<<<     ΛΛΛ     >>>   

Старейшины входили в совет старейшин, возглавлявший племя. Каждый старейшина являлся главой рода. Рода объединяли общины. Помимо старейшин, племена имели князей или военных вождей, обладавших властью во время войны и имевших свои дружины.

В отличие от других тюркских племен, авары не отрезали головы побежденных, а забирали только их скальпы. Из черепов побежденных врагов они любили делать чаши для пиров.

3
Колонна всадников шла вперед по снежному краю.
Все вокруг удивляло маленького Амвросия. Непривычными казались люди, которых встречали путники. Косматые, светловолосые, в меховых одеждах, они поражали не столько своим внешним видом, сколько повадками. Склавины держались прямо, уверенно и свободно. Говорили они неторопливо и твердо. Глаз не отводили. Сами смотрели открыто. Мимика их была небогата, но чувств своих они не скрывали. Необычными были дома варваров: низкие, бревенчатые, выросшие из земли словно грибы. Многие поселения обносили склавины частоколом или крепкой древесной изгородью. Внушительной высоты круглые валы из грунта и бревен защищали родовые селения варваров. Каждое племя возводило их по числу своих родов. В случае беды они могли укрыть общинников из многих селений рода.
Первыми ехали Рыва и Феодагат. За ними цепочкой тянулись готы и сопровождавшие их склавины. Покинув заснеженную землянку, отряд быстро вырос. Оставив новые жилища, к нему присоединились двести готов в полном вооружении. Потом путники встретили две дюжины конных склавин, дружинников – так они себя называли. По поручению Даврита всадники ждали отряд у горы издали походившей на спящего медведя.
Два раза в день путники делали продолжительные остановки. Варили кашу. Жарили мороженую дичь. Кормили лошадей. По ночам выли волки.
Снег всюду лежал белый-белый. Мороз игриво колол кожу, а светлый пух хрустел под копытами невысоких коней. День за днем колонна уходила все дальше на север. Там невообразимой громадой вырисовывались горы.
Амвросий ехал верхом вместе с готом по имени Алавив. Молодой воин все время что-то напевал, а иногда отпускал едкие шуточки в адрес своих приятелей. Другие готы тоже не оставались в долгу, старались насмешкой сократить путь. Они были крепкими, любили посмеяться и казались мальчику великанами из легенд, унаследованных от языческих времен. Воины пахли потом, железом и кожей. Разговоры их небыли затейливы. Они вспоминали охоту, далекие походы, хвастались взятой добычей, успехами на войне и в любви. Превозносили они и плодородную землю, что дали им склавины. Мечтали о сытой счастливой жизни.
– Дети мои вырастут сильными, – хвалился перед другом чернобородый варвар. – Из похода я привезу им подарки, а жене добуду красивые серьги. Такие сверкающие, что даже императрица в Константинополе будет завидовать моей Ренеке.
– Посмотрю я на то, что ты подаришь моей сестре на самом деле, – добродушно усмехнулся Алавив. – В прошлый раз ты наболтал подарков на целый сундук серебра, а вместо этого...
– Ты мне не веришь? Ты мне не веришь. Ты думаешь, что мальчишка может учить старого волка. Я брал в Италии столько золота, сколько ты весил в свой первый год! Только одних рабов я захватил сотни. Спроси кого хочешь!
– Так я теперь знаю, чем ты соблазнил Ренеку – баснями, старый плут.
– Давай-давай, смейся Алавив. Посмеемся вместе, когда ты покажешь хвост своей кобылы врагу, а я приведу домой тысячу жеребцов. Что молчишь?
Готы, ехавшие вокруг, надрывали животы от хохота, слушая спор собратьев. Амвросий не все понимал в речи варваров. Родной для него была вульгарная фракийская латынь, смешанная из языка римлян и множества варварских наречий. Но все что маленький пастух мог разобрать, открывало ему совершенно другой – новый мир. Он был велик, прекрасен и опасен одновременно. В нем человеку полагалось быть гордым и отважным, опираясь не только на себя одного, но и на друга рядом.
Все время Амвросий размышлял, над тем, что произошло с ним за последние месяцы. Молился богу. Разве мог кто-то лучше его понять? Мальчика радовало, что теперь жизнь совсем не походит на ту, какой была она прежде. Он тревожился о том, что ждало его впереди. Мысленно повторял слова обращения к высшему существу: «Господь, правящий на небе как на земле, сохрани душу мою и тело мое, даруй хлеб мне на этот день и прости мне грехи мои…» Не все было ясно Амвросию в этом адресованном небу заклинании, которому научили его взрослые. Но мальчик свято верил в его магическую силу. Бог непременно должен был слышать слова ребенка.
Проезжая мимо спорящих готов Валент приостановил коня.
– О чем они, крестник? – обратился он к мальчику.
Амвросий пожал плечами.
– Не замерз?
– Нет. Мне тепло.
Малыш потянул ноздрями холодный воздух.
– Знаешь, почему готы не удержали Рим, отдав его императорам? Они жуткие хвастуны. Они храбрецы и заслуживают восхищения, но слова всегда у них впереди дел. Не то, что мы римляне, – и он подмигнул заулыбавшемуся мальчику.
– Нет, ты уж лучше расскажи, почему готы Рим захватили, – сменил собеседника чернобородый варвар. – Чьи легионы не устояли?
– Так было лучше для самого Рима, – ответил Валент, выпрямляя черные брови. В душе его царило отличное настроение. – Из всех народов только готы могли спасти старую цивилизацию. Они не разрушали наших порядков, а приняли их и защитили. Италия долгие годы жила спокойно под властью остготских королей, не зная разорения.
– Так чего же ты, добрый человек, учишь мальчишку черт знает чему!? – нахмурился чернобородый.
Валент почесал покрытую инеем бороду не зная, что и ответить.
– Просто я спросил… – робко заступился за римлянина Амвросий.
– Что?
– Его я спросил, – повторил ребенок немного смелей.
«Толковый мальчишка, не дает меня в обиду, хоть это ему и не по росту», – мелькнуло голове Валента, от внимания которого ничто не ускользало. Немало изучивший существо человека, он вновь ощутил в этом слабом юном создании какую-то еще только пробуждающуюся силу духа.
Итальянский изгнанник никогда не имел своих детей, но книги и бурно прожитые годы открыли ему многое. Он не верил во Христа, не верил в богов, не верил в колдовство и загробный мир. В его глазах не горел огонь фанатизма. Он был осторожен. Его не раз обманывали, предавали и пытались убить. Но Валент знал, что есть люди, которые заслуживают того, чтобы в них верить. Он был все еще жив, а это доказывало его правоту. Ненавидя врагов, римлянин всем сердцем любил друзей, любил, зная все их слабости – все недостатки.
– Да кто он тебе такой? – хмурясь, наседал на растерявшегося малыша чернобородый. – Ну, отвечай! Чего ты встреваешь. Кто он тебе такой?
Валент заглянул в желтовато-карие глаза ребенка, стараясь угадать, как тот себя поведет. В них он явственно ощутил страх. «Сколько лет этому пастушонку? – подумал римлянин. – Конечно, он боится. Кто не испугался бы на месте вот такого слабого существа? Разве можно одному устоять перед таким громадным и злым готом?»
– Он… мой друг, – неожиданно для самого себя произнес мальчик слово, значение которого давно жило внутри его одиночества.
– Не встревай впредь, когда старшие говорят, а то получишь от меня оплеуху!
– Не трогай мальчишку, – спокойно произнес римлянин. – Я, Валент из рода… – тут он на мгновение остановился. – …беру его под свою защиту.
– Я вам обоим сопли намотаю на кулак!
– Хватит, хватит ругани! Ссоры от голода самые дурные! Скоро уже будем на месте, – твердо вмешался Алавив. – Слышите, там кричит Феодагат. Показалась крепость. Подождите, князь встретит нас сладким вином и горячим хлебом.
– А ты больше не смей подшучивать над моей женой, – хмуро ответил чернобородый гот. – Она хоть и сестра тебе, а все же…
– Неужто там жарят мясо? – прошептал Валент, у которого желудок скулил от голода. – Я вижу дым! Как хорошо было бы сейчас…
– Не говори, я всех вас прощу! Не надо! – облизнул рассеченные в давней схватке уста ворчливый варвар. – Не надо, только не так. Я же голодный!
Валент улыбнулся. Поднял ладонь в торжественном жесте:
– Мир.
– Мир. Мир, – закряхтел еще недавно злившийся гот. – Как же я хочу баранью ногу! О, Иисус, сотворенный нашим отцом, как я хочу баранью ногу !
Амвросий сделал усилие, чтобы не засмеяться. Он посмотрел на римлянина уносящегося дальше. Обгоняя ехавших парами всадников, Валент стремительно мчался вперед. Снег комьями вылетал из-под копыт его коня. «Вот бы мне так! Вот бы мне оказаться на его месте!» – с восхищением подумал мальчик. По телу его пробежала приятная дрожь.
Крепость вскоре действительно показалась вдали. Она стояла на невысоком холме, окруженная глубоким промерзшим рвом. Стены и башни ее были частично выстроены из камня, а частично из дерева. Когда-то ее основали римляне, силясь удержать свою власть на завоеванных землях. Потом готы, покорившие Дакию, взяли ее в свои руки, не раз восстанавливая от ударов врага. Гунны разрушили часть стен крепости, ставшей век спустя городищем склавин. Даврит восстановил ее как сумел и сделал своей резиденцией. Нарек он поселение городом Магуры . По легенде карлики с гор пытались пленить в этих местах крылатую деву, но не смогли.

По вероисповеданию готы принадлежали к арианам. Этого религиозного учения придерживались также другие германские племена: вандалы, бургунды и лангобарды. Они верили, что Христос не был богом, а являлся лишь его творением. Ортодоксальная церковь считала такие взгляды еретическими.

Магура – в мифологии славян дочь Перуна, прекрасная облачная воинственная дева с крыльями. Подобие скандинавской валькирии. Павшим воинам она дает выпить живой воды из золотой чаши в виде черепа, осеняет их крылами и целует в губы. Отведавшие ее воды отправляются в рай, мир вечной жизни. Во время битвы она подбадривает воинов криками, а золотой шлем ее сверкает на солнце.

4
Отряд въехал в городище через новые деревянные ворота. Лай псов и бодрые голоса стражников приветствовали его. По широкой устланной бревнами улице всадники направились к центру города. Лед трещал под копытами коней. Рослые мужчины оценивающе разглядывали воинов. Девушки смотрели с неприкрытым интересом, а дети таращили глаза  с любопытством, тыча пальцами в разные стороны.
Доехав до центра городища, путники остановились. Рыва со своими склавинами отделился от отряда. Направился к дому князя. Готы выстроились на площади ровными рядами. Они заполнили почти все ее свободное пространство. Феодагат дал команду воинам оставаться в седлах. Поскакал к рубленому узорному крыльцу.
Вскоре Амвросий увидел Даврита, о котором слышал уже так много. Князь был облачен в сверкающий пластинчатый доспех и ярко-зеленый плащ. Мех на его шапке отливал голубизной. Широкой немного раскачивающейся походкой Даврит подошел к коню. Легко забрался в седло. За ним последовали и другие, только что вышедшие из бревенчатого дома люди.
– Хочет устроить нам смотр, – негромко произнес кто-то справа.
– Мы на него тоже поглядим. Интересно же!
Феодагат подъехал к князю, спешился и, приклонив колено, громко произнес:
– Отважный князь, я привел под твою руку готов. В походе и дома, мы клянемся служить тебе верно и честно. Куда бы не отправился ты, мы последуем за тобой.
– Спасибо, Феодагат! Вставай и будь отныне рядом.
Рослый молодой жеребец играл под князем, уверенно объезжавшим ряды грозных готов. Блестя оружием на зимнем солнце, они казались неподвижны. Только пар дыхания исходил от суровых бородатых лиц. Животные фыркали. Дышали огнем.
– Воины и друге! – обратился Даврит к всадникам. – Ваша слава опережает вас! Я слышал о подвигах совершенных вами. Слышал я и о несправедливости тех, кому принесли заслуги ваши столько золота и власти. За победы император платил вам обидами, за преданность брал неправедные дани. Здесь и отныне вы не должны никому ничего! Только мне и новым братьям своим вы обязаны служить верно, оружием, как мужчины, как воины. Я же вознагражу вас щедрой долей всего, что возьмем мы в справедливом походе. От всякой обиды отныне оберегу вас. Слава ваша, умножится!
– Слава! Слава князю! – хором грянули готы.
– Клянемся перед богом служить тебе все. И те, кто остался в домах своих тоже принесут эту клятву, – произнес Феодагат. – Как только скажешь, будем все с тобой в любом деле. В походе или на пиру. Мечи наши и жизни наши отныне твои.
– Клянемся! – закричали воины.
Амвросий зачарованно следил за происходящим. Он принимал на веру все, что видел и слышал. Сердце ребенка замирало. Голод утихал и забывался. Даврит виделся мальчику могучим и несокрушимым, его непременно должны были бояться и уважать все – даже враги.
– Вы приняли от меня землю для домов и хлебов своих. Примите и угощение с дороги, – продолжал князь. – Пусть сладкий мед на пиру скрепит нашу клятву на веки!

5
Празднество шло всюду. В просторных домах, на белых улицах – везде стояли богатые столы. На них во множестве громоздились хлеба и всевозможные пироги. Мяса, вина и меда имелось вдоволь. Целые туши жарились на вертелах. Сладким потоком лился дурманящий разум мед. Из бочек он попадал в глиняные объемные кружки, проливаясь потом в раскрытые рты. Смачные звуки произносили языки. Песни лились вместе с вином. Готы и дружинники-склавины братались, клялись не покидать друг друга в бою.
Феодагат и другие вожди пировали у князя. Могучей рукой поднимал Даврит свой полный вина золотой кубок за удачу в походе, за дружбу и храбрость. Десятки чаш взлетали с ним вместе. Грозно ревели голоса в клятвах и боевых гимнах:

Держу копье в своей руке. Рублю неумолимо.
Пусть враг дрожит. Пусть кровь бежит, рекой по травам спящим.
Пусть победит лишь тот из нас, кто воин настоящий.

Все было новым для Амвросия. Готы усадили мальчика рядом с собой в длинном низком доме. Здесь, как и всюду, стояли полные угощений столы. С наслаждением малыш принялся за еду и питье. Никогда в жизни он не видел столько пищи. Всеми рыбными и ягодными пирогами, тушами быков, свиней и баранов можно было, наверное, не раз накормить тысячи людей. Удивительным образом все это за один вечер должно было уместиться в гораздо меньшем числе животов.
Смех и песни не утихали повсюду. Горделиво ревели за стеной боевые кличи. Не лаяли только псы. Сытые лениво валялись на полу, а голодные с вопрошающими взглядами ожидали лакомых костей.
– Хвала Иисусу, я нашел все, что хочу от жизни, – шутливо кряхтел Алавив, орудуя острым ножом в прекрасно обжаренной кабаньей туше. – Ведь как хорошо, когда вино и мясо заполняют живот.
– Такой живот и щадить не хочется? – посмеивались слегка захмелевшие воины.
– Давай вырезай кусок посочней! В кабаньем сале заключено все мужское счастье. Ведь если не поесть то и не поспать, а если и не поспать, то и не полюбиться всласть. А уж головную боль вином без жирного ломтя и вовсе не разогнать!
– Особенно тем, у кого дурь в голове, особенно не помешает поесть! И еще, люди говорят…
– У кого это здесь болит голова? Моя никогда не болит.
– Чего ей болеть, это же кость.
Горячий жир бежал по ножу Алавива. Отрезав большой кусок мяса, молодой гот разделил его на две части. Одну он взял себе, а другую, поменьше, – положил Амвросию, поучительно добавив:
– Вина больше не пей! Мал еще.
Мальчик неестественно кивнул и принялся есть. Выпитый мед уже немного ударил ему в голову. Оторваться от напитка казалось невозможным. Притягивали аромат, сладкая легкость и пряное чувство во рту, возникавшее после каждого глотка. Мед пился незаметно, но также незаметно он спутывал язык и сбивал движения.
– Вы все в первый раз пришли за Дунай, а я бывал уже тут однажды, – говорил, прищуриваясь, белобородый гот. – Каждый слышал, что наши предки ушли из этих мест из-за гуннов. Но это все басни. Басни, я говорю! Вы думаете будто гунны, явившись из степей, победили наш великий народ? Не верьте! Взгляните на себя, на наши мечи и коней. Все дело в русалках появившихся в здешних реках! Слышите?
– Ну, это еще что за сказки? – вмешался Алавив.
– Тише ты! – зашипели другие воины, которым страшно хотелось узнать, что же будет дальше. – Тише!
– Ну, вот, – возмущенным шепотом пожаловался молодой гот единственному оставшемуся собеседнику – маленькому Амвросию. – Не слушай их, юный друг, не слушай! Все это вранье. Врут!
Алавив сделал осуждающий жест и сморщил лицо. Язык его начал заплетаться. Он умолк. Положил затуманенное лицо на сложенные руки.
– Все слушайте, – продолжал рассказчик, сумевший заставить замолчать две дюжины глоток. – Склавины подтвердят каждое мое слово, потому, что давно уже живут в этих местах. Они то знают!
– Ну, а ты то чего знаешь? – с недоверием спросил один из пирующих.
– Девы с рыбьими хвостами есть тут в каждой реке! Зимой они спят в подводных норах, а весной выплывают на охоту. И ищут они не других таких же рыб. Не-е-ет! Ищут они молодых мужчин, тех, у кого еще нет жен. Сладкими речами они заманивают их в зеленую муть. Никто не может удержаться, так велик соблазн. А там! О, ужас! Они пожирают доверчивых юношей.
Варвары слушали, не произнося ни звука. Некоторые даже начали креститься, обращая пьяные мысли к богу на небесах – единственному и всемогущему, а потому способному защитить. Даже мальчик затаил дыхание, мгновенно протрезвев от страха.
– Когда воды стали полны этих тварей с чудными ликами, наши короли решили что одну из них надо изловить. Но сделать это смогла лишь девушка, дочь старого рыбака. До зари бродила она у воды переодетая парнем. Две русалки подплыли к ней, соблазняя песнями и обещаниями. «Иди купаться с нами, ночь так хороша!» – напевали они. Но рыбачка не поддавалась им и вот одна из рыбохвостых дев выбралась на песок, чтобы вблизи околдовать упорного юношу. И тогда сеть спутала ее от головы до хвоста. «Попалась, проклятая тварь!» – закричала дочь рыбака. На голос ее из деревни прибежали мужчины. На повозке они доставили русалку к своему королю. Тот спросил рыбу грозно, зачем русалки изводят парней. Но рыба молчала. Без воды продержали ее три дня в подземелье.
– Что же было дальше?
– Она созналась! Когда дружинники короля вывели ее на свет для допроса, это была уже не прекрасная дева с зелеными волосами, а страшная сморщенная старуха! Ужас охватил всех…
Рыба заговорила. Голос ее был хриплым и злым. «Вы хотели знать, зачем мы русалки губим юные души? Я все вам скажу, если обещаете отпустить меня в воды умереть, ибо воздух земли состарил меня», – промолвила она. В оцепенении все ждали дальнейших слов. Шепотом рыба поведала: без юной крови мужчин не может жить ни одна русалка и не могут они плодиться в водах. Король сдержал обещание, рыбу отнесли к воде. Но как только она отплыла от берега, голос ее вновь зазвучал звонко: «Страшную тайну заставили вы меня выдать! Отныне я проклинаю вас в свой предсмертный миг. С этой ночи и до осени сестры мои погубят всех юношей ваших. Народ ваш сгинет, а села и города его станут пеплом».
– Проклятие русалки ужасная вещь! – подтвердил седовласый воин с крупным носом. – Уж если падет на кого, все – не жить! Такими их сотворил Сатана.
Все жилы внутри Амвросия натянулись. Дрожь пробежала по рукам и ногам. Тревожный холод коснулся кожи.
– «Ваши боги отныне не защитят вас! – голосила коварная владычица вод. – Только одно сможет спасти род ваш: истинный бог, в которого вы уверуете. Но отыскать его вам будет нелегко!» И она рассмеялась в черной пелене ночных вод. И с этой ночи стали пропадать юноши, а короли наши решили уйти от проклятья, приняв новую веру на другой земле. Но даже когда предки наши переходили Дунай, горящими глазами провожали их русалки из страшной пучины. И многих юношей не досчитались на другой день.
– Так неужели мы все в ужасной беде здесь?
– Нет, – уверенно возразил рассказчик. – Пока мы и дети наши верны истинному богу, ни одна русалка не подберется к нам. Достаточно пальцы сложить крестом и именем господа проклянуть тварь.
– Но ты то, как их видел?
– Давно это произошло. В те годы я был юн и по глупости почти потерял веру во Христа и скитался на этом берегу. Однажды я решил заночевать у реки. Тут явилась с дивным голосом русалка. Она звала меня. Сладкие речи ее обещали страстные наслаждения любви. Рыбохвостая дева почти околдовала меня. Нога моя уже ступила к воде, как вдруг она отпрянула в ужасе, что-то увидев. «Сними крест и ступай ко мне!» – заверещала она. Вопль ее пробудил меня. Я все понял, взмолившись. Спаситель дал мне ответ. Пальцы моих рук скрестились. Русалка с криком способным поднять мертвеца разбилась о воду. Страшный запах гнилой рыбы донесся до меня. Символ истинной веры погубил эту сатанинскую тварь. 
– Хорошо! Спаси господи! – закряхтели готы успокаиваясь.
– Вот послушайте, что я расскажу, – начал повествование другой воин и сердца слушателей снова замерли в тревожном ожидании. – Совсем недавно, один лангобард поведал мне…
Еще много страшных историй услышал Амвросий в тот вечер за столом. Ночью, когда сон свалил мальчика, его охватывал ужас перед всевозможными тварями. Страшили его коварства дьявольских сил и пещерных духов. В пугающих сновидениях они грозили погибелью, подкрадываясь со всех сторон к слабому юному телу. Каждый раз Амвросий метался, пытаясь убежать, но вспоминал о боге только в последний миг, когда гибель казалась уже неминуемой. В этот момент, спящий ребенок молился. Униженно опускался малыш на колени, прося святые силы спасти его.

6
– Э-э-э! – таким был звук, разбудивший Амвросия, спавшего прямо за столом.
Открыв глаза, мальчик увидел, что издавала его маленькая девочка. Она тянула короткие ручки к столу, произнося это «э-э-э». Волосы ее были рыжими, даже красными. Буйные от природы они и в косах выглядели растрепанными. Казалось, будто на голове у ребенка полыхает неистовый огонь.
Амвросий потер глаза руками и отчаянно зевнул. Сон все еще укрывался в нем повсюду, не желая уходить вслед за темнотой.
– Ну-ка помоги! – сказала девочка властным тоном.
– Чего? – недоверчиво спросил мальчик. Рот его приоткрылся. Полноватые губы удивленно вытянулись вперед.
– Чего!? Чего!? – передразнила Амвросия малышка. – Рот чего раззявил? Пирог дай!
– Какой пирог? Ты кто?
– Давай пирог, кому говорят! Вон тот с рыбой, на столе. Давай!
Мальчик протянул руку и отрезал большой кусок пирога. Тут же спросил:
– Ты кто? И зачем тебе пирог? Спят все еще, – он указал на лежащих повсюду вповалку мужчин. – Слышишь, как храпят! Разбудишь, будет тебе затрещина.
– Давай пирог, шишига . Домового буду кормить!
Амвросий протянул малышке кусок пирога. Склавины верили, что особое существо – Домовой охраняет благополучие каждого жилища. Малыш уже знал об этом, но не представлял себе, как можно кормить это таинственное создание.
– Еще давай, – пискнула девочка.
Ребенок потянулся, отрезав два новых куска холодного пирога. Один он отдал девочке. Второй оставил себе. Оглядевшись он не нашел нигде воды или кваса. Еще летом малыш оценил этот излюбленный обитателями задунайских земель напиток. Пили его чаще всего в жару. Кислый вкус получался в процессе брожения разведённой в воде смеси из ржаного или ячменного солода, ржаной муки и меда. От кваса нельзя было опьянеть, как от меда.
– Попить у тебя есть?
– Как тебя зовут? – ответила девочка серьезным тоном.
– Амвросий, а ты кто?
– Ты что гот, будешь?
– Нет, я римлянин, – гордо ответил малыш, толком не понимая, что это значит «римлянин».
– Это еще кто такие? – буркнула кроха совсем как взрослая.
– Ну… – растерялся Амвросий. – Это тоже вроде как готы.
– Пошли! – ответила девочка, которая все равно не могла ничего разобрать. Слово «готы» она услышала вчера первый раз. Его все вокруг повторяли, любуясь на грозных всадников явившихся к князю. Но теперь пьяные и спящие воины не казались малышке внушительными, потому не заслуживали они и долгих разговоров.
Задирая длинное платье, чтобы оно не мешало маленьким ножкам перебирать землю, девочка выбежала во двор. Амвросий вышел за ней, сразу увидев троих мальчишек стоявших вблизи. Малышка сунула каждому из них по куску пирога. Властно пробурчала:
– Ешьте, шалопаи!
Сама тоже принялась жевать.
– Ты кто такой? – спросил задиристо самый рослый мальчик.
– Гот он, – буркнула малышка. – Вчера приехал.
– Понятно, – усмехнулся рослый мальчуган. – Я Мечислав, сын княжеского дружинника. А тебя как кличут?
– Авросий.
– Бывают же такие имена! Сразу ясно – чужак. По-нашему где говорить выучился?
– Рыва научил, мы с ним у Дуная жили.
– Хо! – удивился Мечислав. Произнесенное имя кое о чем ему говорило.
– Пойдешь с нами в снежки играть? Сможешь нас победить, станем друзьями! – предложил другой мальчик. – Меня Келагаст зовут, а это моя сестра Огняна, мелкая еще.
Девочка недовольно буркнула.
– А где играть будем? – спросил Амвросий.
– Да прямо здесь! – ответил третий мальчуган, сразу швырнув в собеседника снежок от которого тот не успел увернуться. – Давай не трусь! Лепи и кидай, поглядим кто ловчей! Посмотрим, какие вы готы герои!
На руках у противников Амвросий заметил рукавицы. Вспомнил, что оставил свои в доме. Но, бежать за ними было нельзя. Новые знакомые легко могли принять это за трусость. Быстрым движением горячих пальцев ребенок собрал снег и швырнул его в начавшего первым мальчика.
– Уворачивайся, Доброгаст! – закричал рослый парнишка, но было уже поздно: первый снежный снаряд угодил точно в цель, сбив с врага меховую шапку.
– Ну, держись! – дружно закричали склавины, стараясь одновременно попасть в противника.
Амвросий увертывался насколько умел, отвечая одним снежком на три. Меткости броска научил его Рыва, иногда награждая пинком или тычком ножнами меча в живот за неправильно брошенный дротик.
– Есть только одно правило. Если хочешь остаться в живых – учись с детства, – не раз повторял рыжебородый варвар.
Вначале Амвросию показалось, что шанс на победу все же есть. Но, несмотря на первые успехи, мальчик вскоре почувствовал, что за шиворотом у него уже порядком набралось снега. Перевес теперь явно склонился в пользу противника. Однако Амвросий не сдавался, а только отступил. Укрылся он за углом кого-то сарая. Отсюда меткими снарядами он отвечал разъярившимся мальчишкам.
– Вот хитрюга! Спрятался, трус! – кричали они.
– Ну, мы тебя достанем! – громче всех орал Мечислав.
Выбиваясь из сил, Амвросий не чувствовал, что может ответить. Снег под ногами почти закончился. Ребенок вынужден был признать лишь одно спасение – бегство. Но принимать этот путь мальчику не хотелось.
Неожиданно противники Амвросия, отчаянно вопя, бросились в россыпную. Услышав за спиной смех, мальчик обернулся. Ему было не до шуток! Он замерз и весь промок от растаявшего снега. Даже по лицу его бежала вода. Положив руки на рукоять меча, в пяти шагах от ребенка стоял римлянин. Лицо его было серьезным, хотя он и хохотал.
– Пошли греться! – властно обратился к мальчику Валент. – Эту битву в своей жизни ты не проиграл. Но ведь и не выиграл! Почему? Знаешь почему?
– Нет! – замотал головой Амвросий, горячо дыша.
– Потому, что не во всякую борьбу нужно ввязываться. Как получилось, что ты один оказался против стольких мальчишек?
Пока Валент вел мальчика к дому, где вчера пировали готы, тот все ему рассказал. Римлянин похвалил ребенка за храбрость, но пожурил за необдуманность действий. Малыш был счастлив, что человек, которого он вчера защищая, назвал другом, пришел сегодня на помощь. «Неужели я не одинок? – спрашивал себя мальчик. – Неужели кто-то готов мне помочь. Господи, спасибо тебе за твою доброту!»
– Будь впредь осторожней. Не всякий вызов стоит принимать. Дружба не завоевывается поединком, сколько бы варвары тебе об этом не твердили, – сказал римлянин.
– Но я думал… – попытался оправдаться Амвросий. Мысли его спутались в смеси радостных чувств и переживаний от неудачи.
– Проходи в дом и садись поближе к огню, у нас еще есть другая, более важная тема, – произнес Валент, открывая дверь. – Согрейся и просуши одежду.
Горячий от очага и конских тел воздух встретил их приятным приливом. Внутри оказалось пусто. Отпировав, готы куда-то незаметно убрались. Только несколько коней жевало овес в отведенной для них части.
– Как тут тепло! – добродушно признался мальчик, сначала взмокший от недавней борьбы, а потом едва не окоченевший.
Они сели. Римлянин бросил несколько веток в выложенный из камня очаг на земле. Тлеющие угли проснулись, передав огонь новой пище. Красные всплески озарили сухие черные ветки, дав людям еще больше тепла.
– Слушай, – начал Валент свою речь. – Ты еще очень мал и поэтому твою судьбу пока решают другие. Это изменится с годами, будь уверен. Рыва сказал мне сегодня утром, что уезжает к своему роду. Его дом, это небольшая деревня, в каких живут склавины. Мне не хочется видеть тебя простым общинником. Сельская жизнь интересна только со стороны. Жизнь рядом с готами в лесной глуши также мало чему может научить.
Валент остановился и посмотрел в глаза Амвросию. Мальчик оставался спокоен. Он терпеливо внимал, не понимая лишь значения некоторых слов.
– Поэтому я решил оставить тебя здесь. Мне нужен помощник. Рыва не возражал. Он часто будет приезжать к князю. Вы сможете видеться. Вместе с двумя рабынями, что даст мне Даврит, ты будешь следить за хозяйством в этой казарме.
– Значит, я остаюсь в городе! – воскликнул Амвросий, даже забыв спросить, что же значит «казарма».
Все терзавшие его сомнения рассеялись. Он боялся, что все забудут про него, что ни готы, ни склавины не пожелают его принять. Разве могло быть что-то более страшное сейчас для ребенка, чем оказаться брошенным в неведомой земле, где, наверняка, полно диких зверей и чудовищ?
– В городе? Это то ты называешь городом? Это не город, мой мальчик! Это в лучшем случае крепость, – заметил Валент, наклонившись к огню. – Прейдет время, ты увидишь настоящие города. Самый прекрасный из них Константинополь, столица империи. Его называют просто – город. В Азии есть – Антиохия, в Египте – Александрия. В этих городах обитает множество людей, кипит торговля и процветают ремесла. Из них в синюю бесконечность морей уходят купеческие корабли с трюмами полными товаров. Творения великих мастеров украшают эти города. Их улицы вымощены камнем, а не гнилыми бревнами. Дома сделаны из кирпича и покрыты черепицей. Высокие каменные стены защищают их. По акведукам с гор десятки тысяч людей получают прозрачную воду. Роскошные дворцы, громоздящиеся храмы, триумфальные арки и колонны – все это есть в таких городах.
– Почему же ты не остался в одном из этих красивых мест? – с волнением произнес малыш. – Там, наверное, так хорошо, так чудесно! Там, наверное, совсем не бывает страха и голода.
– Это не так. Величественные города опасны. В них властвует страх. Их постигают голод и эпидемии. Богатство римлян притягивает врагов. Но хуже всего – коварные императоры. Их интересует только утоление своих аппетитов: власть, золото, высасываемое из подданных беспощадно. Они жестоко убивают соперников, но они не в силах спасти остатки былого величия Рима. Они только губят их.
– Но разве не бог дарует императорам власть над подданными? – удивился Амвросий. – Разве не из его рук они получают венец?
– Бог? Они берут ее сами! Нынешний цезарь Юстин начал с ублажения дряхлеющего Юстиниана. Получив титул куропалата, начальника охраны дворца, он вскоре взошел на престол . Тайком, в отдалении от жителей столицы, его провозгласили императором. Признание подданных он покупал подачками, раздавая подарки и прощая долги. Может показаться, будто Юстин хотел облагодетельствовать всех. Но первое, что он сделал – это приказал тайно убить своего родственника, возможного претендента на трон. В исступлении Юстин с императрицей Софией топтали голову несчастного. Сейчас этот коварный правитель уже старик. Но тот, кто сменит его, будет таким же и последующий тоже. Боги здесь не причем. Владыкам империи выгодно прикрываться ими.
Мальчик внимательно слушал. Дыхание его почти остановилось, даже язык не мог повернуться во рту. Видя замешательство, в которое пришел ребенок, Валент улыбнулся. Морщинки собрались у краев рта на недавно выбритом лице.
– Нет ничего особенного в том, что я сказал. Успокойся. Со временем знания научат тебя выбирать безопасные пути. Если конечно ты захочешь идти по ним в жизни.
– А как же города? – нерешительно произнес Амвросий.
– Не нужно быть очень мудрым, чтобы жить в них как простой человек: лавочник, ремесленник или слуга. Необходимо лишь все сносить – произвол чиновников, жадность правителей, оскорбления. Но если хочешь что-то изменить, пусть даже самую малость, тогда те, кто властвуют над ними, оказываются против тебя. Так мы и становимся беглецами. Многие стремятся укрыться здесь – за Дунаем. Тут не властен император, нет его слуг и солдат, нет жадных и жестоких вельмож. К последним некоторые прежде отнесли бы и меня. Немало беглых рабов или землепашцев живут среди склавин. Ты не встречал таких?
– Нет, – смущенно ответил ребенок, воображение которого все еще заполняли картины сказочных городов и жестокости тиранов. Он представлял высокие дома, прочные стены, толпы веселых ярко одетых людей на улицах. Но он одновременно чувствовал и опасность, которую таили неизвестные переулки судьбы.
– Время не терпит. Нужно разделить его с делом, – важно произнес римлянин. – В этом доме отныне предстоит постоянно жить полусотне готов вместе с лошадьми. Раз в тридцать дней они будут уезжать, возвращаться в свои селения. На смену им будут прибывать другие. Когда начнется война, все готы отправятся в поход с князем.
– Они пойдут в империю? – полюбопытствовал мальчик.
– Да, скорее всего. Спать ты будешь вот тут, – Валент указал на шкуру застилавшую лавку у бревенчатой стены. – Вещи сложи прямо под ложем. Дальше я отгорожу комнату для себя. Занимай место, располагайся. Готы скоро придут. Сейчас они охотятся вместе с князем. Они привезут мясо, если повезет. Мы должны сварить кашу. Крупу нам уже прислали. Я сейчас схожу за рабынями. Они помогут.
Мальчик взглянул на мешки стоявшие в ряд у стены. Потом поднялся и принес свою льняную сумку, сшитую им еще летом. В ней лежало немного вещей. Амвросий достал аккуратно завернутый в ткань нож, а сумку сунул под лавку. Шкура, на которую он сел, оказалась большой и теплой. Накрывшись шубой на ней можно было удобно спать, даже если бы погас огонь.
– Чувствую, ты находишь жилище уютным, – заметил Валент. – Больше не хочешь в большие города?
– Только с Давритом и его воинами. Только со склавинами! Им не страшен никакой император. С ними всегда так спокойно, – ответил мальчик, пряча под шкуру любимый нож.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Спал мальчик
Растеряно спросил белобрысый паренек
Юный римлянин кивнул остриженной головой
Сочинения эпиктета нравились мальчику своей оригинальностью
Рыва присел рядом с мальчиком