<<<     ΛΛΛ   

XXVIII

- И удивительное дело! Опять, когда я вышел из комнаты и пошел по
привычным комнатам, опять во мне явилась надежда, что ничего не было, но
запах этой докторской гадости - йодоформ, карболка - поразил меня. Нет, все
было. Проходя по коридору мимо детской, я увидал Лизоньку. Она смотрела на
меня испуганными глазами. Мне показалось даже, что тут были все пятеро детей
и все смотрели на меня. Я подошел к двери, и горничная изнутри отворила мне
и вышла. Первое, что бросилось мне в глаза, было ее светло-серое платье на
стуле, все черное от крови. На нашей двуспальной постели, на моей даже
постели - к ней был легче подход - лежала она с поднятыми коленями. Она
лежала очень отлого на одних подушках, в расстегнутой кофте. На месте раны
было что-то наложено. В комнате был тяжелый запах йодоформа. Прежде и больше
всего поразило меня се распухшее и синеющее по отекам лицо, часть носа и под
глазом. Это было последствие удара моего локтем, когда она хотела удерживать
меня. Красоты не было никакой, а что-то гадкое показалось мне в ней. Я
остановился у порога.
- Подойди, подойди к ней,- говорила мне сестра.
"Да, верно, она хочет покаяться",- подумал я. "Простить? Да, она
умирает, и можно простить ее",-думал я, стараясь быть великодушным. Я
подошел вплоть. Она с трудом подняла на меня глаза, из которых один был
подбитый, и с трудом, с запинками проговорила:
- Добился своего, убил... - И в лице ее, сквозь физические страдания и
даже близость смерти, выразилась та же старая, знакомая мне холодная
животная ненависть. - Детей... я все-таки тебе... не отдам... Она (со
сестра) возьмет...
О том же, что было главным для меня, о своей вине, измене, она как бы
считала нестоящим упоминать.
- Да, полюбуйся на то, что ты сделал,- сказала она, глядя в дверь, и
всхлипнула. В двери стояла сестра с детьми. - Да, вот что ты сделал.
Я взглянул на детей, на ее с подтеками разбитое лицо и в первый раз
забыл себя, свои права, свою гордость, в первый раз увидал в ней человека. И
так ничтожно мне показалось все то, что оскорбляло меня,- вся моя ревность,
и так значительно то, что я сделал, что я хотел припасть лицом к ее руке и
сказать: "Прости!" -но не смел.
Она молчала, закрыв глаза, очевидно не в силах говорить дальше. Потом
изуродованное лицо ее задрожало и сморщилось. Она слабо оттолкнула меня.
- Зачем все это было? Зачем?
- Прости меня,- сказал я.
- Прости? Все это вздор!.. Только бы не умереть!..- вскрикнула она,
приподнялась, и лихорадочно блестящие глаза ее устремились на меня. - Да, ты
добился своего!.. Ненавижу!.. Ай! Ах! - очевидно, в бреду, пугаясь чего-то,
закричала она. - Ну, убивай, убивай, я не боюсь... Только всех, всех, и его.
Ушел, ушел!
Бред продолжался все время. Она не узнавала никого. В тот же день, к
полдню, она померла. Меня прежде этого, в восемь часов, отвели в часть и
оттуда в тюрьму. И там, просидев одиннадцать месяцев, дожидаясь суда, я
обдумал себя и свое прошедшее и понял его. Начал понимать я на третий день.
На третий день меня водили туда...
Он что-то хотел сказать и, не в силах будучи удержать рыдания,
остановился. Собравшись с силами, он продолжал:
- Я начал понимать только тогда, когда увидал ее в гробу... - Он
всхлипнул, по тотчас же торопливо продолжал: - Только тогда, когда я увидал
ее мертвое лицо, я понял все, что я сделал. Я понял, что я, я убил ее, что
от меня сделалось то, что она была живая, движущаяся, теплая, а теперь стала
неподвижная, восковая, холодная и что поправить этого никогда, нигде, ничем
нельзя. Тот, кто не пережил этого, тот не может понять... У! у! у!.. -
вскрикнул он несколько раз и затих.
Мы долго сидели молча. Он всхлипывал и трясся молча передо мной.
- Ну, простите...
Он отвернулся от меня и прилег на лавке, закрывшись пледом. На той
станции, где мне надо было выходить,- это было в восемь часов утра,- я
подошел к нему, чтобы проститься. Спал ли он или притворялся, но он не
шевелился. Я тронул его рукой. Он открылся, и видно было, что он не спал.
- Прощайте,- сказал я, подавая ему руку. Он подал мне руку и чуть
улыбнулся, но так жалобно, что мне захотелось плакать.
- Да, простите,- повторил он то же слово, которым заключил и весь
рассказ.

 <<<     ΛΛΛ   

классики 7 подошел
Всє пустые слова образование женщины точно такое