<<<     ΛΛΛ     >>>   

инвалидом; она четверть века проработала в колхозе, но потому что не на

заводе -- не полагалось ей пенсии за себя, а добиваться можно было только за

мужа, то есть за утерю кормильца. Но мужа не было уже двенадцать лет, с

начала войны, и нелегко было теперь добыть те справки с разных мест о его

сташе и сколько он там получал. Хлопоты были -- добыть эти справки; и чтоб

написали все же, что получал он в месяц хоть рублей триста; и справку

заверить, что живет она одна и никто ей не помогает; и с года она какого; и

потом все это носить в собес; и перенашивать, исправляя, что сделано не так;

и еще носить. И узнавать -- дадут ли пенсию.

Хлопоты эти были тем затруднены, что собес от Тальнова был в двадцати

километрах к востоку, сельский совет -- в десяти километрах к западу, а

поселковый -- к северу, час ходьбы. Из канцелярии в канцелярию и гоняли ее

два месяца -- то за точкой, то за запятой. Каждая проходка -- день. Сходит в

сельсовет, а секретаря сегодня нет, просто так вот нет, как это бывает в

селах. Завтра, значит, опять иди. Теперь секретарь есть, да печати у него

нет. Третий день опять иди. А четвертый день иди потому, что сослепу они не

на той бумажке расписались, бумажки-то все у Матрены одной пачкой сколоты.

-- Притесняют меня, Игнатич, -- жаловалась она мне после таких

бесплодных проходок. -- Иззаботилась я.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Приглядываясь к матрене картошки беготни
Солженицын А. Матренин двор школьная 9 фонарей
Солженицын А. Матренин двор школьная 6 комнате
Верно и с надеждой смотрела на меня в полутьме неужели я забыл но я помнил прочила матрены открыла
Высокое поле было тем самым местом