, вступать в соглашения с иноземными государями, чеканить собственную монету, без его разрешения строить в своих владениях замки или укрепления... А для внешней защиты страны он располагал внушительными силами блестящих стрелков и лучшей в Европе конницей...
...Вильгельм выставлял себя законным наследником англосаксонского короля Эдуарда Исповедника, умершего без потомства, и считал избранного после его смерти королем Гарольда узурпатором, у которого он и отравлялся отвоевывать незаконно захваченную им и по праву ему, Вильгельму, принадлежавшую корону. Папа Александр II прислал Вильгельму свое благословение и священное знамя
93
и этим сообщил полную непререкаемость его весьма сомнительным притязаниям, по крайней мере в глазах самого Вильгельма и его сборной дружины. Одержав победу над войсками Гарольда при Гастингсе, Вильгельм немедленно же двинулся к Лондону и в Уэстминстере короновался короной англосаксонских королей с соблюдением всех подробностей коронационного церемониала, практиковавшегося при коронации выборных англосаксонских королей. После этого он уже чувствовал себя на совершенно твердой юридической почве, уже вполне законным королем англосаксов и всех, кто не желал подчиняться ему, трактовал как мятежников. А их было немало, и только после нескольких лет упорной и жестокой борьбы он стал фактически государем своих новых подданных, которым он оставил их право и их учреждения... "Повелеваю и желаю, чтобы все хранили и соблюдали законы Эдуарда короля в делах, касающихся земли и всего прочего, с присовокуплением к ним того, что я постановил для пользы английского народа... Должно обращаться к сотне и к графству так, как это постановили предшественники наши..." Оставляя англосаксам...их старые государственные учреждения, Вильгельм вливал новую жизнь в приходившие уже в упадок... широкие политические формы и тем упрочивал свою собственную власть, укреплял свое независимое положение в отношении к феодальным элементам своего нового королевства.
Мы указывали на то, что и англосаксонская Англия уже знала феодальные формы политической жизни.., но формы эти были еще далеки от вполне развитых форм французского и особенно нормандского феодализма. Теперь они были переведены на строгий язык выработанного феодального права, принесенного завоевателями. Сами завоеватели, пришедшие с Вильгельмом, его собственные нормандские вассалы и присоединившиеся к ним добровольцы из других французских княжеств, а также церковные его сподвижники были щедро вознаграждены им из земельных владений, перешедших в его руки из рук побежденных, которые пали на поле брани или не соглашались добровольно признать его власть. Знатнейшие из них получали десятки, а некоторые сотни англосаксонских
94
поместий с обязательством нести за них феодальные повинности, следуемые ему по феодальному праву, действовавшему в Нормандии. Такие же повинности должны были нести и те англосаксонские тэны, которые признали власть нового короля и сохранили за собой свои земельные владения. Можно сказать, вся территория Англии прошла через руки Вильгельма прежде, чем оказаться в руках феодальных ее владельцев, и феодальное право признало его верховным собственником всей земли в королевстве, и все землевладельцы, от самых крупных до самых мелких, как иноземцы, так и туземцы, являлись его держателями, державшими свои земли от короля или непосредственно (in capite), или в последней инстанции. В этом отношении средневековая Англия является самой феодальной страной во всей феодальной Европе...
Памятники истории Англии XI-XIII вв. //Пер. и введ. акад. Д. М. Петрушевского. М., 1936. С. 7-14.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Барг М. А. Проблемы социальной истории в освещении современной западной медиевистики. М., 1973.
История Европы. Т. 2. Средневековая Европа. М., 1992.
История Италии. Т. 1. М., 1970.
История Франции. Т 1. М., 1972.
Кардини Франко. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987.
Неусыхин А. И. Проблемы европейского феодализма. М., 1974.
Петрушевский Д. М. Очерки из истории английского государства и общества в средние века. М., 1903.
Barraclough G. The Crucible of Europe: The ninth and tenth centuries in European history. Berkeley-Los Angeles, 1976.
Bloch M. La societe feodale. P., 1968.
Boutruche R. Seigneurie et feodalite. T.I. Le premier age des liens d'homme a I'homme. P., 1968.
Dhondt J. Etudes sur la naissance des principautes territoriales en France. Bruges, 1948.
Duby G. La societe aux Xle et XIle siecles dans la region maconnaise. P., 1953.
Fisher D. J. V. The Anglo-Saxon Age. L., 1973.
Hyde K. Society and Politics in Medieval Italy: The evolution of the civil life, 1000-1350.
Lewis А. Л Emerging Medieval Europe, A. D. 400-1000. N. Y., 1967
95

Европейский город имеет долгую, многовековую историю, и его историография родилась вместе с ним. Она родилась из потребности горожан утвердить самобытность своего образа жизни, организации своих общественных отношений, своей трудовой практики.
Самые ранние сочинения, рассказывающие нам о средневековом городе, - городские хроники. Их создание - акт самоутверждения горожан в окружающем феодальном мире, но одновременно и оружие самозащиты против сеньоров - светских и духовных, как, впрочем, и против короля или императора. В хрониках говорилось о привилегиях и льготах, отвоеванных городами или дарованных им их господами, о документах, это подтверждающих. И в высокое, классическое Средневековье, и в эпоху Возрождения в центре внимания городских историографов находилось противостояние горожан и феодальных властей, также как и проявления городского патриотизма. Городские хроники и сочинения интеллектуалов рассказывали об организации управления, суда, ремеслах и их корпорациях, об именитых людях: членах городского совета, богатых купцах, бургомистрах; их деяниях, фамильных гербах, победах в борьбе за городские свободы, самоуправление.
На рубеже XVIII-XIX столетий одновременно с политическим возвышением буржуазии, утверждением ее государственности и идеологии зарождается политическая история средневекового города. В центре ее внимания -
96
город, как оплот борьбы с феодализмом, и средневековые горожане, как прообраз молодого класса буржуазии, наследницы их доблестей. Таким образом, историки XIX в. относили средневековый город к истокам капиталистической эпохи европейской истории. Это предопределило на многие и многие десятилетия неиссякаемый интерес исторической науки к городской истории средневековой Европы, при этом главным образом к ее правовым и политическим аспектам, поскольку именно из городского самоуправления и права прежде всего выводились напрямую гражданские свободы капиталистического мира.
Развитие научной мысли в нынешнем XX столетии показало предвзятость и ограниченность подобного подхода к освещению и интерпретации городской жизни Средневековья. Современное изучение городов не только известных и крупных, но и небольших, местного значения открыло бесконечное разнообразие их типов, сложность хозяйственной и общественной жизни, правового устройства, имеющих мало общего с организацией современного мира, но зато вполне вписывающихся в рамки Средневековья. Новая, социальная история с ее интересом к тому как жили люди в ту далекую эпоху, как они организовывали отношения между собой, свой быт и труд, как воспринимали окружающий мир открыла нам, по существу, новую, городскую Европу.
Благодаря огромным масштабам исследований городов в различных районах европейского мира, их новому высокому научному оснащению мы располагаем сегодня массовым конкретно-историческим материалом, раскрывающим истоки, различные стадии, этапы градообразовательного процесса и формы городской жизни в средневековой Европе. Ее реалии были весьма далеки от идеалов социального мира и равенства, также как и свободы в ее современном понимании. Как представляет современная наука городское развитие средневековой Европы? Попытаемся ответить на этот вопрос.

Произведения средневековых художников, сохранившиеся до наших дней городские планы, старинные кварталы современных городов, описания путешественников помогают воссоздать не только внешний, но и внутренний облик средневекового города, отдельных его домов и строений, планировку, специфические черты городского быта.
Городской дом был не менее насторожен и замкнут, чем сам город. И это отвечало представлениям людей той далекой эпохи: жилище должно было не только давать приют, но и защитить, скрыть его обитателей от воздействия внешних и уже потому враждебных сил. Жилище, словно маленький город, обносилось забором или глухой стеной. Узкие окна, закрывавшиеся ставнями, должны были не столько пропускать свет, сколько скрывать внутреннюю жизнь от взоров любопытных. Дом тянулся вверх и состоял из нескольких этажей. В этом тоже особенность Средне
103
вековья: античный город такой архитектуры не знал (жилища в античных городах были обычно одноэтажными и образовывали четкую систему прямоугольных помещений). Высокие (10-12 м.) и прочные столбы составляли основу здания; вертикальные, горизонтальные и наклонные брусья образовывали каркас его стен. Промежутки между ними заполнялись, особенно в ранее время, глиной, соломой, позднее - кирпичом. Двускатная крыша - соломенная или тесовая (черепичные появляются уже в позднее Средневековье) - еще больше подчеркивала вертикальную ориентацию городского жилища. Дом тянулся вверх. Он потерял строгую четкость римского плана: комнаты и комнатушки лепились друг к другу в беспорядке, этажи образовывали выступы - эркеры или "фонари", нависавшие над улицей. Под лестницей возникали каморки, под крышей и в выемках на первом этаже - чердаки и чуланы.
Городские дома, до XII в. по крайней мере, мало чем отличались от сельских, И это не должно удивлять: большинство городских жителей составляли выходцы из деревень, которые принесли с собой и свои строительные навыки. Конечно, тип и материал, из которого делали дома, были разнообразны и зависели как от местных условий, так и от богатства и положения в обществе их владельцев. Но вплоть до конца средних веков большая часть жилищ крестьян и простых ремесленников воздвигалась из ивняка, обмазанного глиной, из бревен или плохо обтесанного камня.
Лишь постепенно, где-то с XIV в., в городах распространяется каменное строительство. Сперва появились каменные церкви, затем - дома знатных лиц и общественные здания; потом - усадьбы таких ремесленников, которые использовали печи и горны: пекарей, кузнецов, аптекарей. Но в целом каменные дома горожан, особенно к северу от Луары, в Германии, например, даже в крупных городах в XIV в. были еще редкостью. Они были наперечет, и слово "каменный" нередко превращалось как бы в собственное имя дома, в признак, выделяющий его из массы других жилищ в городе.

Ратуша - символ городской независимости. Возведение ее, как и крепостных стен, всегда возвещало о победоносном исходе многолетней борьбы горожан против своего сеньора. Жители немецкого города Вормса, восставшие против своего епископа, рассказывает старинная городская хроника, приобрели большой каменный дом, перестроили его так, что он стал самым лучшим в городе, и стали там проводить свои собрания, которые раньше происходили на епископском подворье или на площади перед собором. Но жителям Вормса не повезло: они потерпели поражение в очередном столкновении с епископом, которого на этот раз поддержал сам император, и по его повелению должны были разрушить свой дом. А ведь на его сооружение ушло больше десяти лет! Здание ратуши - гордость города, свидетельство богатства и могущества горожан, которые нередко заменяли первоначальное и еще довольно скромное здание ратуши новой, более представительной постройкой. Уже в первой половине XIV в. городской совет имперского города Аахена перенес свои заседания из бюргерского дома, сооруженного в 1267 г., в приобретенный городом бывший императорский дворец Каролингов на рыночной площади, который был заново перестроен в связи с новым назначением.
В большинстве городов Северо-Западной и Центральной Европы ратуши были одного классического для той эпохи образца. Построенное из камня или кирпича готическое здание ратуши имело обычно в нижнем этаже склад или арсенал; по фасаду нижний этаж украшался аркадами. Над ним был устроен парадный зал и ряд меньших помещений для заседаний. Стены, потолки, оконные проемы парадной залы украшались живописью на античные и библейские сюжеты, изображающие справедливое правосудие, а также сцены Страшного суда. Они должны были напоминать членам совета об их долге "судить справедливо
111
и во имя божие". На дверях и скамьях вырезались нравоучительные изречения. "Те, которые правят городом, - было написано при входе в зал заседаний совета города Эммериха, - должны соблюдать присягу, не допускать нарушения свободы, общественных денег не расточать".
В большом зале ратуши проходили заседания совета, принимали высочайших особ - императоров, князей, давали присягу. Здесь же, особенно в ранний период, устраивались по разным поводам пиры и танцевальные вечера для семейств членов городского совета. Со временем для этих целей стали строить специальные здания. Таков Гюрцених в Кельне, где в 1474 г. городской совет устроил бал в честь императора Максимилиана и его сына. Этого хотел сам император, пожелавший увидеть кельнских красавиц, сообщает хронист.
Подражая феодальному замку, ратуша включала в себя бефруа - башню. Здесь хранились городские хартии (грамоты о привилегиях, отвоеванных горожанами), печать, казна; размещалась городская тюрьма и висел набатный колокол. "Если я ударяю в один край, - гласила надпись на городском набате Кельна, - это восстание, пожар или убийство, но если я бью в оба края - значит избран новый совет".
Городское население. Организация управления. Социальные контрасты
В XI-XIII вв. расширяются районы распространения городов, увеличивается их население и размеры. В Италии, унаследовавшей большинство своих крупных городов от Античности, насчитывалось 278 только епископских центров. Даже если считать только поселения, имевшие особый правовой статус, то в одной Германии в XIII в. было основано около 400 городов и еще около 300 - в XIV в. Наиболее активный период создания новых городов во Франции приходится на 2-ю половину XII - начало XIV в. В Англии абсолютное большинство городских центров известно с XIII в.
Размеры большинства западноевропейских средневековых городов были невелики. Даже крупнейшие города Сред
112
невековья кажутся нам совсем небольшими. Такие города, как Флоренция, Милан, Венеция, Генуя, Париж, имевшие в конце XIII - начале XIV вв. более 50 тыс. жителей, считались гигантами (см. стр. 139-140). Подавляющее же большинство городов насчитывало не более 2 тыс. жителей, а то и того меньше. В малых (до тысячи и менее человек) городах проживало 60% всего городского населения Европы. Эпидемия "черной смерти" в 1348-1350гг. унесла в городах от 40 до 65% населения (см. стр. 140-142), начался длительный период спада. На протяжении полутора веков повторяющиеся эпидемии опустошали города Европы. Во 2-й половине XIV в. бубонная чума посещала крупные города каждые 15-20 лет, а в XV в. некоторые из них, например Венецию и Флоренцию, каждое десятилетие. Рост городского населения возобновляется лишь во 2-й половине XV в. К 1500 г. городское население в Западной Европе составляло около 16%.
Из кого же состояло оно? Из разнородных элементов: из купцов, первоначально живших в обособленных поселениях, которые в Германии именовались "вик"; из ремесленников свободных и несвободных, зависимых от феодала, сеньора города; из вассалов городского сеньора, из его слуг, выполнявших различные административные обязанности - они вершили суд, собирали податки с населения, их называли министериалами. Как видим, это были люди разного общественного положения. Но со временем эти различия сглаживаются, и создается, хотя и в имущественном отношении разношерстное, но по-своему единое население, связанное общими правами и обязанностью взаимопомощи, подобно тому как это было в сельской крестьянской общине.
В XI-XII вв. многие города сумели высвободиться изпод власти своих светских (князей) и духовных (епископов) сеньоров и, получив привилегию, руководствоваться своим особым городским правом на территории города и прилегающей к нему узкой полосы (см. стр. 142-150). Горожане, жители городской коммуны, становились неподвластными суду и власти сеньора. Но этого мало. Согласно городскому праву, зависимый от феодала крестьянин, который прожил
113
год и один день внутри городских стен, приобретал свободу. Отсюда пошло выражение: "Городской воздух делает свободным". Многие города вообще изгнали проживавших в них феодалов либо ограничили их права. Так было в немецком Гамбурге, во Флоренции и в Болонье в Италии. Феодальной знатности города противопоставили привилегированность бюргеров - так с XI-XII вв. стали называть полноправных членов городских коммун.
Однако не каждый житель города был бюргером. Чтобы стать полноправным гражданином города, нужно было изначально владеть земельным наделом, позднее - хотя бы частью дома. Во Фрейбурге, например, в XIII в. достаточно было иметь восьмую часть дома определенной стоимости. Наконец, нужно было уплатить специальную пошлину.
Вне бюргерства стояли "бедняки" и нищие, живущие подаянием. К небюргерам относились и лица, находящиеся в услужении у бюргеров, а также подмастерья, приказчики, лица, состоящие на городской службе (в порту, на рынках) и поденщики. Они выполняли повинности для города, но не могли заводить свой очаг, как тогда говорили, т. е. свой дом и свое хозяйство.
Городское законодательство и сами горожане четко сознавали различие между бедностью и нищенством. Бедность в средние века - вообще понятие относительное: тот, кто владел меньшим, чем это соответствовало его сословному или общественному положению, состоянием или имел меньшие, чем когда-то прежде, доходы, хотя они и были весьма значительными, тот и считался "бедным". По христианским представлениям, бедность оценивалась выше, чем богатство, и те, кто выбирал добровольно идеал бедности как образ жизни, удостаивался внимания и общественного уважения. Но среди бедноты средневекового города было гораздо больше таких, кто впал в это состояние в силу обстоятельств жизни или личной судьбы. Это были люди - среди них немало и некогда уважаемых ремесленных мастеров - чьи средства существования при нормальных условиях были ниже границы необходимого уровня настолько, что при малейших неблагоприятных
114
обстоятельствах их благосостояние оказывалось под угрозой. К бедным относились и те, кто не мог обеспечить себе существование частично или полностью без посторонней помощи. В конце XIV - начале XV в. они в немецких городах, например, могли составлять от 10 до 20% городского населения (особенно в неурожайные годы). Обычно такие бедные находили пропитание в каком-нибудь зажиточном доме, пользовались благотворительностью, помещались в городские больницы-богадельни.
Но от таких бедных отличали тех, кто жил подаянием, милостыней, и нищих. Если первое было преходящим состоянием, которое стремились преодолеть, то второе являлось профессией. Ею занимались продолжительное время, она требовала определенной выучки для того, чтобы вызвать наибольшее сострадание. Местные нищие прочно входили в структуру городского общества. В Аугсбурге в 1475 г. они подлежали обложению налогом, ибо считалось, что тот, кто рассматривает нищенство как профессию, может иметь и имущество. Нищие создавали свои корпорации. Известны, например, братства хромых и слепых во Франкфурте в 1480г., в Страсбурге в 1411г., в Цюрихе и Базеле и других городах. Городские власти издавали специальные уставы о нищих (см; стр. 151-153).
В поздний период Средневековья различие между недобровольной бедностью и бедностью как результатом нежелания работать воспринималось особенно остро. Уже в XIV в. в городах появляются предписания, обязывающие нищих в период уборки урожая отправляться в провинцию. Нищих, не имеющих профессии и без определенных занятий, вырванных из своей среды, рассматривали как антисоциальный элемент, с которым надлежало вести борьбу. Власти четко ограничивают число местных, "своих" нищих, для которых регулярно проводились раздачи одежды, денег, хлеба - так называемые "столы для нищих". Их помещают в приюты и госпитали. Для облегчения контроля за "своими" нищими совет города Кельна обязал их иметь на одежде специальный отличительный знак, для тех же, кто "стыдился своего положения", - "удостоверение", предъявляемое по требованию специального
115
представителя власти. Для получения "знака" и "удостоверения" следовало подтвердить в присутствии двух-трех свидетелей, что сбор милостыни - единственно возможный для них источник существования. Одновременно калекам, которые нищенствовали на улицах, у собора и церквей, рекомендовалось вести себя "скромно" и не отягощать "добрых людей лицезрением увечий".
Особую группу нищих составляли попрошайки-мошенники, распространившиеся с XV в. Это породило даже специальную литературу, имевшую целью облегчить распознание криминальных случаев. Популярностью в XVI в. пользовалась в немецких землях, например, "Книга странников. Орден нищих" Матиаса Хютлина из Пфорцхайма. Автор, как и законодатели, подразделял нищенство на "законное", "вынужденное" и "фальшивое" как сознательное стремление к праздности. Такого рода "нищие миряне" ( в отличие от монахов нищенствующих орденов) рассматривались как "попавшие в сети дьявола". Их арестовывали, высылали из города, отправляли на строительные работы - возведение храма св. Северина в Кельне; ремонт и строительство стен.
Но и само бюргерство не было социально однородным. Оно распадалось на две основные группы: патрициат и мастеров. Патрициат (так историки часто называют знатных горожан, городских нобилей) держал в своих руках городское управление - городской совет и суд почти до XIV в., осуществлял власть над городом и его округой. Городские патриции представляли город в его отношениях с другими городами, князьями, епископами, королевской властью, иными словами, как бы мы сейчас сказали, осуществляли дипломатическое представительство. Основное место среди городских патрициев занимали крупные землевладельцы и купцы, их ряды пополнялись за счет разбогатевших семей ремесленников-мастеров. В своем быту и поведении патриции стремились подражать рыцарству. Они поддерживали родовую солидарность - создавали обширные линьяжи (семейные кланы, связанные происхождением от одного предка), роскошно одевались, носили шпоры, сражались верхом, посещали турниры, заводили гербы и строили замки, старались породниться с феодальной
116
знатью и пройти посвящение в рыцари. Но при всем том городские патриции принципиально отличались от подлинных феодалов. И это связано с тем, что основные богатства патрициата складывались (в отличие от феодалов) не в результате эксплуатации зависимых крестьян (хотя патриции тоже имели поместья и немалые), но в торговле, ростовщичестве, откупе прав на сбор пошлин и т. п.
Различия между патрициатом и ремесленными мастерами были также очень резкими, но до XIV в., пока городское ремесленное производство еще набирало силу и мастера не были достаточно богатыми и сплоченными, эти различия не приводили к столкновениям, более того - мастера поддерживали патрициат в столкновениях с городскими сеньорами. Со всей остротой противоречия обнаружились с XIV в., когда мастера-ремесленники богатых цехов развернули борьбу за право участвовать в политической жизни города.
Перемещения людей (миграции) из деревни в город и между городами играли решающую роль в городском развитии средневековой Европы. Из-за высокого уровня смертности, связанного с неблагоприятными условиями жизни, войнами, политической нестабильностью, ни один город не мог поддерживать численность своего населения за счет внутренних ресурсов и всецело зависел от притока новых жителей из сельской округи. Подъем старых и новых городов в XI-XIII вв. по всей Европе обеспечивался иммиграцией крестьян из ближних и дальних деревень. В это движение вовлекалась, однако, не только сельская беднота. Дальняя иммиграция в основном поставляла богатых купцов и высококвалифицированных ремесленников. Это приводило к формированию этнических или земляческих общин, прежде всего в крупных портовых и университетских городах, где всегда было много иностранцев - иноземных купцов и студентов. В предместьях Лондона в XIII-XV вв. осели большие группы ремесленников - эмигрантов из Франции, Фландрии, Италии, Германии. Видное место в жизни скандинавских, восточнобалтийских, западнославянских, венгерских городов занимали выходцы из Германии.
Хотя абсолютная численность чужестранцев в западно
117
европейских городах никогда не была преобладающей, они естественно были заметны в городе. Они жили кучно, оказывали друг другу услуги в качестве доверенных лиц, душеприказчиков, поручителей, свидетелей. Стремление иностранцев селиться отдельно, их непривычная и поэтому странная манера одеваться, их непонятная речь вызывали отчуждение и подозрительность горожан.
Наиболее показательна в этом отношении история еврейских общин, которые существовали во многих старых городах Западной Европы еще с римской эпохи. Евреи жили в специальных кварталах, более или менее четко отделенных от остального города, и были освобождены от городских податей. Их положение значительно ухудшилось в XIII в. в связи с ростом религиозной нетерпимости. В 1215 г. папским декретом для евреев вводится обязательное ношение на одежде отличительного знака, обычно в форме колеса или круглой латки желтого цвета, а позднее - шляпы с рогом, символизирующим дьявола. Уже в конце XIII в. евреи были изгнаны из Англии, в начале XIV в. - из Франции.
Во время "черной смерти" начались массовые погромы в городах Германии, Швейцарии, Нидерландов. Несмотря на то что церковь рассматривала чуму как божью кару, потрясенному сознанию обывателей требовался более доступный для мщения виновник постигшего их бедствия и удобная, во всех отношениях чуждая им, жертва. Евреев обвиняли в отравлении колодцев и источников с целью "уничтожить всех христиан и захватить власть над всем миром". Не помогла и изданная папой Клементом булла, доказывавшая, что евреи, как и христиане, сами гибнут от чумы и призывавшая духовенство взять их под свое покровительство. В Страсбурге городской совет, пытавшийся предотвратить расправу с местными евреями, был смещен, вновь избранный его состав был более расположен слушать обезумевший "глас народа". В феврале 1349 г. были заживо сожжены две тысячи евреев Страсбурга. В Майнце, где находилась самая многочисленная еврейская община в Северной Европе, ее члены предприняли попытку самообороны, вступив в схватку с атаковавшей их толпой. Но
118
на следующий день, собрав по окрестностям подкрепление, погромщики уничтожили гетто и всех его обитателей - около шести тысяч человек. В 1351 г. было ликвидировано 60 крупных и около 150 более мелких еврейских общин и произведено более 350 массовых убийств. Спаслись лишь немногие принявшие крещение и кучки беженцев, получившие защиту и кров у некоторых князей. Большие группы мигрировали дальше на Восток, в Польшу и Русь. Лишь немногие вернулись потом обратно.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Горожане избегали друг друга
СредневековаЯ европа в свете историко-демографиЧеских социокультурных исследований Численность
В эпоху возрождения в центре внимания городских историографов находилось противостояние горожан