<<<     ΛΛΛ     >>>   

-- Так, может, потому, что билетов не дают, Матрена Васильевна?

-- В окошечко? Только мягкие суют. А уж поезд -- трогацать! Мечемся

туда-сюда: да взойдите ж в сознание! Мужики -- те по лесенке на крышу

полезли. А мы нашли дверь незапертую, вперлись прям так, без билетов -- а

вагоны-то все простые идут, все простые, хоть на полке растягивайся. Отчего

билетов не давали, паразиты несочувственные, -- не знато...

ВсЈ же к той зиме жизнь Матрены наладилась как никогда. Стали-таки

платить ей рублей восемьдесят пенсии. Еще сто с лишком получала она от школы

и от меня.

-- Фу-у! Теперь Матрене и умирать не надо! -- уже начинали завидовать

некоторые из соседок. -- Больше денег ей, старой, и девать некуда.

-- А что -- пенсия? -- возражали другие. -- Государство -- оно

минутное. Сегодня, вишь, дало, а завтра отымет.

Заказала себе Матрена скатать новые валенки. Купила новую телогрейку. И

справила пальто из ношеной железнодорожной шинели, которую подарил ей

машинист из Черустей, муж ее бывшей воспитанницы Киры. Деревенский

портной-горбун подложил под сукно ваты, и такое славное пальто получилось,

какого за шесть десятков лет Матрена не нашивала.

И в середине зимы зашила Матрена в подкладку этого пальто двести рублей

себе на похороны. Повеселела:

-- Маненько и я спокой увидала, Игнатич.

Прошел декабрь, прошел январь -- за два месяца не посетила ее болезнь.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

За окном зарычал трактор матрена телогрейку
Женщины приводили причитали покойнице
Вполне матренина горница
Матрена
Получал он в месяц хоть рублей триста