<<<     ΛΛΛ     >>>   

Параллельно с критикой немцев выступил и консерватор-националист Ф. Вейнбергс, по словам П.Я. Крупникова, «реакционный политик, известный своими монархическими убеждениями» (2, с. 58), который в 1903 г. писал: «Когда надежды, вызванные движением за реформы, оказались тщетными, взгляды латышей на их отношения с немцами начали меняться – возобладало убеждение, что они не согласятся признать нас в качестве равноправных партнеров, латыши были вынуждены переориентироваться на независимое политическое развитие, и теперь тезис о руководящей роли немцев все чаще отвергается, пришло убеждение, что их место рядом с латышами, а не над ними, и теперь вопрос об отношениях немцев с латышами – это основной пункт нашей политической программы» (Rigas Avize. Nо 3. 1903).

Как видим, латышские националисты к проблеме немцев в своих работах обращались часто, при этом их оценка варьировалась от умеренного национализма к крайнему. Подобная ситуация, разумеется, вызвала соответствующую реакцию со стороны немцев.

Немецкие авторы – историки, пасторы и журналисты – на страницах своих произведений развернули активнейшую критику латышского национального движения. К числу таких авторов можно отнести Э. Серафима, А. Биленштейна, Э. Крауса, Т. Круминга.

Немецкий публицист Э. Серафим специального исследования, посвященного истории латышей, не оставил. Однако в его сочинениях так или иначе присутствует тематика, имеющая отношение к проблеме латышского движения. Э. Серафим совершенно верно констатировал рост национального самосознания латышей, но верил в возможность компромисса с латышским национальным движением. При этом он все же оставался и на позициях немецкого националиста – обвинял латышей в «национальном зазнайстве», в стремлении превратить именно латышскую культуру и латышский язык в господствующие на территории Латвии. Э. Серафим считал, что латыши не имеют на это никакого права, так как являются «мелкой народностью», не способной на создание подлинной культуры, что не может быть даже речи о равноправии латышского и немецкого языков. При этом его концепция отличается некоторой противоречивостью: ругая латышей, он все же признает их право на развитие собственного языка. Немецкий автор констатировал и то, что среди латышей национальное самосознание, в отличие от немцев, формируется сравнительно рано; по его словам, «созревает национальное чувство, так как они много читают и их увлекают национальные проблемы». В целом к латышскому национальному движению он относился негативно, обвиняя его лидеров и латышскую печать во всех проблемах немецкого населения в Латвии (16; 17).

За такое мнение в отношении латышского национального движения на Э. Серафима обрушивалось с критикой подавляющее большинство историков Латвии периода существования Первой республики. Особенно досталось ему от латышского историка А. Спекке, который отзывался о его сочинениях не иначе, как о вредных, нежелательных и опасных. Подчеркивая значение выводов Серафима в рамках всей немецкой историографии, считая его «авторитетным автором» в числе других немецких историков, А. Спекке все же декларировал необходимость «выветрить из сердец и умов» подобные идеи (18).

Сходные с концепцией Э. Серафима положения можно найти и у другого немецкого автора, В. фон Андреянова, который сетовал на то, что из-за отсутствия полной германизации латышей в их среде растет число образованных людей и даже дети крестьян могут получать образование в университетах. Его явно пугало, что «в латышском обществе есть свои врачи, учителя, адвокаты, чиновники, имеются журналы, театр и пресса». Однако, в отличие от других немецких авторов, фон Андреянова трудно обвинить в наличии в его произведениях откровенного великогерманского антилатышского национализма (см.: Zeitgeist. 1895. 17 june). Именно по данной причине мнение этого автора в латышской исторической науке было встречено с бoльшим пониманием, чем концепция Э. Серафима. Об этом говорят, в частности, некоторые публикации, где В. фон Андреянов получил положительную оценку (7; 22).

Еще один немецкий автор, А. Биленштейн, критиковал латышское национальное движение, противопоставляя старую Латвию Латвии начала ХХ в., то есть той, какой она стала благодаря деятельности младолатышей. А. Биленштейн, как не самый умный консерватор, явно сожалел о том времени, когда «молодой (разумеется, немецкий – М.К.) священник не ощущал неприязни со стороны паствы и никому не приходило в голову обсуждать его личность или то, как он выполняет свои обязанности». Он отрицал права латышей на создание собственных школ и тем более университета, позиции латышского национального движения оценивал не иначе, как «агрессивные», а его деятельность – как «горячую точку в жизни балтийских немцев» (5, S. 87, 297, 321, 390).

Похожие, антилатышские по своей сути, точки зрения можно найти в сочинениях и других немецких авторов – историк Э. Краус считал латышей народом-кариатидом (9, S. 457-467), публицист Т. Крумминг вообще призывал всех латышей германизировать, а не церемониться с ними (10, S. 241-249). Именно эта последовательно германская линия и определяла развитие отношения немцев к латышам.

Как видим, в Латвии во второй половине XIX – начале ХХ века имело место сосуществование двух национальных общин и культур: латышской и немецкой. Была представлена и русская, но слабо: на фоне значительной латышской и немецкой группировок ее роль никогда не была определяющей.

Что касается немцев и латышей, то обе эти группы в определенной степени можно рассматривать как меньшинства. Немцы не составляли этнического большинства, латыши были меньшинством политическим. Именно такая ситуация, сложившаяся исторически, и определяла развитие отношений и контактов между латышами и немцами.

Первые переживали процесс национального возрождения, начинали осознавать себя как нация. Вторые были господствующей группой, своего рода политической нацией среди латышей, которых считали неисторическим народом. С этим, разумеется, не могли согласиться сами латыши – в особенности национальная интеллигенция и буржуазия. Ее представители – К. Валдемарс, Ю. Аллунанс, К. Биезбардис, К. Баронс, А. Пумпурс, А. Ниедра – воспринимали немцев по-своему и составили их соответствующий образ.

Немцы воспринимались ими как элемент чуждый, как завоеватели, изменившие развитие культуры и ход национальной истории. Но у латышских националистов к этническому немецкому меньшинству были не только эти претензии. Для латышей немцы были неприемлемы как политическое большинство.

В свою очередь, немцы, занимавшие важнейшие посты в администрации региона, вовсе не собирались уступать свои позиции. Именно ради этой цели и действовала немецкая печать в Латвии. Ее усилиями был создан крайне негативный образ латышей как нации, которую надо было германизировать. Но, будучи уже не в состоянии этого сделать, балтийские немцы вступили в затяжной политический конфликт с латышскими националистами.

Таким образом, в Латвии к началу ХХ в. существовали два националистических движения двух меньшинств: немецкого национального и латышского политического. Именно эти движения оперировали в своей деятельности особыми образами друг друга, сложившимися в результате контактов и острой политической борьбы.

Взаимные представления немцев и латышей были крайне сложны и неоднозначны. Как в отечественной, так и в зарубежной историографии они практически не изучены и еще ждут своего исследователя.

Список литературы

1. История латышской литературы. Рига, 1971. Т. 1.

2. Крупников П.Я. Полвека истории Латвии глазами немцев. Рига, 1989.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Латышской
культура Кирчанов М. Между реальностью и идеологией латышского и немецкого национализма 10 латышей