<<<     ΛΛΛ     >>>   

Так, сикарии стали неоспоримыми хозяевами Иерусалима. И полилась кровь евреев широким потоком. Даже тех, кто искал спасения в Иерусалимском храме, впервые не находили его там. «Каждый уголок храма, - пишет свидетель и участник событий Йосиф Флавий, - был осквернён убийством». Не щадили никого: ни женщин, ни детей, ни стариков, ни служивших в храме первосвященников. На мостовых города было скользко от крови, по узкой иерусалимской улочке не всегда можно было пройти из-за загромождавших её трупов. Их было так много, что тела убитых стали, в конце концов, просто сбрасывать за стены города. Потом собрались с силами зелоты и беспощадно вырезали сикариев. Одни сикарии бежали в Мосаду и остались навсегда в памяти народа как «героические защитники Мосады», другие – в Александрию (Египет), где после безуспешной попытки организовать там восстание против римлян, были схвачены местными евреями и выданы римлянам.

Тем временем, распри в Иерусалиме продолжались. Война шла на два фронта: друг с другом и с римлянами. Пламя войны перекинулось и на другие иудейские города. Словно по бикфордовому шнуру пронеслось оно от города к городу, где, в свою очередь, происходило размежевание на «ястребов» и «голубей», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Обуздать «иудейский пожар» взялся римский легат Цестий, командовавший легионами в Сирии и Иудее. Он проигнорировал в своё время жалобу Береники на Флора, умолявшей его, пока не поздно, утихомирить не в меру разбушевавшегося прокуратора. Цестий не поспешил тогда вмешаться. Что ж, теперь он спешил, как никогда в своей жизни. Ведь он отвечал головой перед Нероном за спокойствие на Востоке.

Армия Цестия была пёстрой, как и те области, в которых она была размещена. Помимо римлян, в ней находились сирийцы, аравийцы, египтяне и даже несколько тысяч еврейских воинов, по приказу Береники и Агриппы примкнувших к войне с «иерусалимскими смутьянами». Цестий сумел, где с помощью армии, где опираясь на противников войны в городах, подавить один за другим мятежи.

«Блиц-криг» Цестия закончился в Иерусалиме. Несмотря на то, что ему удалось захватить часть города, он не сумел воспользоваться этим, неожиданно запаниковал и, что называется дал дёру. Всё это привело к полному разгрому его армии. В боях с еврейскими повстанцами Цестий потерял 6000 легионеров. Фортуна, эта римская богиня удачи, вложила в руки зачинщиков восстания зелотов богатую добычу: большую сумму денег, а главное, всевозможные виды оружия. Кроме того, к ним в руки попал основной военный штандарт римлян – золотой орёл, что считалось невероятным позором для римских воинов.

Охваченные эйфорией победы над римлянами, лидеры враждующих в Иерусалиме группировок помирились и выработали общую военную стратегию в войне с Римом. Но мир в междоусобной войне, с её накалом страстей и амбиций, не мог быть продолжительным. Покружив недолго в чистом небе, «голубь» всеобщего согласия рухнул на Иерусалимскую площадь, поражённый пущенными в него со всех сторон стрелами.

Война друг с другом опять достигла пика. Иерусалим снова тянули в разные стороны, «четвертовали», разрывали на части, делили на свои «районы влияния». И вот уже Нижний город схватился в смертельной схватке с Верхним городом. Засев во дворцах, в башнях, в Храме, евреи воевали друг с другом внутри города по всем правилам классической войны с применением осадных орудий, катапульт и камнемётов, которые они отбили у армии Цестия. Можно себе представить сколько гибло при этом жителей и во что превращался город с его узкими улицами и Храмом, который переходил то в одни руки, то в другие.

«Топча ногами груды мёртвых тел, мятежники сцепились в смертельной схватке» - пишет Йосиф Флавий и уточняет: «это была междоусобица внутри междоусобицы». Кровавое «отсеивание» приводит в конце концов к тому, что на иерусалимском поле битвы остаются только три лидера, три вождя: Йоханан, Эльазар и Шимон. Каждый из них не останавливается абсолютно ни перед чем, чтобы стать единовластным хозяином Иерусалима.

Слово Йосифу Флавию. «Иоханан и его люди грабили горожан и с новыми силами ополчались против Шимона, тот же в своей борьбе с соперничающими партиями зависел от городских запасов... В какой бы части города Йоханан не оказывался, он никогда не упускал случая поджечь дома, полные зерном и всякого рода припасами, когда же отступал, то продвигавшийся на его место Шимон следовал его примеру.

В итоге, строения вокруг Храма были сожжены до основания, город превратился в пустыню, служившую ареной междоусобной войны, и всё зерно, которого хватило бы на то, чтобы продержаться в течение многолетней осады, сгорело». В Иерусалиме разразился страшный голод. Йосиф Флавий рассказывает леденящую душу историю людоедства, когда мать, сошедшая с ума от голода, сварила собственного ребёнка. «Не видя спасения от охвативших город бедствий , - пишет далее историк, - старики и женщины молились о приходе римлян и с надеждой ожидали нападения извне, которое освободило бы их от свирепствовавших внутри города ужасов».

Напуганный волнениями на Востоке, Нерон отправляет навести порядок в «иудейской провинции» Веспасиана, опытного, состарившегося в сражениях вояку. В свою карательную экспедицию Веспасиан прихватывает своего старшего сына Тита. Вместе они делят теперь бремя войны, которая ещё самим неожиданным образом скажется на дальнейшей судьбе их обоих.

В столице Сирии Антиохии Веспасиан застал брата Береники Агриппу. Царь привёл ему в помощь 2 тысячи лучников и тысячу всадников. В первом иудейском городе Циппори, который оказался на пути армии Веспасиана, римскому главнокомандующему и его сыну Титу «оказали почётный приём» и даже предложили, как выражается историк, «свою помощь в войне с собственными соотечественниками».

Совершенно другой «приём» оказали римлянам жители Йодфата. Защитники города, которыми руководил тогда Йосиф Флавий, неожиданно оказали армии Веспасиана такое серьёзное сопротивление, что обратили в бегство несколько легионов. Об интенсивности сражений под Йодфатом говорит то, что в нём досталось и самому Веспасиану. Он был ранен в ногу, а в щит его вонзилось несколько стрел, посланных еврейскими лучниками. «Вся земля вокруг сражающихся, - вспоминал Йосиф Флафий, - была залита кровью, а по трупам можно было взобраться на стену (города)». Город был взят лишь после 47 дней осады. Кстати именно там, под Йодфатом, Йосиф Флавий вместе с горсткой других повстанцев попал в окружении и сдался в плен римлянам.

Оказал римлянам сопротивление и другой еврейский город - Гамла. Гамла была захвачена лишь после 23 дней невероятно жестоких боёв. Причём в этот раз, во время боя, Веспасиан только чудом избежал смерти.

Вот на этом батальном фоне, располагающем к чему угодно, только не к любви, и происходит встреча Тита с Береникой. И с этого дня они вместе. Их встречи не прервались даже тогда, когда в Риме после вынужденного самоубийства Нерона началась своя междоусобная война за освободившийся римский трон. Веспасиан отправляет в Рим на разведку Тита, но тот возвращается, так и не доехав до Рима. «Некоторые считали, - пишет известный римский историк Тацит, - что повернуть обратно Тита заставила страсть, которой он пылал к царице Беренике. Юноша и в самом деле не был к ней равнодушен». «Молодая, красивая, - продолжает дальше историк, - она даже старого Веспасиана обворожила любезностью и роскошными подарками».

К сцепившимся в кровавой драке за власть в Риме решил присоединиться и подбадриваемый своей армией Веспасиан. Оставив сына Тита заканчивать с подавлением восстания в Иудее, он в срочном порядке уезжает в Италию. Тит остаётся наедине с непростой задачей - подавить распространившееся на всю Иудею восстание «еврейских фанатиков». На удивление Риму оно приняло слишком упорный и слишком затяжной характер.

И в схватках с армией Цестия, и в боях с армией Веспасиана, когда повстанцы забывали на время о своих распрях и оказывались лицом к лицу с «завоевателями мира», они проявляли незаурядный военный талант, изобретательнось и мужество, что так поражало даже видавших виды римских легионеров. Можно только гадать - какой дальнейший ход приняло бы их противостояние с Римом, если бы не война, которую они вели друг с другом. Скорее всего римляне бы всё равно одержали победу, но, наверняка, война велась бы значительно дольше и с куда большими потерями для римлян. Длительная же война была на руку восставшим евреям и грозила Риму совершенно непредсказуемыми последствиями. Ведь за этой войной следил весь остальной, подвластный Риму, Восток. Следил и «мотал на ус». В глобальных интересах Рима было как можно быстрее справиться с кризисом в Иудее.

Когда войска Тита осадили Иерусалим, их едва ли не основной ставкой стала ставка на братоубийственную войну евреев, которая не прекращалась за стенами, выглядевшего неприступным, города. «Римские военачальники, - пишет Йосиф Флавий, - рассматривали междоусобицу в стане врага как дар, посланный им самим небом».

Истребление друг друга в Иерусалиме закончилось лишь тогда, когда, после многомесячной осады, «город с трёх сторон внезапно потряс ужасный удар» римских таранов. Только тогда решили вожди группировок положить конец кровавой вражде и объединить свои усилия. Впрочем, это решение уже ничего не могло изменить в судьбе истерзанного своими же жителями города. Оно лишь продлило его агонию.

«Восстание было подавлено. Причинённый стране ущерб достиг фатальных размеров отчасти и потому, что сами повстанцы придерживались тактики выжженной земли, - пишет в книге «История древнего Израиля» историк Майкл Грант. Еврейское население понесло страшные потери. На месте погибших разрешили селиться иммигрантам-язычникам. От самого Иерусалима не осталось камня на камне».

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Клавдий был признан официально императором
Рабинер Я. Иудейская Клеопатра истории Израиля 3 жертвой