<<<     ΛΛΛ     >>>   

При безусловной привлекательности подобного подхода к классификации важнейших эстетических понятий и, при очевидной близости его к предлагаемой в данной статье точке зрения, нельзя не отметить, что в концепции Ю.Борева остались „за бортом” такие важные понятия, как, например, эстетическая деятельность, эстетическое сознание, эстетический вкус и т.п., а эстетическое познание оказалось ориентированным исключительно на искусство.

М.С.Каган писал, что „многообразие эстетических ценностей правомерно разделить на три группы: основные эстетические ценности, дополнительные и синтетические”[63]. В этой позиции привлекает методологический принцип деления понятий в соответствии с их содержанием, известное преломление которого можно обнаружить и в предлагаемом в данной статье варианте разрешения проблемы. Однако круг привлекаемых М.Каганом понятий ограничивается лишь теми, которые составляют, так сказать, эстетическую аксиологию.

Можно обнаружить некоторое сходство разрабатываемой в данной статье точки зрения и с концепцией Е.Г.Яковлева, который делит все эстетические понятия на три основные группы, отражающие: 1) объективные состояния объектов и явлений, 2) духовно-практическое освоение мира и 3) мир субъекта социальной жизни[64]. Однако имеющиеся совпадения относятся лишь к самой структуре, но не к формообразующим принципам, что позволяет говорить только о внешнем сходстве двух данных систем, в то время как существенные различия проявляются в содержательной и количественной сторонах сравниваемых систем категорий.

Если обобщить те моменты, которые вызывают чувство неудовлетворенности при анализе как названных концепций, так и целого ряда других, то можно выделить следующие основные их недостатки. Во-первых, это не обоснованное присвоение единого статуса „разнокалиберным” по своему значению, объему, роли и месту в эстетической науке понятиям. В качестве равнозначных трактуются, например, эстетическое и грациозное, прекрасное и искусство, эстетический идеал и трагическое, художественный образ и гармония и т.д. Это наблюдение, как представляется, позволяет сделать вывод о недооценке различий „удельного веса”, присущего каждой категории эстетики, или же о некорректно проведенной классификации категорий, а также и о неразработанности самого понятия „эстетическая категория”.

Во-вторых, зачастую необоснованно ограничивается количество включаемых в конструируемую схему понятий, (число их сводится к двум-шести терминам) или, напротив, исчезает достаточно четкий критерий, определяющий возможность присвоения эстетическому понятию статуса категорий. Такой подход негативно сказывается на научной строгости и эвристической эффективности создаваемых концепций.

В-третьих, во многих вариантах построения системы эстетических категорий отсутствует попытка обнаружить исходное для всей системы понятие, способное служить опорой для разработки всей конструкции. Особое удивление вызывает игнорирование категории „эстетическое”, которая в подавляющем большинстве существующих концепций попросту отсутствует, что явно не соответствует ее месту в эстетической науке (см. статью „Эстетическое и его место в культуре”).

В данной статье не ставилась задача построить окончательную схему распределения „по полочкам” категорий эстетики, которая допускала бы лишь „косметические” поправки в разработанной раз и навсегда структуре. Поэтому прежде всего автор считает необходимым вести поиск наиболее существенных принципов, использование которых было бы нацелено на разработку перспективной методологической основы формирования упорядоченного категориального аппарата, дальнейшее развитие и совершенствование которого будет зависеть от потенциальных возможностей используемых системообразующих принципов. Предлагаемый здесь эскиз системы категорий эстетики рассматривается лишь как рабочий инструмент, применение которого в эстетической науке может быть полезно на определенном этапе ее развития.

В качестве основных методологических принципов построения „работающей” и перспективной системы категорий эстетики автор данной работы предлагает следующие.

Во-первых, проблема отбора и классификации эстетических понятий остро ставит вопрос о сущности самой эстетической категории. (Этот же вопрос ставится на повестку дня, если мы ведем речь и о категориях эстетической культуры). К сожалению, эта проблема в эстетической литературе практически не получила соответствующего ее важности освещения. В силу ее сложности она заслуживает самостоятельного изучения, и в рамках данной статьи может быть предложен лишь беглый обзор этой проблемы.

Во-вторых, к пониманию сущности эстетической категории тесно примыкает вопрос, который также не входит в качестве самостоятельного предмета рассмотрения в данную статью: это вопрос о выборе исходной категории для построения системы. До сих пор не существует единой точки зрения на выбор не только исходного понятия для категориальной системы эстетики, но и основополагающей категории для всей эстетической науки в целом. Как будет показано в дальнейшем, по мнению автора, эти два понятия могут (и должны) быть сведены в одно.

Как было сказано, чаще всего подобная – исходная, основополагающая – категория отсутствует вообще. В случае же если исследователь все же останавливается на каком-либо понятии, принимая его за исходное, то этот выбор далеко не всегда выглядит достаточно обоснованным. Например, В.П.Шестаков, предлагавший в 1973 г. в качестве исходного – понятие гармонии, спустя десять лет, разработав „новую систему категорий, основанную на совершенно иных принципах классификации”[65], сам отказывается от первоначально занятой позиции и превращает понятие гармонии из исходного в одну из „модификаций” основных эстетических категорий. В качестве же исходной категории он – одним из немногих – использует „эстетическое”, правда, не давая при этом никакого толкования этому сложнейшему понятию.

А.В.Гулыга, обосновывая свою точку зрения тем, что „в качестве начала в эстетике должна быть найдена „совершенно простая категория” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 44), которая хотя и не возникла изначально с эстетическим освоением мира, но определяет ныне его развитую структуру”, приходит к выводу, что „именно такой категорией и является категория „прекрасное”... В широком смысле слова прекрасное равнозначно эстетическому”[66].

Как представляется, приведенная позиция сочетает в себе упрощенное понимание и исходной категории (сводимой в данном случае лишь к одному – хотя и наиболее важному и „популярному” – из целого ряда однопорядковых понятий), и эстетической науки в целом, с излишне широким толкованием прекрасного. При том, что оно является одним из основных эстетических понятий, у него, на наш взгляд, нет оснований называться предельно широкой, то есть всеобъемлющей эстетической категорией, вбирающей все оттенки и цвета понятийного спектра этой науки. Спорность подобного подхода подтверждается и тем, что сам А.Гулыга говорит о широком, отождествляемом с эстетическим, и об узком понимании прекрасного, что не прибавляет ясности ни в интерпретации последнего, ни в определении эстетического как фундаментальной категории эстетики.

В-третьих, не разрешив проблемы классификации категорий, нельзя говорить о построении какой-либо обоснованной и упорядоченной в достаточной степени системы. Поэтому можно рассматривать поиск основания для отбора и группировки эстетических понятий в качестве одного из ведущих принципов.

Наконец, если идти еще дальше и говорить о классификации категорий внутри каждого отдельного уровня, каждой отдельной группы, сформированной на основе использования уже названных принципов, то необходимо провести анализ всех включаемых сюда понятий, что позволит выявить их роль и значение в эстетическом освоении действительности. В соответствии с этим любая категория должна быть помещена внутри своей группы на определенное место с учетом имеющихся между понятиями, составляющими номенклатуру данной группы, отношений координации и субординации. Благодаря такому подходу каждая группа категорий может быть построена как диалектическое единство взаимосвязанных элементов.

В связи с этим важным принципом классификации становится учет объема данного понятия. На этой основе может быть осуществлена достаточно радикальная дифференциация предельно широких (в рамках эстетической науки, конечно) понятий, имеющих потенциальную возможность быть отнесенными ко всему спектру изучаемых эстетикой явлений, и понятий более узких.

Как же могут быть реализованы изложенные принципы в самом процессе построения системы категорий эстетики?

Начнем с вопроса о статусе эстетической категории. Необходимо выделить наиболее важные характеристики категории эстетической науки. Но, как это часто бывает, попытка дать какое-либо определение явлению приводит к необходимости как бы „делать шаг назад” в поисках основы, опоры, исходного пункта. Так и в этом случае: характеристика эстетической категории, как представляется, требует хотя бы общего определения эстетики как научной дисциплины. Однако, понимая, что определение предмета эстетики в свою очередь требует специального анализа, неосуществимого в рамках подобной статьи, и что при этом в выборе искомого определения необходимо избегать набивших всем оскомину формулировок типа „эстетика есть наука об эстетическом”, ограничимся использованием некоей рабочей дефиниции без дополнительных комментариев к ней: с точки зрения автора, эстетика – это наука о практически– и духовно-творческом освоении действительности, которое осуществляется в исключительно разнообразных чувственно-эмоциональных формах при постоянном возрастании роли рационального начала и – шире – всей сферы духовного по мере достижения более высоких уровней организации данного освоения.

Нужно отметить также, что автор выделяет из эстетической науки в качестве относительно самостоятельной дисциплины всеобщую теорию искусства, предмет которой, по его мнению, находится в таком же соотношении с предметом эстетики, как категория „художественное” с категорией „эстетическое”. С точки зрения автора, эстетическое и художественное, при всей их близости и даже родственности, не тождественны и объемы их соотносятся, как две наложенные друг на друга окружности, границы которых не совпадают, оставляя в каждой из них принадлежащие только соответственно эстетическому и художественному территории. Таким образом, выделяется некая относительно самостоятельная сфера, ускользающая из-под „юрисдикции” эстетики и как составная часть художественного, включенная в предмет всеобщей теории искусства.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Мы можем обозначить четыре важнейшие группы эстетических категорий всеобщие категории эстетики
Категории фиксируют наиболее общие
Мы видим воплощение достигнутого уровня знаний человека
Искусства
Творчества по законам красоты