<<<     ΛΛΛ     >>>   

увидел Матрену.

Верхнего света не было в нашей большой комнате, как лесом заставленной

фикусами. От настольной же лампы свет падал кругом только на мои тетради, --

а по всей комнате глазам, оторвавшимся от света, казался полумрак с

розовинкой. И из него выступала Матрена. И щеки ее померещились мне не

желтыми, как всегда, а тоже с розовинкой.

-- Он за меня первый сватался... раньше Ефима... Он был брат --

старший... Мне было девятнадцать, Фаддею -- двадцать три... Вот в этом самом

доме они тогда жили. Ихний был дом. Ихним отцом строенный.

Я невольно оглянулся. Этот старый серый изгнивающий дом вдруг сквозь

блекло-зеленую шкуру обоев, под которыми бегали мыши, проступил мне

молодыми, еще не потемневшими тогда, стругаными бревнами и веселым смолистым

запахом.

-- И вы его...? И что же?...

-- В то лето... ходили мы с ним в рощу сидеть, -- прошептала она. --

Тут роща была, где теперь конный двор, вырубили ее... Без малого не вышла,

Игнатич. Война германская началась. Взяли Фаддея на войну.

Она уронила это -- и вспыхнул передо мной голубой, белый и желтый июль

четырнадцатого года: еще мирное небо, плывущие облака и народ, кипящий со

спелым жнивом. Я представил их рядом: смоляного богатыря с косой через

спину; ее, румяную, обнявшую сноп. И -- песню, песню под небом, какие давно

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Снять мне было комнаты с четырьмя настоящими стенами
Солженицын А. Матренин двор школьная 8 женщины
Солженицын А. Матренин двор школьная 13 матрена
Пассажиры льнули к стеклам машинисты скорость
Заказала себе матрена скатать новые валенки