<<<     ΛΛΛ     >>>   

- направление аналитической философии (см.), связанное с
техникой психоанализа и рассматривающее анализ языковых
проблем, с одной стороны, как лечение языка и, с другой - как
терапию самого аналитика.
В No 225 "Философских исследований" Витгенштейн пишет:
"Философ лечит проблемы, как болезни".
Логический позитивизм" (см.) рассматривал
традиционную философию с ее псевдопроблемами - свободы воли,
бытия, сознания, истории - как болезнь языка. Метафизика,
говорили логические позитивисты, возникает от неправильного
употребления языка или злоупотребления (misusing)
неоднозначными и темными (vague) выражениями. Задача философа
состоит в том, чтобы очистить, прояснить, наконец, вылечить
язык от путаницы мyогозyачных наслоений, ведущих к непониманию,
заводящих в тупик (misleading), и построить идеальный
логический язык, в котором таким "болезнетворным" выражениям не
будет места.
Поздний Витгенштей называл Фрейда своим учителем.
Действительно, многое в методологии философов-аналитиков и
аналитиковпсихотерапевтов совпадает: прежде всего анализ
неправильностей языка, ошибок речи, чему посвящены, по меньшей
мере, две книги Фрейда - "Психопатология обыденной жизни" и
"Остроумие и его отношение к бессознательному". В 1930-е гг.
Витгенштейн читал в Тринити-колледже Кембриджского университета
лекции о Фрейде, которые были впоследствии опубликованы его
друзьями-учениками вместе с лекциями о религии и эстетике.
В 1953 г. философ-аналитик Джон Уиздом выпустил книгу
"Философия и психоанализ", которая стала началом нового
направления в аналитической философии - Л. т. Дж. Уиздом
полагал, что в процессе анализа языка аналитик подвергает
терапии не только язык, но и самого себя, выздоравливает в
философском смысле, подобно тому как это происходит в
психоанализе (непременным условием для начинающего аналитика
было пройти анализ на себе, только после этого он имел право
начинать психоавалитическую практику (как сказано в Евангелии
(Лк. 4:23): "Врачу, исчелися сам").
Поздние философы-аналитики, как правило, брали одну
фразупроблему - например: "Существуют ли ручные тигры?" (Дж. Э.
Мур) или "Как странно, что этот мир существует!" (Л.
Витгенштейн) - и "обкатывали" ее со всех сторон, обычно не
приходят ни к каким утешительным выводам.
Во всяком случае, как утверждает Уиздом, вывод аналитика
всегда один: язык богаче любого вывода. Поэтому дело, в общем,
не в выводе, а в самом процессе анализа, который происходит
таким образом, что к концу его в голове аналитика проясняется
сама эта сверхценная для него идея сложности языка,
несводимости его к тем или ивым аналитическим операциям над
ним.
Чтобы добиться такого результата, философ-аналитик
прибегал к тем же приемам, что и психоаналитик-практик, то есть
сочетал утонченную рассудочность на поверхности и глубинную
интуитивную аналогичность, как это делает дзэнское
мышление (см.).
Так, уже в "Логико-философском трактате" Витгенштейна
сочетаются рационализм и мистика, когда важно, как писал В.В.
Налимов, не то, что выражено в словах, а то, что стоит за ними,
когда слова не доказывают мысль автора, но заставляют
задуматься, что же должно находиться в сознании человека,
способного мыслить таким образом. Не логика, а симуляция, то
есть моделирование логики, сопровождающееся назойливым
повторением одних и тех же квазилогических предложений -
"мантр", заставляющих зачарованного читателя в какой-то момент
перестать думать об этом анализе и погрузиться в некую иную -
не логической природы - ментальвую стихию и в этот момент
осознать, что стоит за словами, понять их невыразимый смысл.

Таким образом, путь философа, исповедующего Л. т., таков:
от мишуры дискретных логических выводов - к чистоте
континуального поствербального опыта.

Лит.:

Витгенштейн Л. Лекция об этике // Даугава. - Рига, 1989.
- No 2.
Налимов В.В. Вероятностная модель языка: О соотношении
естественных и искусственных языков. - М., 1979.

ЛОГАЭДИЗАЦИЯ

- один из путей динамики развития культурных явлений в
первой пол. ХХ в., противоположный верлибризации (см.).
Логаэд - это тип метрической композиции (см. система
стиха), суть которого заключается в том, что внутри
стихотворной строки ударения и безударные слоги могут
располагаться произвольно, но в дальнейшем эта произвольность
сохраняется на протяжении всех строк (ср. додекафония,
серийное мышление). Пример логаэда:

Сегодня дурной день: 3/2+ 2/2+ 1
Кузнечиков хор спит, 3/2+ 2/2+ 1
И сумрачных скал сень 3/2+ 2/2+ 1
Мрачней гробовых плит. 3/2+ 2/2+ 1
(О. Мандельштам)

("Основание" "степени" означает количество слогов в слове;
"показатель" - место ударения).
В противоположность верлибру в логаэде количество
ритмических типов слов резко ограничено, что создает эффект
метрической семантизации - каждое слово, стремящееся занять
определенное место в решетке логаэда, стремится к тому, чтобы
быть близким этой позиции по смыслу, так как сама эта позиция
уже семантизируется. Чтобы объяснить этот принцип. приведем еще
один пример:

По холмам - круглым и смуглым, 3/3+ 2/1+ 3/2
Под лучом - сильным и пыльным, 3/3+ 2/1+ 3/2
Сапожком - робким и кротким - 3/3+ 2/1+ 3
За плащом - рдяным и рваным, 3/3+ 2/1+ 3
(М. Цветаева)

Все стихотворение делится по вертикали на две части -
первую с ритмическим словом 3/3, выражающим идею движения, и
вторую с ритмическими словами 2/1 и 3/2, выражающим идею
затрудненности этого движения.

Логаэд - размер, принадлежащий своими корнями античной
метрике, но именно в ХХ веке поэзия (особенно русская) стала
очень часто обращаться к этой композиции (особенно много
логаэдов написали М. Цветаева и Вяч. Иванов). Это было частью
более общего движения, которое мы называем Л. и суть которого
состоит в том, что оно предствляет фрагмент системы как всю
систему. Механизм Л. - повышенная ограниченность структуры, то
есть в конечном счете редукционизм. Но это особый,
мифологический редукционизм. Поскольку сама позиция, в которой
должен стоять данный элемент, семантически маркируется, то
фактически любой элемент приобретает черты, присущие именно
этой позиции. В этой позиции происходит иррадиация смыслов. То
же самое имеет место в мифологичес ком сознании (см.),
где аккумулируется система отождествлений одного и того же
места: сыра земля - это мать Богородица; вульва - амбивалентный
материально-телесный низ (см. карнавализация).
Л. захватила очень многие слои культуры ХХ в. Так,
например, система взаимных отождествлений характерна для
неомифологического романа-логаэда А. Белого "Петербург":
Аполлон Аполлонович - Николай Аполлонович; Кант - Конт;
Шишнарфнэ - Енфраншиш; все герои отождествляются с
мифологическими персонажами и одновременно - с реальными
прототипами. И все это написано с резким ограничением на состав
слов - метрической прозой, как будто одним бесконечным
трехсложным размером.
Музыкальная Л. - это серийная музыка (см.
додекафония), там ограничения накладываются на
интервалы, и серии вторично семантизируются. В живописи
непосредственный аналог Л. - кубизм.
Наиболее интересны аналогии Л. в философии ХХ в. Это
логический позитивизм, который действует таким же
редукционистским образом: накладывает ограничения на
философскую проблематику, объявив большинство философских
проблем псевдопроблемами.
Сама структура главного произведения аналитической
философии "Логико-философского трактата" Л. Витгенштейна
представляет собой нечто вроде логаэда. Каждое предложение
заковано в броню рубрики. При этом здесь тоже происходит
вторичная мифологизация. Само представление об идеальном языке
- один из мифов 1-й пол. ХХ в. - это мифологическая
редукция. Сам "Трактат" строится как система отождествлений
основных понятий.

предмет - атомарный факт - ситуация
I I I
имя элементарная пропозиция
пропозиция

*

150 Логическая семантика

К середине ХХ в. Л. и верлибризация начали конвергировать
в соответствии с общей культурной ситуацией, приведшей к
постмодернизму. Последнее можно видеть на примере таких
произведений как "Игра в бисер" Г. Гессе, где проявляются и
логаэдические и верлибристские начала.

Лит.:

Лосев А Ф. О пропозициональной функции древнейших
лексических структур // Лосев А Ф. Знак. Символ. Миф. Тр. по
языкознанию. - М., 1980.
Лотман Ю. М., Успенский Б.А. Миф - имя - культура //
Лотман Ю.М. Избр. статьи. В 3 тт. - Таллинн, 1992. - Т. 1.
Руднев В. П. Стих и культура // Тыняновский сб.: Вторые
Тыняновские чтения. - Рига, 1986.
Руднев В. "Логико-философский трактат" Витгенштейна как
неомифологический проект // Витгенштейн Л. Tractatus logico-
philosophicus/ Пер. с нем., паралельн. коммент. и аналитич. ст.
В. Руднева (в печати).

ЛОГИЧЕСКАЯ СЕМАНТИКА

- раздел математической логики, посвященный
проблеме отношения высказывания или его частей к реальности.
Основатель современной Л. с. - немецкий ученый Готтлоб
Фреге. Прежде всего, он сформулировал различие между денотатом
(значением) знака (то есть тем классом предметов или понятий,
которые он обозначает) и его смыслом, то есть тем, как
знак представлен в языке. Так, денотатом слова "стул" будет
класс всех стульев, а смыслом - само слово "стул" в его
лингвистической неповторимости.
Однако логика занимается в основном не отдельными словами,
а целыми высказываниями. Согласно Фреге, денотатом высказывания
является его истинное значение (ср. истина). То есть у
предложения в изъявительном наклонении, по Фреге, может быть
только два денотата - "истина" и "ложь", которые он, будучи
идеалистом, считал реальными объектами. Смыслом же высказывания
является высказанное в нем суждение. В сложноподчиненных
предложениях истинностным значением обладает только главное
предложение. Например, в предложении "Он сказал, что он скоро
придет" истинностное значение имеется только у предложения "Он
сказал", то есть ответственность за истинность слов "что он
скоро придет", ложится на того, кто это сказал. Денотатом же
придаточного предложения становится его смысл.
В философии вымысла, следующей Л. с. Фреге,
высказывания типа "Все смешалось в доме Облонских" (не имеющие
значения истинности, поскольку речь в них идет о вымышленных
объектах) эквивалентны фрегевским придаточным предложениям, а
эквивалентом главного предложения становится заглавие, которое
истинностным значением обладает: когда мы видим, что на книге
написано "Анна Каренина", это равнозначно истинному
высказыванию - "Это роман "Анна Каренина".
Одним из самых известных последователей Фреге был Бертран
Рассел. Так же как и Фреге, Рассел был озабочен построением
непротиворечивой теории математики (впоследствии Курт Гедель
доказал, что это невозможно, - см. принцип
дополнительности).
Рассел сформулировал так назывемую теорию типов для
разрешения математических парадоксов вроде известного парадокса
лжеца. Рассел писал:
"Лжец говорит: "Все, что я утверждаю, ложно". Фактически
то, что он делает, это утверждение, но оно относится к
тотальности его утверждений; только включив его в эту
тотальность, мы получим парадокс. Мы должны будем различать
суждения, которые относятся к некоторой тотальности суждений, и
суждения, которые не относятся к ней. Те, которые относятся к
некоторой тотальности суждения, никак не могут быть членами
этой тотальности. Мы можем определить суждения первого порядка
как такие, которые не относятся к тотальности суждений;
суждения второго порядка - как такие, которые отнесены к
тотальности суждений первого порядка, и т. д. ad infinitum.
Таким образом, наш лжец должен будет теперь сказать: "Я
утверждаю суждение первого порядка, которое является ложным".
Но само это суждение - второго порядка. Поэтому он не
утверждает суждения первого порядка".
Теорию типов Рассела критиковал Витгенштейн в
"Логико-философском трактате", но, как кажется, она пережила
эту критику. По нашему мнению, важно не то, что Рассел решил
парадокс, а то, что он его сформулировал.
Парадоксы теории множеств, по моему убеждению, имеют под
собой некую психическую реальность. Существует такой парадокс,
который мы называем "универсальным парадоксом знания".
Допустим, кто-то говорит: "Я знаю все". Если под словом "знать"
мы понимаем - "знать значения определенных предложений", то из
"я знаю все" следует "я знаю значения всех предложений".
Но имеется такое предложение "Я чего-то не знаю". Стало
быть, я знаю значение предложения "я чего-то не знаю", а это
противоречит тому, что я знаю все.
Точно так же дело обстоит с высказыванием "я ничего не
знаю". Если я не знаю значения ни одного предложения, то, стало
быть, я также не знаю значения предложения "я что-то знаю", а
это противоречит тому, что я ничего не знаю.
Эта разновидность расселовского парадокса отражает
определенную психическую реальность - некое ментальное
озарение, когда человеку действительно открывается все и законы
двузначной логики перестают для него действовать (см. учение о
сатори в ст. дзэнское мшпление; ср. также
многозначные логики). Когда же человек восклицает в
отчаянии: "Я ничего не знаю", он находится в состоянии
эпистемической фрустрации, и опять-таки для него в этот момент
важен логически нечленимый недискретный континуум.
Следующая проблема, с которой столкнулась Л. с., это
проблема пустых вымышленных имен, таких, например, как Пегас.
Суть здесь состоит в том, что как же мы можем говорить о
значении того, что не существует (ср. существование)?
Эту проблему также решил Рассел при помощи так называемой
теории определенных дескрипций (описаний). Рассел раскладывал
имя "Пегас" на дескрипцию "конь, имеющий по природе крылья", и
тогда можно было сказать, что не существует такого индивида,
как конь, имеющий по природе крылья.
Следующей проблемой Л. с. была проблема неполной синонимии
слов и выражений, имеющих один денотат, но разные смыслы.
Например, Утренняя звезда и Вечерняя звезда имеют один денотат
-планету Венеру, но разные смыслы: Утренняя звезда - это
Венера, которая видна утром, а Вечерняя - вечером.
Таким образом, утверждение "Утренняя звезда - это Вечерняя
звезда" не всегда оказывается истинным. Происходит это оттого,
что реально мы всегда или почти всегда пользуемся не прямыми. а
косвенными контекстами, то есть это кто-то говорит об Утренней
звезде, а кто-то - о Вечерней.
В этих косвенных контекстах, или, как их теперь называют,
пропозициональных установках (термин введен Расселом), значения
слов и выражений затемнены - они, по выражению Уилларда Куайна,
референтно непрозрачны.
В Л. с. эту проблему решила семантика возможных
миров (см.), мы же, используя эту особенность языка, можем
построить на ее основе теорию сюжета (см.). Эдип не
знает, что "Иокаста" и "мать Эдипа" - это одно и то же лицо. Он
думает, что Иокаста и мать Эдипа - это разные женщины. Отсюда
происходит трагедия Эдипа. На этой семантической
непрозрачности, то есть на возможности два имени одного
предмета принимать за два предмета, и построен фундаментальный
"сюжет ошибки".
В поэтике постмодернизма закономерности Л. с. не
действуют, так как в ней нарушается наиболее фундаментальный
закон логики - закон рефлексивности (А = А) (см.
постмодернизм, "Бледный огонь", "Школа для дураков",
"Хазарский словарь", "Скорбное бесчувствие").

Лит.:

Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. - М.,
1977. - Вып. 8.
Расеел Б. Мое философское развитие // Аналитическая философия:
Избр. тексты. - М., 1993.
Рассел Б. Введение в математическую философию. - М., 1996.
Куайн У. Референция и модальность // Новое в зарубежной
лингвистике. - 1982. - Вып. 13.
Налимов В. В. Вероятноствая модель языка: О соотношении
естественных и искусственных языков. - М., 1979.
Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языке: Семиотические
проблемы лингвистики, философии, искусства. - М., 1985.
Руднев В. П. Теоретико-лингвистический анализ художественного
дискурса: Автореф. докт. дис. - М., 1996.
Руднев В. Несколько замечаний относительно двух логико-философских
концепций Бертрана Рассела // Логос. - М., 1987. - Вып. 8.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Направленная на выявление чистого сознания
Если человек страдает от
Ввел понятие экзистенции как осознания внутреннего бытия человека в мире
План содержания которых связан с планом выражения по смежности
Реальности как частного проявления фундаментальной культурной коллизии хх в