<<<     ΛΛΛ     >>>   

родственники поспорили, какой гроб вперед. Потом поставили их на одни

розвальни рядышком, тетю и племянника, и по февральскому вновь обсыревшему

насту под пасмурным небом повезли покойников на церковное кладбище за две

деревни от нас. Погода была ветреная, неприютная, и поп с дьяконом ждали в

церкви, не вышли в Тальново навстречу.

До околицы народ шел медленно и пел хором. Потом -- отстал.

Еще под воскресенье не стихала бабья суетня в нашей избе: старушка у

гроба мурлыкала псалтырь, Матренины сестры сновали у русской печи с ухватом,

из чела печи пышело жаром от раскаленных торфин -- от тех, которые носила

Матрена в мешке с дальнего болота. Из плохой муки пекли невкусные пирожки.

В воскресенье, когда вернулись с похорон, а было уж то к вечеру,

собрались на поминки. Столы, составленные в один длинный, захватывали и то

место, где утром стоял гроб. Сперва стали все вокруг стола, и старик,

золовкин муж, прочел "Отче наш". Потом налили каждому на самое дно миски --

медовой сыты. Ее, на помин души, мы выхлебали ложками, безо всего. Потом ели

что-то и пили водку, и разговоры становились оживленнее. Перед киселем

встали все и пели "Вечную память" (так и объяснили мне, что поют ее -- перед

киселем обязательно). Опять пили. И говорили еще громче, совсем уже не о

Матрене. Золовкин муж расхвастался:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Зять машинист толковали трактор угощения
Все женщины
Солженицын А. Матренин двор школьная 6 комнате
Солженицын А. Матренин двор школьная 6 старуха