<<<     ΛΛΛ     >>>   

Niemand das gnug aussprechen kann.

[Он совершенно одержим диаволом

И совершенно позабыл своего бога Николая,

Он такой ужасный тиран,

Что это невозможно выразить.]

(Пабст, 1844, с. 212)

Позднее так могут называть Николу не только иностранцы, но и сами русские — в том случае, когда они смотрят на русский культ Николы со стороны, т. е. как бы усваивают перспективу иностранного наблюдателя: так, Маркелл Радышевский обвинял Феофана Прокоповича в том, что тот “Чудотворца Николая многажды бранил и называл русским Богом” (Чистович, 1868, с. 215; Соловьев, X, с. 104).

Соответствующее восприятие Николы нашло отражение в рассказах (быличках), где говорится о том или ином инородце, который в критической ситуации обращается за помощью к Николе, именуя его “русским богом” или сходным образом. В одном из таких рассказов тонущий татарин взывает к Николе: “Русский Бог Миколка, спаси нас!” (Пермский архив, ф. 973, oп. 1, ед. хр. 272, с. 6); в другом тонущий бурят обращается к Николе со словами: “Святитель Христов, русский Никола, вынеси меня” (Болонев, 1978, с. 79). А. Я. Артынову, крестьянину Ярославской губернии, оставившему исключительно любопытные воспоминания, в г. Свияжске в трактире встретился татарин, который всячески превозносил Николу. Артынов удивился, и тогда трактирщик рассказал ему следующую историю: “Повстречался с ним в лесу огромный медведь; гибель татарина была неминуемая, медведь шел прямо на него; тут татарину пришел на память святитель Николай; вероятно, от кого-нибудь он слышал о нем; он стал ему молиться, говоря: „Микула! пожалуста! свеча ставят!", и говорил это не один раз; медведь тогда поворотил в сторону и скрылся в чаще леса. Татарин по обещанию купил свечу и отдал ее местному священнику, говоря: „пожалуста, ставь Микуле; о, ваш Микула велик человек"” (Артынов, 1882, с. 97). В этих рассказах проявляется связь Николы с в о д о й и м е д в е д е м, очень характерная вообще для восприятия этого святого (см. специально об этом в наст. работе, § III.4 и § III.5.4).

Может быть, не случайно выражение “Велик бог русский” было одним из любимых выражений Николая I (Шильдер, 1903, II, с. 252, 385; ср. еще: Рейсер, 1961, с. 69): Николай как бы поминал при этом своего патрона; уместно отметить, что до Николая I имя “Николай” не было принято в социальных верхах (Мурьянов, 1967—1968, с. 69; ср. также наст. работу, § III.1.3 и § III.2.3). Пословица “Русский Бог велик” зарегистрирована у Снегирева (1831—1834, II, с. 38) и у Даля (1904, I, с. 18).

121

Итак, можно предположить, что рассматриваемое выражение первоначально возникло в инородческой среде, причем имелся в виду не кто иной, как Никола, а в дальнейшем было усвоено в качестве фразеологического оборота и самими русскими; в процессе этого усвоения данное выражение приобрело более широкий смысл, т. е. была утеряна специальная связь с Николой. Соотнесенность выражения „русский бог" с отстраненной перспективой иноплеменника в какой-то степени могла ощущаться еще и в начале XIX в., ср. заключительные слова Димитрия Донского в одноименной трагедии В. А. Озерова (1806):

...Чтоб с трепетом сказать иноплеменник мог:

“Языки ведайте: велик российский бог!”

(Озеров, 1960, с. 293)

Тот же мотив, в сущности, звучит и у П. А. Вяземского в заключительной строфе стихотворения “Русский бог” (1828):

Бог бродяжных иноземцев,

К нам зашедших за порог,

Бог в особенности немцев,

Вот он, вот он русский бог.

(Вяземский, 1958, с. 216)

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Причем маленькие евангелисты окружают большого николу
Богатырев богданович бирюков
Место лечения у воды 65
Зеленин
Iix романов е