Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
2. Каждый культурный компонент (мифология, религия, наука, литература) выступает как подсистема, соотносимая с культурой в целом (национального или цивилизационного уровня) и с другими компонентами социального бытия. 3. В сравнительных исследованиях весьма затруднительно учитывать подвижность духовных феноменов. Сравнение ранних вариантов христианства, буддизма, конфуцианства или ислама дает результаты, во многом отличные от тех, которые мы получаем при рассмотрении сложившихся систем или вариантов, проявлявшихся на более поздних этапах эволюции. Вот на какие опасности при сопоставлении разных культур указывает Г. Гачев, автор ряда ярких книг, проникнутых тонким пониманием специфики различных культур*: а) произвол и необязательность суждений; их предотвратить можно с помощью сравнительно-исторического подхода; б) затрагивание национальных Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1988. С. 45—47. 253 чувств, обычно очень щепетильных к попытке научного определения, т.е. ограничения. Как отмечает Г. Гачев, «здесь единственное спасение — доброжелательность и объективность анализа при той предпосылке, что каждый народ видит все бытие в целом и ничье видение не выше и не ниже. Могут быть различия в историческом уровне развития каждой культуры, но не в ее возможностях». Г. Гачев сопоставляет культуры в их национальных рамках (индийская, русская, болгарская, киргизская, грузинская, армянская и т.д.) и неизбежно сталкивается с проблемой соотнесения этих рамок с общими принципами, с Единым Целым. Это общее начало, полагает он, складывается как «взаимодействие разных членов в одном согласованном организме человечества. Эта особая структура общих для всех народов элементов и составляет национальный образ, а в упрощенном выражении — модель мира»*. Все это означает, что компаративистские исследования должны выводить теоретическую мысль на выявление некоторых универсалий, по которым только и можно проводить общее содержательное сопоставление разных культур. Вместе с тем важная задача состоит в выявлении тех общих исторических принципов, по которым протекает жизнь различных обществ. Культурно-историческая школа ввела в оборот принципы исторического анализа движений больших обществ. В дальнейшем это направление сложилось во влиятельную школу, в которой изучение крупных культурноисторических общностей — Европы, исламского региона, Индии, Китая, буддийского региона и других проводится на основе некоторых общих социокультурных принципов. Как мы увидим, между Западом и различными восточными цивилизациями, действительно, имеются существенные различия, которые в полной мере проявили себя в ходе их взаимодействия на протяжении Нового времени. Однако эти различия можно объяснить, лишь обращая внимание на расхождение путей цивилизационной динамики Запада и Востока. Можно констатировать, что подход к миру культуры как плюралистическому многообразию не устранил ни универсализма, ни эволюционизма, ни дихотомного подхода. Однако существенным принципом упорядочивания самого поликультурного подхода стало выделение цивилизаций как наиболее крупных социокультурных систем, проявивших себя в истории мировой культуры и сохраняющих свое значение и в современном мире. В новейших тео- Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1988. С. 45—47. 254 риях преуменьшается или вообще снимается проблема «объективности» классификации культур. При их сопоставлении всегда используются некоторые «операциональные», т.е. значимые дле решения данной задачи критерии. В этом русле и происходит в последнее время развитие методологии «понимания» и «коммуникации между культурами». Как и в прежние времена, дихотомные модели занимают видное место среди современных концепций культурных систем и суперсистем. Некоторые идеи, лежащие в основе данных теорий, выдвигались еще в учениях Конфуция и Мо-цзы, индусскими и буддийскими мыслителями, Платоном, Аристотелем, Полибием и другими греко-римскими мыслителями. Более развитую форму они получили в работах некоторых социальных философов XVII, XVIII и первой половины XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс вдохнули новую жизнь в эти теории и способствовали дальнейшему развитию их экономического варианта своим разделением общественных явлений на два основных класса: «производственные отношения», составляющие «экономическую основу общества», и «идеологическую надстройку», состоящую из «юридических, политических, религиозных, художественных или философских форм и отношений». Почти все более поздние теории такого рода — вариации и дальнейшее развитие подхода, сформированного К. Марксом и Ф. Энгельсом. Наибольшее значение в этом плане представляют собой работы А. Коста, Л. Вебера, А. Вебера, Р. Маккайвера, У. Огборна, Ф. Чапина, Т. Веблена, М. Туган-Барановского и других ученых. Общей чертой всех дихотомных моделей является то, что в них не проводится различие между социокультурными системами и скоплениями, а вместе с тем совокупная культура общества разделяется на два класса, все феномены в которых взаимосвязаны и изменяются по одному типу, в корне отличному от типа, присущего другому классу. А. Кост разделяет все социокультурные явления на «социальные» 255 и «идеологические», между которыми не существует сколько-нибудь явного соответствия. Согласно Л. Веберу, человек и его разум имеют двойственную природу: с одной стороны, он выступает как homo faber, т.е. человек технический и производящий, а с другой — как homo socius, т.е. как социальный тип. Вначале высокая культура ранних цивилизаций произрастала стихийно на основе народной культуры |
|
|
|
|
