Пиши и продавай! |
169 Одновременно подвергался критике и обычай носить длинные волосы, мода Особый оттенок приобрел спор о ношении бороды в среде крестоносцев. Епископ Ле Пюи побуждал воинов крестоносного войска, осаждавших Антиохию, сбривать бороду, опасаясь, что в битве их можно будет спутать с противником "из-за схожести бород". Греческие писатели, больше, чем латинские, обращавшие внимания на бороды, быстро заметили, что франки брились. В миниатюрах XII в. почти все солдаты изображены безбородыми. Причиной этого была, возможно, трудность носить бороду под металлическим шлемом или кольчугой, но, видимо, это соответствовало и возобладавшей постепенно моде. У большинства правителей в XII в. либо вовсе не было бороды, либо была коротенькая бородка вроде той, что у Фридриха Барбароссы в так называемой "каппенбергской голове". Согласно обряду коронации первой половины ХП в., императоры "должны быть бриты", когда папа римский целует императора в лоб, щеку и уста. Видимо, это касалось и византийских императоров: так, согласно летописцу конца XI или начала XII в. Георгию Кедрину, Ираклий, "взошед на императорский трон, сразу же обстриг себе волосы и бороду на императорский манер". Почему обычай отрезать волосы и сбривать бороду распространился в середине XI в. и продержался весь XII в., неизвестно. Иногда это связывают с возросшим в ХП в. влиянием античных образцов. Представляется, однако, что данная мода зародилась еще до того, как смогли проявиться, по крайней мере на 170 Судя по тексту "Апологии" и другим памятникам, хотя некоторые мужчины носили бороды из тщеславия, другие - просто из-за лени, выщипывание и бритье бороды, видимо, оставались правилом во многих странах Европы до конца средних веков. В религиозном искусстве Х1У-ХУ вв. борода была отличительной чертой евреев, а типичный христианин изображался безбородым. Мода на бороды возвращается лишь в ХVI-ХVII вв. На французских королевских печатях бородатая фигура короля, восседающего на троне, в XVI в. впервые появляется в годы правления Генриха П (1547-1559). Переходя теперь к вопросу о символике бороды в средние века, начнем с наиболее очевидного. Почти единственным универсальным и лежащим на поверхности значением бороды было то, что она отражала мужественность, мужское начало, зрелость и силу мужчины. Впрочем, иногда - в переносном смысле - она могла означать и силу женщины. "Борода, как и волосы, заключает в себе квинтэссенцию жизненной силы". Принесение их в жертву, по Ван Геннепу, распадается на два действия: первое — символизирующее выход из мира прошлого - срезание волос и второе - посвящение их и освящение, что предполагало установление связи "с миром сакрального и, в частности, с божеством или духом, с которым таким путем устанавливается родство". В интерпретации символики волос и бороды этнологи в общем делятся на два лагеря. Те, кто больше исследует бессознательные аспекты поведения человека, склонны идентифицировать волосы с силой, причем как силой вообще, так и - значительно чаще - с половой потенцией в частности. Отрезание волос и бритье представляются им некими формами социального контроля, которые в особые моменты жизни человека часто ритуализируются и могут выступать как символический аналог кастрации. Те же, кто рассматривает символы и ритуалы как осознанные по сути высказывания относительно человека (и - опосредованно - мира в целом), обращают особое внимание на то, как трактуются волосы в обрядах погребения, наказания, при магических церемониях, а также при обрядах социальной инкорпорации или, наоборот, социального изгнания. Впрочем, эти два подхода не исключают друг друга. Так, например, Холлпайк, для которого острижение волос представляет собой скорее социальный, чем специфически сексуальный контроль, связывает его с особыми церемониями, утверждая, что "длинные волосы ассоциируются с пребыванием вне общества, тогда как острижение волос символизирует воссоединение с обществом или жизнь в обществе по определенным правилам поведения". Коротко остриженные волосы монахов, солдат и заключенных 171 Обряды и ритуалы подобного рода имеют место во многих обществах и помогают объяснить некоторые сюжеты из Библии и классической литературы, где речь идет о волосах и бороде. Сюжет с ветхозаветным Самсоном представляет собой классический пример отношения к волосам как к источнику силы (Книга Судей, 16; 17). "У древних, - пишет Иероним в своем комментарии на Книгу Исайи, - обривание бороды и головы было внешним выражением печали", таким же, как и надевание власяницы и осыпание себя пеплом. "Распущенные волосы были внешним признаком отчаянного горя". В общем, подчеркнуто пренебрежительное отношение к виду бороды, появлявшееся то в ее состригании, то в оставлении без ухода (в зависимости от обычаев), показывало, что человек находится не в ладах с самим собой и с обществом. В греческом обществе стиль волос был важным аспектом пороговых возрастов, особенно в момент перехода от юности к взрослому состоянию, когда все молодые люди несут на себе характерные особенности своей возрастной группы. Принесение срезанных волос в качестве жертвы богу было той формой благодарения или посвящения, через которую бог получал некую власть над тем, кто совершал данное подношение. В римском обществе волосы считались источником жизни, и их отрезали в преддверии смерти. Рвать на себе волосы было, согласно традиции, знаком скорби и "первым жертвоприношением усопшим", что некоторыми исследователями рассматривалось как замена жертвы кровью или человеческой жизнью. Что касается бороды, то она чаще всего была знаком физической зрелости и возраста. Ею была отмечена граница между мальчиками и мужчинами, а также между мужчинами и никогда не стареющими богами. Сбрив себе бороду, Александр положил начало долгому периоду безбородости в греко-римском мире, что, возможно, было вызвано желанием, чтобы его вечно-молодая внешность ассоциировалась у всех с богами. В древнегреческом обществе отрастить бороду означало положить конец тому состоянию, когда мальчик на законных основаниях мог стать объектом сексуальных притязаний со стороны старших. Наличие бороды было критерием для разделения участников Игр на младших и старших. В общем, в христианский мир бороды вошли уже отягощенные багажом известной отцам церкви доисторической и классической символики. Несмотря на то что в средние века мужчина без бороды или с жиденькой бородкой воспринимался обычно как слабый, немужественный и бесплодный, безбородость не была безоговорочно презираема: она все еще сохраняла некоторые из своих первоначальных ассоциаций и с божественностью и с печалью и покаянием. Бороды не было ни у ангелов, ни у Адама до грехопадения; безбородыми представали в средневековом фольклоре и первые люди. Иногда безбородость воспринималась как результат аскетизма, и в ХП в. считалось, что 172 Как и во времена античности, в средневековье бороды считались признаком силы и энергии - как физической, так и моральной. В своих Enarrationes in Psalmos Августин писал, что "бородой отмечен мужчина сильный; наличие бороды подразумевает человека молодого, энергичного, активного, быстрого. Когда мы имеем в виду таких людей, мы говорим, что это бородатые". В своем комментарии к книге Ездры Беда пишет, что "борода как мета мужественности и зрелости, воспринимается обычно и как знак достоинства". Наоборот, бритье означало отречение от силы и независимости (как и в традиционных обществах), оно подразумевало подчинение, послушание, а также сексуальное отречение. На это смотрели иногда благосклонно, иногда неблагосклонно; соответственно бритье могло иногда символизировать слабость и немужественное непротивление пороку, по крайней мере в переносном смысле. Неудивительно, что Эльред Риевосский в своих проповедях говорил о бороде как о знаке и начале мужского достоинства. Кроме того, бороды всегда были признаком старшинства, как в прямом, так и в переносном смысле. Нестриженые и состриженные волосы - на голове и на щеках - играли роль символов соответственно Ветхого и Нового заветов закона и благодати. Так Езекииль до и после того, как "по велению Божию" сбрил бороду, представлял соответственно старое и новое правосудие; аналогичным образом Бурхард Беллевосский противопоставлял послушников и монахов у цистерианцев. Согласно "Житию Феодора Эдесского" (X в.), зубы появляются в начале жизни, борода - на ее апогее, седой же волос - в старости. По Алэну Лилльскому, четыре основных возраста мужчины соответственно различались: первым пушком на щеках; более густой порослью; роскошным руном и, наконец, такой мощной бородой, что она уже не может обойтись без бритвы... Борода отличает мальчика от мужчины. Вильгельм Завоеватель сетовал на то, что ему приходилось защищать Нормандию еще "будучи совсем безбородым", т.е. когда он был еще мальчиком. Борода была также знаком достоинства, символом свободы и почестей. Отрезать или выдрать бороду - если конечно, речь не шла о части общепризнаного ритуала - считалось тяжким оскорблением. Бороды были объектом особой защиты уже в древнегерманских судебниках. Так, в Англии в англосаксонскую эпоху любой, кто отрезал человеку бороду, должен был, по законам Альфреда, заплатить вергельд в 20 шиллингов, а по условиям "Земского мира" Фридриха Барбароссы (1152 г.) строго запрещалось схватить человека за бороду или выдрать из нее хоть волосок. "Деяния" графа Барселонского открываются рассказом о том, как первый граф убил человека, дернувшего его за бороду. У Годфрида из Витербо есть описание того, как 173 Бороды побежденных собирали как знак одержанных побед и превосходства Принудительное бритье бороды и головы было серьезным наказанием и применялось в отношении бунтовщиков. Название Голгофы - Кальвария ("Лысая гора") ряд авторов объясняют тем, что перед распятием Христа постригли. В 546 г. Сандрагизил был бичеван и обрит - "столь велики были его преступления", волосы и борода Муммола были вырваны перед его казнью в 585 г.; при триумфальном вступлении короля Вамбы в Толедо в 673 г. его противников вели "наголо отстриженными, со сбритыми бородами и босиком". Даже в конце XI в. бунтовщику Госсуину из Уази-ле-Верже перед тем, как он был отпущен графом Балдуином Генетауским (Hainault), отрезали в знак посрамления бороду. На востоке Европы принудительное бритье использовалось в качестве наказания как за небольшие, так и за серьезные преступления. Император Феофил в XI в. наказал не справившегося со своими обязанностями квестора отрезанием бороды и преданием ее огню. Гийом Тирский приводит забавный пример, свидетельствующий об исключительном значении, какое придавалось бороде. Некий Гавриил из Малатии в 1109 г. был обманом втянут в уплату долгов своего зятя - Балдуина Эдесского, сказавшего Гавриилу, что он якобы поклялся отрезать себе бороду, если его людям не возвратят к сроку его долги. Гавриил пришел в ужас от того, что Балдуин так легко отдал в залог бороду, "как если бы это было чем-то не очень важным, с чем мужчина может без стыда для себя расстаться, тогда как бороду должно хранить с величайшей бережностью, ибо она составляет отличительный признак мужчины и мужского могущества". И потому он согласился уплатить долги Балдуина на условии, что тот никогда впредь не предложит в залог свою бороду. Как видно из этого пассажа, бороду могли использовать в качестве залога в обетах, клятвах и при необходимости подтвердить серьезность и честность намерений. Примеры клятв и соглашений, творимых с возложением руки на бороду или волосы, а также отрезание бороды в качестве символа поминовения, отмеченное в период позднего средневековья, приводят Фанже и Гримм. Три волоска из бороды иногда включались в качестве составной части печати на грамоте "с тем, чтобы она была крепкой и нерушимой". "Держать себя за бороду" - значение этого жеста не раз было предметом споров. Если верить Бурхарду Беллевосскому, этот жест недвусмысленно указывал на твердость характера и честность. Это подтверждается двумя миниатюрами ХП в. к разделу Х "Декрета" Грациана, на которых изображенье люди, испрашивающие у епископа отпущения грехов, держась правою рукой за свою бороду. Сюда, В сент омере принять пожертвования от человека мужчины согласно |
|
|
|