<<<     ΛΛΛ     >>>   

В случае Элиаде речь не идет о банальной для образованной Европы романтической мифологеме благородного дикаря. Дело не в столкновении Востока и Запада. Конфликт заложен в том, что Индия еще представляла собой частный случай традиционной цивилизации, единой в своем многообразии с другими конкретными традиционными религиозно-мировоззренческими моделями. Европа же породила неизвестную ранее модель современной цивилизации, технически развитой и духовно убогой, плоской и агрессивной, патологичной, лишенной внутреннего смысла, бешеным темпом несущейся в засасывающее Никуда... По отношению к современной западной цивилизации радикально "другой" была не только индийская, но и традиционная европейская культура.

Фашизм в целом в Европе был последней исторической попыткой дать ответы на все человеческие вопросы. Румынский фашизм, с его религиозной системой ценностей и стилем мышления, в еще большей степени был осознанным проявлением религиозной "консервативной революции" традиционной цивилизации против современного мира.

После возвращения Элиаде стал штатным сотрудником газеты Cuvantul, пропагандирующей идеи Железной гвардии, признанным идеологом и лидером элитной бухарестской ячейки движения, состоявшей из молодых интеллектуалов. Помимо мировоззренческой логики, были и затягивающие его в Легион личные связи. Нельзя не упомянуть учителя Элиаде по университету и наставника "по жизни", профессора метафизики Нае Ионеску, главного редактора Cuvantul'а и одного из первых представителей интеллектуальной элиты, поддержавших движение Кодряну. Н. Ионеску сформулировал принципы "ортодоксизма" (по-русски, пожалуй, вернее было бы сказать, как бы неуклюже это ни звучало, "православизма"), идеологии, взятой на вооружение Железной гвардией. Элиаде боготворил своего патрона и защищал его ото всех нападок, в том числе, и от критики за антисемитские взгляды. В 1940 г., после смерти мэтра, Элиаде написал: "Прямо или косвенно все мы, его ученики и сотрудники, разделяли концепции и политический выбор профессора".

Среди маститых интеллектуалов Н. Ионеску в своем радикализме и в политической активности был скорее исключением, чем правилом. Но среди молодого поколения идеи Легиона кружили голову многим, если не большинству. Анализ списков членов Гвардии и ее кандидатов в депутаты парламента показывает, что социальной опорой движения Кодряну было крестьянство, а также клир и молодежь из студентов и молодых дипломированных специалистов, представителей свободных профессий и военных. Как правило, это были интеллигенты "первого поколения", вызванного к жизни урбанизацией и индустриализацией - дети священников, зажиточных крестьян, офицеров и мелких предпринимателей. Они, первое поколение Великой Румынии, сформировавшейся в результате мировой войны, ощущали свою связь с традиционной народной культурой и чувствовали себя неуютно в новых, стремительно меняющихся условиях. На вызов модерна они отвечали осознающим свою обреченность консерватизмом. Что видел румынский интеллигент 1930-х годов вокруг? Нищету, безжалостное уничтожение национальной культуры, естественное для периода индустриализации, ужасающую коррупцию чиновников, цинизм политиканов - весь спектр негативных образов либерально-демократической системы в отсталой в экономическом плане аграрной стране, зависимой от иностранного капитала. Что могло быть ближайшей перспективой? Завоевание слабого государства агрессивными соседями, уже начавшими откусывать куски его территории (гипертрофированной в результате прихоти победителей в Первой Мировой войне), или, что, может быть, еще хуже, кровавое восстание черни, соблазненной коммунистическими агитаторами... В таких условиях наиболее привлекательной для молодых интеллигентов политической силой был Легион.

Таков был круг общения Элиаде, его друзья и коллеги, сами определявшие себя как "молодое поколение" или даже как "хулиганы". Для того, чтобы оценить порядок этих личностей, назову имена только двух представителей "молодого поколения", заслуживших впоследствии (как и Элиаде, уже в эмиграции) всемирную славу - Эмиля Чиорана и Эжена Ионеску.

Да, примыкающий к экзистенциалистам философ и отец "театра абсурда" тоже были фашистами. Э. Ионеску, правда, был представителем умеренного крыла и уж точно не был антисемитом (хотя бы потому, что был евреем по матери). Чиоран же демонстрировал взгляды, свойственные всем легионерам. В 1940 г., например, он писал: "Величественная фигура Кодряну, создателя легионерского движения, высшего образца жертвенности, окружена в глазах всех легионеров ореолом святости и мученичества". А раньше, в 1934 г., он позволял себе даже такое: "Нет сегодня в мире политика, который был бы мне так же симпатичен, как Гитлер... Я люблю гитлеризм за культ иррационального". В еврейском вопросе Чиоран был предельно циничен: румыны, столетиями находившиеся под властью иноземцев, не могут позволить себе быть толерантными с национальными меньшинствами.

Нае Ионеску был патриархом, мэтром, учителем, а Элиаде - наиболее ярким представителем бухарестских "хулиганов". Чиоран писал: "Элиаде был кумиром "молодого поколения"... Газеты с его статьями мы вырывали друг у друга из рук".

Известно, что и Чиоран, и Э.Ионеско в "зрелый", парижский период старались забыть, сделать "небывшей" свою фашиствующую молодость. Чиоран сознательно заставил себя отказаться от румынского языка; Ионеску стал яростным антифашистом. Лишь Элиаде не только не каялся, но и не считал себя скомпрометированным. В своих воспоминаниях он "всего лишь" умалчивает об определенных сторонах своей деятельности; как что-то само собой разумеющееся он описывает свою работу в железногвардейских изданиях (воспроизводя названия, но не упоминая, конечно, об их "партийной принадлежности") и свои контакты с известными легионерами (не называя их таковыми). Замечательна дневниковая запись, посвященная легионерскому мятежу января 1941 года. Элиаде фиксирует, что до него в Лондоне доходят слухи о "выходках и преступлениях легионеров (рассказывали о случаях погромов, например, в Яссах)". "Выходки" легионеров в Яссах - и все. Зато подробно и сочным языком описываются "чудовищные репрессии" сначала короля, а потом и кондукэтора против легионеров.

При всем этом, сложно сказать, был ли Элиаде антисемитом. Во многом это зависит от того, какой точно смысл вкладывается в это слово. Антиеврейские высказывания проскальзывали в его статьях - в основном, как это не странно, в связи с критикой социально-экономической роли евреев в румынском обществе 1930-х гг. Религиозный антисемитизм в ортодоксальном духе был ему скорее чужд (ни говоря уж о расовом). Он даже утверждал (за что критиковался своими друзьями), что в православном Предании нигде не сказано прямо, что все евреи ответственны за распятие Мессии и не имеют шансов на спасение. Правда, есть свидетельства, что в частных беседах он высказывал куда более радикальные взгляды.

космос versus история

Сам Элиаде не относил свои работы в области истории религии к определенной школе, а исследователи его творчества и его ученики говорят о специфической и очень индивидуальной "школе Элиаде". Стиль мэтра современного религиоведения действительно легко узнаваем, а проскальзывающие в его работах концептуальные суждения не основываются на взглядах известных предшественников, в том числе Д. Фрэзера, с трудов которого началось увлечение Элиаде изучением религий. Тем не менее, мировоззрение последнего близко определенному идейному течению, оформление которого пришлось на период формирования взглядов молодого румынского ученого. Я имею в виду традиционалистов, последователей Рене Генона.

Традиционалисты расценивают современный мир как результат всеобщего упадка и разложения. Ход исторического процесса для них - инволюция, а не прогресс. Мир постепенно все больше погружался в бездны материи, все больше отдаляясь от своей духовной Первопричины. Сегодня мы живем в Конце Времен, в пред-апокалиптический период, когда деградация мира и человека достигает своей низшей точки. В качестве позитивного полюса, благодаря которому мир вообще еще существует, выступает Традиция (с большой буквы) - совокупность богоданных откровений. Поскольку с самого начала существования материального мира вектор его развития был направлен в сторону разложения, в исторической перспективе примордиальная (изначальная) единая Традиция разделилась на известные нам религиозные традиции с маленькой буквы, которые, однако, едины в важнейших мировоззренческих вопросах. Противоположный Традиции полюс - современность, "царство чистого количества". Традиция - это полнота бытия, обусловленная сакрализацией чуть ли не всех (или даже тотально всех) сторон бытия. Ничто в мире Традиции не является тем, чем оно кажется, а всегда является чем-то большим. Современный же мир десакрализован, это мир профанации. В нем явления и вещи лишены своего естественного сакрального обоснования, они плоские, чисто материальные; любая вещь современного мира - это просто вещь.

Традиционализм - это скорее мировосприятие, чем идеология. Последователи Генона принадлежали (и принадлежат) к разным религиозным традициям - христианству, исламу, даже язычеству (скорее с приставкой "нео-", хотя среди единомышленников Генона были и индуисты). Идеологические надстройки на традиционалистский мировоззренческий фундамент тоже могут быть разными.

Хотя Элиаде нельзя назвать учеником Генона, он разделял некоторые его взгляды. Особенно хорошо это видно на примере концепции "истории" Элиаде.

Как мы сегодня воспринимаем время? Нормативно - как линейный поток неповторимых событий, прицепленных друг к другу подобно вагонам поезда причинно-следственными связями, текущий из прошлого в будущее через неуловимую точку настоящего. Череда этих событий образует историю. Такое понимание, говорит Элиаде, не свойственно традиционным культурам. Для них не существует времени как такового, в нашем современном - т. е., профанном - смысле этого слова. Время традиционных культур циклично; такое мировосприятие диктуется простыми наблюдениями за природой и астрономическими явлениями. Коловращение обыденного времени "прорывается" выпадающим из его ткани сакральным временем, которое тоже, в свою очередь, повторяет то самое время, воспроизводит то, что было тогда, во время оно. Австралийский абориген, бьющий копьем дичь, не просто добывает себе пропитание - он повторяет жест мифологического культурного героя, научившего когда-то во время оно людей охоте, более того, в этот момент он и есть тот самый культурный герой в тот самый момент первого броска копья.

Для Элиаде дихотомия "истории", которой живет современный человек, и "космоса", которым живет человек традиционный, была крайне важна. В предисловии к "Мифу о вечном возвращении" он написал: "Если бы я не боялся показаться нескромным, я дал бы этой книге другой подзаголовок: "введение в философию истории".

Элиаде главное различие между современным и традиционным типом личности видел в восприятии истории. Совершенно в экзистенциалистском духе он писал о "терроре истории" - с того момента, как человек стал жить профанным временем, он потерял покой, его жизнь перестала быть осмысленной, она наполнилась ужасом. Напротив, космос традиционного человека спокоен, поскольку всегда есть уверенность, твердая почва под ногами (вспомним процитированное выше высказывание Меликова).

Но где и когда впервые время было понято так, как понимаем его сегодня мы? Кто поселил в наше сознание террор истории? Ответ логичен. Это сделал иудаизм. Именно иудаизм четко говорит о начале времени, о потоке событий, именно в еврейской Библии сформулирована концепция истории - через сакральную легитимацию истории конкретного народа. Иудеохристианская цивилизация - начало современного мира, начало профанации, убийства идиллии сакрального космоса. Правда, по мнению Элиаде, христианство "преодолевает" историзм иудаизма - ведь, согласно учению Церкви, после вочеловечения Слова Божьего, истории как таковой больше нет, она имела место только до, и лишь для того, чтобы предуготовить мир к этому Событию. В секуляризованной постхристианской современности нормативной стала именно концепция времени иудаизма.

Мне кажется, что имеет смысл рассматривать европейский фашизм как надводную часть айсберга, партийно-идеологическую надстройку на куда как более серьезном и основательном фундаменте определенной системы ценностей, противоположной нормативной в современном мире либерально-гуманистической и просветительско-прогрессистской картине мира в целом. Конечно, в реальном историческом фашизме были самые разнородные элементы, в том числе и сугубо современные (на эклектизм фашистской идеологии указывают все серьезные исследователи), но, не углубляясь далее в эту проблему, ограничусь констатацией наличия у фашизма глубоких и прочных мировоззренческих "корней".

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Истории
Последовательно я рассмотрю два вопроса отношение элиаде к фашистскому движению в 1930 е годы движения идеологии