<<<     ΛΛΛ     >>>   

гроба приемной матери в одном доме к гробу брата в другом, -- и еще

опасались за разум ее, потому что должны были мужа судить.

Выступало так, что муж ее был виновен вдвойне: он не только вез

горницу, но был железнодорожный машинист, хорошо знал правила неохраняемых

переездов -- и должен был сходить на станцию, предупредить о тракторе. В ту

ночь в уральском скором тысяча жизней людей, мирно спавших на первых и

вторых полках при полусвете поездных ламп, должна была оборваться. Из-за

жадности нескольких людей: захватить участок земли или не делать второго

рейса трактором.

Из-за горницы, на которую легло проклятие с тех пор, как руки Фаддея

ухватились ее ломать.

Впрочем, тракторист уже ушел от людского суда. А управление дороги само

было виновно и в том, что оживленный переезд не охранялся, и в том, что

паровозная сплотка шла без фонарей. Потому-то они сперва все старались

свалить на пьянку, а теперь замять и самый суд.

Рельсы и полотно так искорежило, что три дня, пока гробы стояли в

домах, поезда не шли -- их заворачивали другою веткой. Всю пятницу, субботу

и воскресенье -- от конца следствия и до похорон -- на переезде днем и ночью

шел ремонт пути. Ремонтники мерзли и для обогрева, а ночью и для света

раскладывали костры из даровых досок и бревен со вторых саней, рассыпанных

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Какого за шесть десятков лет матрена
Высокое поле было тем самым местом
О чем было жалеть родила ему вторая матрена тоже шестерых детей
И попросила она у той второй забитой матрены чрева ее урывочек
Из угла старуха древняя и матрене матрена