<<<     ΛΛΛ   

Широкая сфера национальных особенностей потребления алкоголя, богатая эвфемизмами, также не обойдена вниманием. Так омская серия водок "Хороший повод" - "За встречу!", "За пятницу!", "После баньки" ассоциируется с известным четверостишием:

Для пьянства есть такие поводы -
Рождение, поминки, проводы,
Крестины, свадьба, новый чин
И просто пьянство без причин.

Названия "Удалая троица", "Три по сто пятьдесят", "На троих" семантически отсылает к питейной традиции, сложившейся после декабрьского 1958 года Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР, когда в столовых, закусочных и прочих дешёвых заведениях общественного питания было запрещено отпускать водку в разлив. Люди, привыкшие к приёму небольшой дозы алкоголя по дороге с работы домой, вынуждены были покупать бутылку в магазине и делить её на троих [2. С.329; 9. С.306.]. На этикетке водки "Пойдём в загул" изображены три карикатурных алкоголика, несущих транспарант с названием водки. В этих персонажах легко можно узнать "Бывалого" (актёр Л. Моргунов), "Балбеса" (Ю. Никулин) и "Труса" (Г. Вицин) - героев кинокомедий Л. Гайдая "Операция "Ы" и другие приключения Шурика", "Кавказская пленница" и "Самогонщики", позиционируемых как на экране, так и в жизни большими любителями "этого дела" и не в последнюю очередь по этой причине всенародно любимых, "своих в доску".

Американский журналист Хенрик Смит в середине 1970-х писал, что "водка сближает людей, и многие русские признаются, что они не могут доверять человеку, пока как следует не выпьют с ним... <…> Употребление водки символизирует мужественность (Vodka-drinking is invested with the symbolism of machismo)" [16. P.161].

При потреблении крепкого алкоголя мужчинами особо ценится способность много выпить и не опьянеть, остаться способным вести беседу [10. С.50]. Этот аспект "питейного этикета" отражён в таких названиях как "Мужской разговор", "Поговорим", "Тары-Бары" с надписью "Повод для беседы" на этикетке. А.А. Пелипенко и И.Г. Яковенко отмечали, что "пьяный треп - ядро акта возлияния. Всякий, кто был хотя бы свидетелем этого, не мог не отметить, что специфика российского пьяного трепа заключается не то чтобы в полной бессмысленности, а в особой малоосмысленной текучести, аморфности, ненаправленности, спонтанности разговора" [4. С.131].

Оформление бутылки "Русский размер" как бы призывает структурировать пьяную беседу, предлагая типовой сценарий распития напитка, который стоит привести полностью: "18.00 Ну наконец-то! (тема часа - свежий анекдот); 19.00 Хорошо сидим (тема: о работе - о начальстве, о сотрудниках, о зарплате; 20.00 Включить телик, скоро новости (тема: о политике - о президенте, о премьере, о мэре); 22.00 Пора собираться: завтра на работу (тема: о женщинах (мужчинах) - о своей (ём), о чужой (ём), как о своей (ём)); 23.00 Не опоздать бы на метро (тема: на посошок - как быстро время пролетело, так и не поговорили); 24.00 Опоздали на метро, ну и ладно - значит завтра выходной (тема: об искусстве - о кино, об эстраде, о спорте); 01.00 А на Сахалине уже утро! (тема: философские беседы - за жизнь); 02.00 Куда все подевались? (тема: стоит повторить)".

Остается лишь удивляться и/или восхищаться стойкостью пьющих на грани и за пределами человеческих возможностей (кстати, на контрэтикетке этой водки приведена цитата из басни И.А. Крылова "Музыканты": "А я скажу: по мне уж пей,/ Да дело разумей…"). Отмечу, что в отечественном культовом "мужском" кино конструировался образ "настоящих мужчин", умеющих пить не пьянея, как бы иллюстрируя пословицу "пьян да умен - два угодья в нем". Режиссер А. Рогожкин так говорил о своем фильме "Особенности национальной охоты" (1995): "Играть пьяных - такой задачи вообще не было. Наоборот, сколько герои ни пьют, они должны оставаться трезвыми. Или делать вид, что трезвы" [15. С.82]. А в следующем его фильме "Особенности национальной рыбалки" (1998) егерь Кузьмич, рассказывая о питейном титанизме бывшего прокурора, способном выпить с полведра и читать после этого лекцию в сельском клубе, восхищенно восклицал: "Вот это мужичище! Наш человек!". В фильме "Белое солнце пустыни" (1970) бывший царский таможенник Верещагин (ему посвящена водка "Таможенная") угощает прошедшего испытание красноармейца Фёдора Сухова стаканом самогона, который выпивает его не закусывая (это и своеобразная аллюзия на ключевую сцену рассказа М. Шолохова "Судьба человека").

Названия водок "Гуляй, душа", "Гуляка", "Кутила" отсылают к многочисленным атрибуциям русского человека как склонного к чрезмерности, причём особенно в питейной сфере. Издревле "потребление спиртного "по-русски" - то есть сверх любой разумной меры, в размерах эпических - понимается как бесспорное достоинство. Отсюда - хвастовство количеством выпитого, оценка человека в зависимости от того, сколько он может "выжрать", удивленно-презрительное, или, в лучшем случае, сочувственное отношение к непьющим" [4. С.126-127.]. Названия же водок "По чуть-чуть" и "5 капель" воспринимаются как горькая ирония по этому поводу.

Доминирование "мужского" дискурса в водочной семиосфере связано с ориентацией производителей на постоянного массового потребителя. Дифференциация в пределах мужских субкультурных сообществ происходит главным образом с помощью апелляции к семантике отечественной культуры. Российский мужчина, потребляя любой крепкий алкогольный напиток, подтверждает не только свою гендерную, но и национальную идентичность.

Литература

 <<<     ΛΛΛ   

Изображены три карикатурных алкоголика