<<<     ΛΛΛ     >>>   

Здесь, в Вечном Покое, Где все — совершенство, Вас видят, вам, верным, Награду готовят. Трудитесь, надейтесь!"

272

IV. ГОРОСКОП

Аристократии

Предсказывать Будущее, управлять Настоящим не было бы так невозможно, если бы с Прошлым не обращались столь святотатственнодурно, если бы его так не отвергали и, что еще хуже, не искажали! Прошлое не может быть видимо; Прошлое, когда на него в наше время смотрят сквозь "Философскую Историю", даже не может быть невидимо: оно ложно видимо; про него утверждают, что оно существовало и — что оно было безбожной Невозможностью. Эти ваши Нормандские Завоеватели, истинно царственные души, короли, коронованные, как таковые, были хищные, безумные тираны; этот ваш Бекет был шумливый эгоист и лицемер; он разбрызгал свой мозг по полу Кентерберийского Собора, чтобы добиться собственной выгоды, — несколько неясно, как именно! "Политика, Фанатизм" или, скажем, "Энтузиазм", даже "добросовестный Энтузиазм", — о да, конечно: Пес, выгоды свои преследуя, взбесился И человека укусил!*

Ибо, по правде, глаз видит во всем то, "видеть что он наделен средством". Безбожный век, смотря назад, на века, которые были божественными, создает образы, самые удивительные, какие только возможно. В Прошлом все было бессмысленным раздором; грубая Сила правила повсюду; Глупость, дикое Неразумие, более годное для Бедлама, чем для человеческого Мира! Благодаря этому, конечно, совершенно естественно, что подобные же качества, в новых, более блестящих одеждах, могут продолжать править и в наше время. Миллионы, ^зачарованные в Бастилиях Работных домов; Ирландские Вдовы, доказывающие свое родство тифом: чего вы хотите? Так было всегда, и даже еще хуже. История человечества, не состояла ли она всегда в следующем: в поджаривании и съедании глупого Простофильства удачливым Шарлатанством; в борьбе различными оружиями хищного Шарлатана и Тирана против хищного Тирана и Шарлатана? Бога в Прошлом не было; ничего, кроме Механики и Хаотических Животно-богов: — как может бедный "Историк-философ", для которого его собственный век совершенно безбожен, усмотреть какого-нибудь Бога в другие века?

Люди верят в Библии и не верят в них; но изо всех Библий ужаснее всего не верить в "Библию Всеобщей Истории". Это — вечная Библия и Божья Книга, и каждый смертный, пока душа и зрение его не потухли, "может и должен собственными глазами видеть, как Перст Божий пишет в ней!" Сомневаться в этом есть неверие, которому нет подобного. Такое

273

неверие следует наказывать если не огнем и костром, применять которые в наше время трудно, — то, во всяком случае, самым категорическим приказанием молчать, пока оно не сумеет сказать чего-нибудь более умного. .К чему нарушать криками благословенное Молчание, если они могут возвещать только что-нибудь подобное? Если в Прошлом нет Божественного Разума, ничего, кроме Дьявольского Неразумия, — то пусть Прошлое будет навеки забыто; не упоминайте о нем более; — все наши предки были повешены; зачем нам говорить о веревках?

Коротко сказать: неверно, будто люди, с тех самых пор как стали обитать на нашей Планете, жили всегда Бредом, Лицемерием, Несправедливостью или иными формами Неразумия. Неверно, будто они когда-нибудь жили или могут жить чем-нибудь иным, кроме как противоположностью всего этого. Люди должны будут снова научиться этому. Их живая История будет тогда опять Героизмом: их писаная История — тем, чем она некогда была: Эпосом. Да. она всегда будет таковой, или же она в существе своем есть Ничто. Будь оно написано в тысяче томов. Негероическое этих томов непрестанно спешит навстречу забвению; действительное содержание Александрийской Библиотеки* Негероического остается, и в конце концов всегда выкажет себя нулем. У какого человека может быть интерес помнить это? Нет ли у всех людей, во все времена, самого живого интереса забыть это? — "Откровения", если не небесные, то адские, научат нас, что Бог есть; и тогда, если понадобится, мы без труда усмотрим, что Он всегда был! Драйасдёстовское Философствование и просвещенный Скептицизм XVIII столетия, исторический и иной, проживут еще некоторое время у Физиологов как достопамятный Кошмар. Вся эта безумная эпоха с ее призрачными учениями и мертвоголовыми Философиями, "учащими на примерах" или еще как-нибудь, — сделается со временем тем, чем являются для наших. Мусульманских друзей их века безбожия: "Периодом Невежества".

Если судорожная борьба последнего Полустолетия научила бедную, борющуюся в судорогах Европу какой-нибудь истине, то только, может быть, следующей, как выводу из бесчисленных других: Европа нуждается в действительной Аристократии, в действительном Священстве, или она не может продолжать существовать. Громадная Французская Революция, Наполеонизм, затем Бурбонизм с его "тремя днями" в заключение, заканчивающийся в весьма неокончательном Луи-Филиппизме*, — все это должно было бы быть поучительно! Все это могло бы научить нас, что Ложные Аристократии невыносимы; что Не-аристократии, Свобода и Равенство, невозможны; что истинные Аристократии одновременно неизбежны и нелегко достижимы.

Аристократия и Священство, Правящий Класс и Учащий Класс, оба они, иногда раздельные и стремящиеся согласоваться один с другим, иногда соединенные в одно, так что Король является Первосвященником-Королем: ни одно Общество не существовало без этих двух жизненных элементов; ни одно не будет существовать. Это лежит в самой природе человека: вы не найдете ни одной самой отдаленной деревни в самой республиканской стране мира, где бы вы не встретили, в воз-

274

можности или в действительности, работу этих двух сил. Человек, сколь мало бы он это ни предполагал, необходимо должен повиноваться высшим. Он — общественное существо в силу этой необходимости; иначе он не мог бы быть даже стадным существом. Он повинуется тем, кого почитает лучшими, чем он сам, более мудрыми, более мужественными; и он всегда будет им повиноваться; и даже будет всегда готов и счастлив это делать.

Более Мудрые, более Мужественные: они — всегда и везде Возможная Аристократия — во всех Обществах, достигших какого-нибудь определенного устройства, развиваются в правящий класс, в Действительную Аристократию, с установленными приемами действования, — то, что мы называем законами и даже частными законами, или привилегиями, и так далее; явление, весьма достойное замечания в нашем мире. — Аристократия и Священство, говорим мы, бывают иногда соединены. Ибо поистине, самые Мудрые и самые Мужественные составляют собственно только один класс; нет мудрого мужа, которому не надо было бы быть прежде всего мужественным мужем; без этого он никогда не был бы и мудрым. Благородный Священник всегда был прежде всего благородным Aristos*, а в заключение — кое-чем и большим. Лютер, Нокс, Анседьм, Бекет, Аббат Самсон, Сэмюэл Джонсон, если бы они не были достаточно мужественны, каким образом могли бы они быть когда-нибудь мудры? — Если, случайно или преднамеренно, эта Действительная Аристократия разделится на Два Класса, то нет сомнения, что Священнический Класс будет более почетным; высшим над другим, как правящая голова выше действующей руки. Но вот на практике более вероятным оказывается обратное устройство — знак, что в нем уже есть изъян; что в него уже проникла -трещина, которая будет расширяться и расширяться, пока не рушится все.

В Англии, да и вообще в Европе, следует сказать, что эти две Возможности раскрылись в Действительность гораздо более разнообразным образом, чем можно было видеть когда-нибудь где-либо на земном шаре. Духовное Руководство, практическое Управление, плод великих сознательных забот или, лучше сказать, неизмеримых бессознательных инстинктов и потребностей людских, прочно утвердились здесь и представляют собой очень странное зрелище. Везде, в то время как столь многое было забыто, найдете вы Дворец Короля или Замок Вице-Короля, Палаты, Господские дома, — так что от моря до моря нет ни пяди земли, которая не имела бы своего Короля, или Вице-Короля, длинных соответствующих рядов Вице-Королей, своего Помещика, Графа, Герцога или какой там у него ни будь титул, -— которому вы передали землю, чтобы он мог править вами на ней. '

И, что еще более трогательно, нет ни одной деревушки, где собраны бедные крестьяне, в которой, тем или другим способом, не было бы устроено все нужное для Прихода: крытое здание, с доходами и колокольнями; кафедра, аналой, с Книгами и Уставами; словом, возможность и строгое предписание: чтобы здесь стоял человек и говорил людям о духовных вещах. Это великолепно; даже при большом помрачении и падении это принадлежит к числу великолепнейшего и наиболее трогательного, что только можно видеть на Земле. Правда, этот Говорящий

275

Человек в настоящую минуту страшно удалился в сторону; он, увы, так сказать, совершенно потерял из вида настоящую точку; и тем не менее кого можно было бы в конце концов сравнить с ним? Изо всех общественных чиновников, получающих от Промышленности Современной Европы стол и квартиру, есть ли хоть один, более достойный стола. который он получает? Человек, который берется и даже делает кое-какие, хотя бы самые слабые, усилия спасать души людей: сопоставьте его с человеком, который не берет на себя почти ничего, кроме как стрелять принадлежащих людям куропаток! Мне хотелось бы, чтобы он снова мог найти настоящую точку, этот Говорящий Человек, и держаться за нее с упорством, с энергией не на живот, а на смерть; ибо мы все еще нуждаемся в нем. Задачи Речи, то есть Истины, доходящей до нас в живом голосе, даже в живом виде и как конкретный, практический пример; эти задачи, несмотря на все наши задачи Письма и Печатания. имеют вечное значение. Если б только он мог снова найти настоящую точку; снять с носа старые очки и, взглянув, увидать, почти непосредственно около себя, что такое теперь действительный Сатана и пожирающий душу, пожирающий мир Дьявол! Первородный Грех и тому подобное очень дурно, я в этом не сомневаюсь; но очищенный Джин. мрачное Невежество, Глупость, мрачный Хлебный закон, Бастилия и компания, — что это такое? Узнает ли он нового действительного Сатану, с которым должен бороться, или же он. будет по-старому брюзжать сквозь свои старые очки, на старых, исчезнувших Дьяволов, — и не увидит настоящего, пока не почувствует его у своего собственного горла и у нашего? Вот вопрос для Вселенной! Но не будем с ним здесь возиться.

Сколь ни печально, сколь ни призрачно выглядит теперь эта самая Двойная Аристократия Учителей и Правителей, — всем людям надо знать, что задача ее есть и всегда будет благородна и в высшей степени действительна. Драйасдёст, смотря только поверхностно, находится в большом заблуждении относительно этих древних Королей. Вильгельм Завоеватель, Вильгельм Руфус, или Рыжая Борода, сам Стефан Кертоз, а еще более — Генрих Боклерк и наш мужественный Генрих Плантагенет, — жизнь этих людей не была хищной Борьбой; она была доблестным Правлением, к которому лишь случайно присоединялась Борьба и должна, увы, присоединяться и теперь, хотя гораздо реже, как некоторое добавление, печальная, мешающая прибавка. Борьба была также необходима, чтобы убедиться, кто над кем имеет власть, над кем право. Посредством долгой, упорной борьбы, как мы некогда сказали, "не-действительность, разбитая в прах, постепенно разлетелась" и оставила чистую действительность и факт: "Ты — сильнее меня; ты — мудрее меня; ты — король, а подданный — я" в несколько более ясном виде.

Поистине, мы не можем достаточно налюбоваться, в эти времена Аббата Самсона и Вильгельма Завоевателя, как они устроили свои Правящие Классы. В высшей степени интересно наблюдать, как искреннее с их стороны внимание к тому, что должно было быть исполнено в силу первой необходимости, привело их к способу его исполнения и с течением времени к достижению его! Никакая выдуманная Аристократия не могла бы сослужить им здесь службы; и вследствие этого они

276

добились настоящей. Самые Мужественные люди, которые, — это надо всегда повторять и напоминать, — в общем суть также самые Мудрые, самые Сильные, во всех отношениях Лучшие, были ими выбраны с значительной степенью точности; посажены каждый на своем клочке земли, который был сперва ему предоставлен, а потом постепенно и совсем отдан, чтобы он мог править им. Эти Вице-Короли, каждый на своем участке общей земли Англии, с Верховным Королем над всеми, были "Возможностью, развившейся в Действительность", поистине в удивительной степени.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Останется без религии
Было достаточно мудрости
Карлейль Т. Прошлое и настоящее культуры 12 природы
Ни один человек уже
На богатых хозяев работников