<<<     ΛΛΛ     >>>   

С чем же отождествлял Пересветов "христианскую веру"? В "Сказании о книгах", его оригинальном сочинении, описывается, как патриарх Анастасий жалуется Христу на то, что произошло с православной столицей, ее церквами. "Видиши таковое поругание от агарян, от безбожных турков, от иноплеменник? Твоим святым церквам поругаются, кресты с церквей поснимали, и твоя святыя образы нечестно из церквей выносили, и престолы твоя святыя поламали, и книги у меня поотнимали, у раба твоего. Всем тем вере твоей любимой християнской наругалися!" Христос же ответил, что "свою святыню от храмов своих святых и от своих чюдотворных образов, и от чудотворцев, и от мученииков и угодников моих, волных страстотерпцев" взял на небо, а греков отдал туркам "на поучение правды". Христос говорит о "неправде" греков, что косвенно определяет и самое существенное во "всякой правде": "Да еще того лютее мне от вас было терпети, что мою святую волю творите, смиренное житие приимаете, и обще со мною, со Христом, мнишеское да чаяние и святыню на собя возводите и гордость, брат к брату роптанием;

и пришедши в церков святую мою да ста по местом своим мнишеским, да кланяется, яко трава от ветра, а сердца своего в кознях не обратится, в роптании своем брат на брата любити аки сам себе; а вам что же болши того надобно, моего святаго великаго милосердия? Во всем заповедь мою святую преступили...". И, пожалуй, главное: "Царь сшед с праведного суда, и вси мир прельстися на нечистое собрание, суд был их лукав и слезен, слезы и кровь мира сего, рода християнскаго, неповинно осуждал и брызгами на образы моя святыя чюдотворныя от лукавых судей и от неправеднаго суда их..." В последних словах - мысль о дисгармонии "правды" и "веры": кровь и слезы от неправедного суда "брызгали" на "образы"! В "Сказании о Магмет-салтане" И.С. Пересветов, напротив, пишет о гармонии: "Правда Богу сердечная радость и вере красота".

Устами Петра волосского Пересветов в "Большой челобитной" решается наконец сказать главное: "Бог не веру любит — правду". "Вера" у Пересветова заменяется "чистотой" (внешней святостью): для него это синонимы. Магмет-салтан говорит своим пашам и сеитам: "Правда и чистота, братья, се бо сердечная радость Богу".

Подобное настроение можно понять в контексте эсхатологических ожиданий. В византийской пророческой литературе возможное падение Царьграда связывалось с "кончиной мира"64. Русскому публицисту были известны эти пророчества; более того, они использованы в его сочинениях. Считалось, что конец света ознаменуется захватом православного царства мусульманами. В 1453 г. худшие опасения оправдались. И.С. Пересветов видел богоугодность, а значит и спасение, в сохранении до дня Страшного Суда православной державы65.

Любопытно, что в XVII в. текст И.С. Пересветова поправили: в "Сказании о Петре, воеводе волосском", переделанном на другой манер (что считалось вполне нормальным в связи с отсутствием представления об авторском праве), рассматриваемые формулировки были смягчены. Смысл поправок сводился к тому, что "вера" выше "правды": "Аще в Московском государстве и правды нет, а ко Христу вера есть у царя и святителей..., то таким великим царством у Христа милость своею верою упросят. Христос бо есть истинная правда, и аще по вере помилует, то и правду в них вселит". Стоглав не случайно предупреждал: "Не разлучай стихаря с фелонемъ аки Христа во двою естетву", - именно нетождественность "правды" и "веры", имеющих единое происхождение, толкала пытливую мысль на поиски различий между ними и их иерархии.

Соотношение "правды" и "веры" своеобразно раскрывается в отношениях по "вертикали": между высшей властью в государстве и ее "подовластными". Царю полагалось служить "верою и правдою". "Почто,. царю, сильных во Израили побил еси и воевод, от Бога данных ти на враги твоя, различными смертьми расторгл еси... Али ты безсмертен, царю, мнишися, и в небытную ересь прельщен, аки не хотя уже предстати неумытному Судие, надежде христьянской, богоначяльному Исусу, хотящему судити вселенней в правду", - писал А.М. Курбский Ивану Грозному66. Князю-беглецу нелегко было примирить два тезиса: "прогнанные" от царя "бес правды" вопиют и будут свидетельствовать на Страшном Суде против того, кто явился "во православии пресветлым". Царь же этот вопрос решал по-царски и, возражая бывшему боярину, едва ли не первой фразой своего послания цитировал Притчи Соломоновы: "Сильные пишут правду"67. Царь - "содержитель" православия, Божиим изволением и прародителей благословлением получивший трон. Далее Грозный, ссылаясь на авторитет апостола Павла, цитировал: "Всяка душа владыкам превладеющим да повинуется". А раз так, "праведен еси и благочестив, про что не изволил еси от мене, строптивого владыки страдати и венец жизни наследити?" Царь неустанно вопрошал: "Почто, о княже, аще мнишеся благочестие имети, единородную душу свою отверг еси? Что же даси на ней измену в день Страшного Суда?" Неправедность Курбского, по мысли Грозного, заключается в том, что боярин не подчинился царской воле, не претерпел страдания тела ради спасения души. "Не мни праведно быти: возъярився на человека и Богу приразитися".

Царская власть в России носила ярко выраженный сакральный характер - она уподоблялась власти Божией. Васюк Грязной писал Грозному: "Ты, аки Бог, и мала и велика чинишь"68.

То, что царю полагалось служить "верою и правдою", своеобразно раскрывалось Грозным: "Богу веру истинну и к нам прямую службу". Так в идеале, но в жизни было иначе, и царь не преминул вспомнить, как в годы его юности бояре своевольничали. Иван Шуйский "пришел ратию к Москве, и боярина нашего князя Ивана Федоровича Бельского и иных бояр и дворян переимали... Тако же и князь Андрей Шуйской с своими единомысленники пришед к нам в ызбу в столовую, неистовым обычаем перед нами изымали боярина нашего Федора Семеновича Воронцова, ободрав его и позоровав, вынесли из ызбы да убити хотели. И мы посылали к ним митрополита Макария, да бояр своих Ивана, да Василья Гри-горьевичев Морозовых своим словом, чтоб его не убили, и оне едва по нашему слову послали его на Кострому, а митрополита затеснили и манатью на нем с ысточники изодрали, а бояр в хребет толкали. Ино то ли доброхотны, что бояр наших и угодных, сопротивно нашему повелению переимали и побили и разными муками и гонении мучими? И тако ли годно за нас, государей своих, души полагати, еже к нашему государьству ратию приходити и перед нами сонмищем июдейским иматьи, и с нами холопу з государем ссылатися, и государю у холопа вьшрашивати? Тако ли пригоже прямая служба воинству? Вся вселенная подсмеет такую правду".

"Правда" подданных в сознании царя - исполнение ими повелений того, кому дана власть от Бога: вот почему "сильные пишут правду".

Церковная реформа Никона показательна тем, что ее противники готовы были не согласиться с этим тезисом: ведь именно царская власть стала инициатором перемен, которые воспринимались как удар по "вере", а значит по истине, представленной священными правилами Стоглава. В изданиях Псалтыри 1652-1653 гг. Никоном было велено не упоминать две статьи о двуперстном сложении крестного знамения и о 16-ти земных поклонах на "Господи и Владыко живота моего". А.В. Карташев по этому поводу заметил: "Такой крутой поворот руля вызвал бурю"69. В 1653 г. появился специальный циркуляр - "Память", в котором впервые в истории русской церкви кратко и без объявления причин сообщалось о первых нововведениях в обрядах.

Можно понять реакцию Аввакума и его сподвижников на эту измену "вере": "Мы же, сошедшись, задумались. Видим убо, яко зима хощет быти: сердце озябло и ноги задрожали". Это весьма показательно: из-под ног уходила православная земля. Рушилась "вера". Не случайно Никон говорил о себе, что он русский и сын русского, но "вера" его и убеждения - "греческие". "Русская вера" закрепилась у старообрядцев.

Известно, что 1666 год был особым: многие, особенно староверы, ожидали наступления Второго Пришествия и Страшного Суда. Реально это, однако, осознавалось не как одномоментный акт, а как процесс. В "Откровении" Иоанна Богослова специально подчеркивалось, что в течение трех с половиной лет (сорока двух месяцев) будет "отступление" от Христа. Эту цифру Аввакум упомянул в "Письме Афанасию", написанном в 1669-1670 гг.70 Не случайно и то, что к 1669-1670 гг. относятся его глобальное обращение к "братии на всем лице земном" и комплекс других посланий с ярко выраженным эсхатологическим содержанием.

Именно в этот критический момент вопрос о "правде" и "вере" становится самым существенным вопросом бытия. "Молю вы аз, юзник о Господе, коленам вашим касаюся всем верным о Господе: поживите вси, право исправляюще Слово Божие, еже речено во святом Евангелии и во всех святых Писании о любви и о милостыни и прочих добродетелех, не отлагайте подвига спасительного леностию и небрежением. Не вемы бо, доколе живот наш. Яко тать в нощи, тако смерть приидет комуждо от нас. Что тогда речем, не соблюдше Божия повеления, егда воскреснем и станем на Суде, и увидим иных венчаемых от Праведнаго Судии, Христа Бога нашего? Страшен день той и зело грозен. Писание свидетельствует о нем. Я, помышляя, трепещу и ужасаюся во уме моем, как стать будет пред Праведнаго. Неправд много во мне. Побежал бы? Ино некуды уйти. Отперся бы от дел моих злых? Ино яко клеветницы, ясно кричат, написаны окрест меня и внутрь, глаголюще: ты нас сотворил в сие и в сие время", - писал Аввакум в Послании "братии на все лице земном"71.

Протопоп в образной форме представил "неправду", за которую он будет отвечать. Этот перечень любопытен тем, что он косвенно определяет и "всяку правду": "Да и явятся в тайниках сих, как делал, на земли живучи: как пронырствовал; как воровал; людем казался благ, а внутрь враг; пред человеки постен и воздержник, а внутрь блуден и оплазив всегда; к людем сладко слово, а внутрь яда смертоносна исполнь; пред человеки являются свят, а по внутреннему человеку клят; к людем являются трезв, а заочно безпрестанно пьян; пред человеки являются целомудр, а по внутреннему смыслу на весь свет блудник; иным о подвиге говорю, а сам требующему пенязя, не дам; людем советую о любви, а сам ненавижу всех"72.

Со ссылкой на Златоуста Аввакум утверждал, что Христос "царствует... верными и неверными, еллинами и июдеями, к самеми бесами... Всегда царь..." Для него царская власть Христа заменила собой земную царскую власть, отпавшую от "истинной веры". Аввакум четко определял место "никониян" в этой структуре: "В одной части никонияня с бесы лежат. Мы же, правоверные, глаголем, яко царствует Христос совершенно, ныне и во веки, и Его же царствию несть конца д никонияном - не царь у них антихрист царь. Дай-ко срок Во Апокалипсисе писано выедет на коне белом и царя их, со лжепророком в огнь всадит " В конце послания - призыв "Стойте, Господи ради в вере твердо и не предавайте благоверие отец наших о Христе Исусе, Господе нашем. Ему же слава во веки, аминь"

Судя по всему, Аввакум ясно представлял себе, что "всякая правда" понадобится тем, кто правоверен у них будет Судьей Христос, нико нианам же - гореть в огне, им будет даже отказано в суде, как заведомо определившейся силе дьявола и антихриста В послании Маремьяне Феодоровне (март 1670 г ) протопоп откровенно признавался "Без веры нам невозможно угодити Богу, веровати подобает право, како от отец прия хом" "Всякую правду" следует исполнять лишь в лоне правой веры, про вой церкви без них дела человеческие утрачивают свою значимость, -вот смысл той гармонии, в борьбе за которую староверы готовы были отдать жизнь

Подведем итоги "Правда" и "вера" - актуализированные категории сознания русского средневековья Их семантическая обусловленность связана с эсхатологией "Всяка правда" человеку нужна была для Страшного Суда, но без "веры" нет и верности Богу Слово Божие и Истина - их единая божественно земная природа и нетождество - приковывали к себе внимание средневековых интеллектуалов, понимавших практи ческую их значимость, ибо этими категориями определялся главный вопрос христианства — вопрос о спасении Условие его, говоря языком современного нам синодального перевода Библии, - вера, которая оправдывает человека "независимо от закона дел" (Рим 3 28) Ему противостоит "закон веры" (Рим 3 27) Эту-то оппозицию мы и находим как в первом известном нам богословском произведении Древней Руси, "Слове о Законе и Благодати" митрополита Илариона ("закону дел" здесь соответствует "Закон", а "закону веры" - "Благодать"), так и у первого русского "утописта", И С Пересветова (который противопоставляет, соответственно,"веру" и"правду")

Спор, о котором было сказано в самом начале статьи, приобретает теперь ясность, ибо, по мнению И С Пересветова, небесное всегда выше земного. Правда Истинная или Христос всегда выше ("сильнее") "зако на дел", т е веры "Правда" Пересветова не совпадает с нашим пред ставлением о правде, но зато соотносится с нашим пониманием веры Современным же понятием, близко стоящим к пересветовской "вере" является истина, которая, по меркам людей средневековья, обнаружи вается в верном отношении к обряду, предусмотренному священным каноном

Рационализация общественных отношений, постепенное обмирщение культуры и ослабление эсхатологических ожиданий привели к тому, что эти категории в конце XVII в потеряли свою актуальность для mainst ream'а русской публицистики Тем не менее они оставили глубочайший след в отечественной культуре

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 Сочинения И.С. Пересветова М.Л 1956 С.161

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Другие его сочинения м
Сопоставление выявленных значений показывает
Юрганов А., Данилевский И. Правда и Вера русского средневековья истории Руси 4 путешественника