Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
-------------------------------------------------------------------------------- [1] Верховский А. Государство против радикального национализма. Что делать и чего не делать? М.: Панорама. 2002. С.134. [2] Ответ Главного информационного центра Министерства внутренних дел Российской Федерации от 25.06.2001 г. № 34/4-220 на запрос депутата В.В. Игрунова, статистическая справка. [3] Антисемитизм и ксенофобия в Российской Федерации. Выпуск 10. 2001. Январь-февраль. С.4. [4] Голос крови с уголовной тональностью//Rambler-медиа. 2001. 19 декабря. Примеч. составителя: дело, правда, было в дальнейшем закрыто. [5] Ответ Прокуратуры Краснодарского края от 08.08.2002 № 27-27-7-2002 на обращение исполнительного директора АНО "Новороссийский комитет по правам человека" по поводу документального фильма М. Ткачук "Турецкий марш". [6] Методические рекомендации "Об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды"// http://www.panorama.ru/works/patr/govpol/genproc_instr.html [7] Ответ Прокуратуры Краснодарского края от 27.04.2002 № 27-15-2-2000 на коллективное обращение турок-месхетинцев. [8] Центрально-Черноземное межрегиональное управление Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций. Руководитель Лариса Александровна Макеева. Правовой анализ нормативной базы по разжиганию национальной, социальной, религиозной нетерпимости и розни. Б.м., 2001. С. 10. [9] Справка Госкомпечати России "О мерах, предпринимаемых Госкомпечатью России к организациям, издающим литературу экстремистского содержания". 1998 – первый квартал 1999. [10] Там же. Дела писателей (процесс "Российская Федерация против Лимонова", уголовное преследование прокуратурой, т.е. опять-таки Российской Федерацией, Сорокина). Вступление в силу новых избирательных законов, приближающих к нулю свободу журналистских комментариев во время избирательных кампаний. Антиэкстремистское законодательство с утрированными запретами (вплоть до подпадающих под "экстремистские материалы" Илиады и Корана), с понуждением общественных организаций отрекаться от своих собратьев и тому подобными прелестями полицейской идеологии. Попытки перекрыть шлюзами Интернет. Законопроект о защите нравственности (путем уголовных наказаний, конечно), получивший поддержку Правительства. Наконец, антитеррористическая милитаристская истерия, порождающая не только "боевиков в Панкисском ущелье", но и идейных супостатов: поименованных ваххабитов и непоименованных пока "лиц, поддерживающих террористическую деятельность". Вот наша повестка дня. И оттого рука тянется к общепризнанным принципам, к международному праву, надеясь найти хоть там библейский "камень прибежище зайцам", коли здесь привкус кляпа становится все ощутимей. Но что такое международное право? Есть некая область, именуемая "международное право прав человека". Основные документы, относимые к ней, известны. Но вот, например, конвенции ООН против наркотиков 1961 и 1988 годов, другие соглашения о сотрудничестве в борьбе с преступностью составляют ли единый ряд, производный от Всеобщей Декларации Прав Человека либо это иная отрасль, а, следовательно, согласно декларируемым общемировым приоритетам, подчиненная, служебная? Вопрос не случаен. Интересующая нас в этой статье, посвященной свободе слова, Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 7 марта 1966 года помещается, конечно, в "праве прав человека", как основанная на jus cogens generalis (абсолютно императивных нормах). Но ее статья 4, содержащая не ограничения (что уместно в новеллах о правах), а императивные требования ответственности и характера наказаний за определенные деяния и высказывания, не относима к праву прав человека, представляя собой некий аппендикс производной, вторичной, вспомогательной отрасли "права борьбы с преступностью". Считают так, естественно, далеко не все. В дни, когда пишется эта статья, Парламентская Ассамблея Совета Европы на очередной 53-й сессии (23 – 27 сентября 2002 года) планирует рассмотреть проект дополнительного протокола к Конвенции о киберпреступности. Протокол называется "О признании уголовным преступлением актов расистского и ксенофобского характера, совершаемых с использованием компьютерных систем". Текст протокола доступен нам в изложении, подготовленном Комиссией ПАСЕ по юридическим вопросам и правам человека. По мнению Комиссии, в документе наличествует, с одной стороны, "удовлетворительный баланс между борьбой с расизмом и свободой выражения". С другой стороны, с таким же удовлетворением отмечается, что "данный протокол в случае его принятия в нынешнем виде станет первым международным документом, предусматривающим наказание за нигилизм". Как ни замечательна готовность официальных европейских правозащитников объявить нигилизм (что бы под этим ни подразумевалось) уголовным преступлением, МИД России в рекомендациях для отечественной делегации идет еще дальше. Обнаружив в проекте протокола право государств-участников "не привлекать к уголовной ответственности за распространение в компьютерных сетях материалов расистского и ксенофобского содержания, если такие материалы пропагандируют, поощряют или стимулируют дискриминацию, не связанную с проявлениями ненависти или насилия (пункты 2 и 3 статьи 3 протокола)", МИД указывает, что "подобный подход ослабляет положения ст.4 (а) принятой ООН Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г., согласно которой государства-участники "объявляют караемым по закону преступлением всякое распространение идей, основанных на расовом превосходстве или ненависти". Уже из этого конфликта подходов видно существование двух тенденций: и в международном праве, и в международной (в данном случае – европейской) политике. Надо сказать, что заявленная выше позиция об иерархии норм разделяется многими теоретиками, в том числе в Европе. Так, по мнению А.Ржеплински, "в любом пограничном случае предпочтение должно отдаваться свободе индивида, а не утверждению со стороны государства о защите более важных интересов" (Монитор Совета Европы, 1997, № 3; цит. по кн. Моника Маковей, Е.А.Чефранова, "Статья 10. Право на свободу выражения своего мнения". М, 2001). Ту же позицию провозгласил Европейский Суд в деле "Санди Таймс против Соединенного Королевства" от 26 апреля 1979 года, указавший, что при оценке конкретного ограничения "он стоит не перед лицом выбора между двумя конфликтующими принципами, а перед лицом принципа свободы выражения мнения, который является объектом ряда исключений, требующих, в свою очередь, ограничительного толкования". Так – в теории. На поверку же международное право, и уж тем паче – международное правосудие оказываются не столь стройно последовательны. Напротив – двулики и двуязычны. На всякую норму находится своя оговорка. Речи же о том, что гарантированное право ставит государства перед обязанностью его соблюдать, установленные же ограничения права порождают лишь возможность, но не обязанность государственного вмешательства, на практике зачастую игнорируются. Просить журналистское сообщество довести данное решение до сведения общественности |
|
|
|
|
