Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Подобную же опасность представляет разделение наук на "прикладные" (нужные) и "чистые" (фундаментальные). Уже Пастер отмечал, что никаких специальных прикладных наук нет, не было и не будет : есть лишь науки, обнаруживающие истину, и приложения этих наук, использующие истины, открытые фундаментальными науками. Попытки отделения "прикладных" наук приводили всегда и везде к катастрофическому падению уровня науки (а затем и техники, в том числе и военной). Примером может служить лысенковский погром биологии в СССР, приведший к катастрофическому отставанию сельскохозяйственного производства в стране. А.Н. Колмогоров рассказывал мне, что он считал "борющегося со случайностью в науке" Т.Д. Лысенко честно заблуждающимся невеждой - недоучкой. Лысенко опровергал законы Менделя расщепления признаков во втором поколении в отношении 3 :1 , посадив 4000 растений гороха. Вместо расщепления 3000 : 1000 его ученицей было наблюдено отношение слегка отличающихся чисел. Лысенко считал, что это опровергает законы Менделя. Колмогоров объяснил, что лучшее согласие было бы крайне невероятным (уже по "закону двух сигма", хорошо известному, всем артиллеристам из теории рассеяний снарядов). Кстати, спорящие с Лысенко, классические генетики тут же опубликовали результаты своего повторного эксперимента с гораздо меньшим числом отклонений от законов Менделя - настолько малым, что, по словам Колмогорова, не оставалось сомнений в их недобросовестности (о чем, однако, Лысенко, по своей неграмотности, не знал). Вся эта дискуссия опубликована в ДАН СССР. Приведу еще один пример достижения "чистой" науки, преобразившего как естествознание, так и технику : речь идет о создании А. Пуанкаре в конце 19 века теории динамики систем и топологии. Около 1930 года замечательный русский математик и физик А.А. Андронов обнаружил, что теория аттракторов Пуанкаре доставляет способ рассчитывать радиопередатчики. С тех пор развитые Пуанкаре и Андроновым методы стали далеко выходящей за исходные математические рамки "теории кривых, определенных дифференциальными уравнениями" областью. Сейчас она давно называется "теорией хаоса", "нелинейной динамикой", "теорией бифуркаций и катастроф". Из этой теории вытекает, например, невозможность динамического прогноза погоды на превосходящей пару недель срок (вследствие чрезвычайного нарастания первоначально малых возмущений : они вырастают примерно в 10 5 раз за пару месяцев). Подобно большинству результатов фундаментальных наук, теория Пуанкаре и Андронова допускает огромное число разнообразнейших приложений (от небесной механики до экологии, от теории движения зараженных частиц в ловушках типа Токамак для управляемых термоядерных реакций и в ускорителях - до радиотехники и космологии). Лет через 10-20 после Андронова часть его результатов была переоткрыта в США, и теперь большинство ссылок ( в том числе и со стороны российских авторов, незнакомых, видимо, с историей вопроса) делается не на Андронова и не на Пуанкаре, а на этих эпигонов, именем которых называют теорию Андронова. Между прочим, мне случалось встречать в "прикладных" публикациях ссылки вроде : "наше уравнение для вычисления урожая яблок восходит к (американской) работе такой-то. В России ранее рассматривалось аналогичное уравнение, но в (российской) работе такой-то оно применялось только к изобилующей у них картошке, поэтому практического и прикладного значения эта ранняя работа не имеет". В действительности математические результаты русской работы были сильнее всех последующих достижений эпигонов ; они равно приложимы и к картошке, и к яблокам, и ко многим другим объектам (некоторые экологические уравнения применимы даже к развитию науки, отстрел которой начался, по-видимому, лишь в последней части 20 -го века). Математика не делится на картофельную и яблочную : она едина. Пропаганде работ Пуанкаре (которые были давно по заслугам оценены русской математической школой и которые сейчас скорее продолжаются именно в России, чем в какой-либо другой стране) мешали политические обстоятельства : критика работ Пуанкаре в книге "Материализм и эмпириокритицизм". Все же мне удалось в начале 70-х годов добиться русского издания трехтомника сочинений Пуанкаре в издательстве Академии Наук. Решающую помощь оказал здесь Николай Николаевич Боголюбов, высоко ценивший Пуанкаре и развивавший принадлежащую Пуанкаре теорию усреднения. Идея Боголюбова состояла в том, чтобы использовать административную власть наших антиэйнштейнианцев. Ведь Пуанкаре опубликовал свою статью "об измерении времени", содержащую принцип относительности и анализ понятия синхронизации часов, за 10 лет до Эйнштейна (который эту работу прочитал, но ссылаться на нее стал лишь полувеком позже). Таким образом, эйнштенианство удалось косвенно использовать для развития науки. Труды Пуанкаре оказали на науку нашего века больше влияния, чем работы любого другого математика и теперь легко доступны русскому читателю. Ж.Ж. Руссо писал в "Исповеди", что он долго не мог поверить в доказанную им самим формулу квадрата суммы, пока, наконец, не разрезал квадрат на соответствующие четыре части. Попытки изгнать, подобные этому разрезанию, соображения (необходимые для понимания математики каждому разумному человеку) из школьного образования применяются со времен Декарта (изгнавшего из геометрии чертежи, а из математики и других наук, по его словам, "всякое участие воображения"). Декарт считал, что "одинаково полезно знать как придуманные, так и подлинные причины. Достигнуть успеха можно и ,рассматривая следствия придуманных причин, хотя бы и ложных". Не стану перечислять "открытые" им этим путем ложные следствия (например, он пришел к выводу, что скорость света в воде на 30% больше, чем в воздухе, в противоречие с теориями Гюйгенса и Ферма). Лейбниц считал нашу склонность к дедукции (вопреки наивному индуктивному основанному на экспериментах методу Ньютона) доказательством существования Бога, вложившего в нас эту склонность, иначе необъяснимую. Марат утверждал в 1791 году, что "лучшие математики - Лаплас, Монж и Кузен : своего рода автоматы, привыкшие следовать определенным формулам, применяя их вслепую". Но уже Э. Ренан ( в "Жизни Иисуса") отвергает подобную бурбакизированную науку : " Что отличает эти схоластические культуры - это то, что они отводят ум от всего утонченного, окружая почетом лишь те ребяческие ухищрения, на которые потрачена вся жизнь и на которые смотрят, как на естественное занятие людей, профессионально степенных." Русская традиция всегда была противоположной следованию слепым формулам, и я надеюсь, что мы последуем в вопросах образования не за "профессионально степенными" людьми, а за Пушкиным, который "считал схоластику за вздор и прыгал в сад через забор" (черновик к "Онегину", цитируемый Набоковым). Комментарии : После доклада группа гуманитариев (кажется, даже академиков) прочла мне нотации, заявив, в частности : 1. Большая ошибка _ предполагать, что читаешь здесь лекцию студентам-математикам : им не надо объяснять, если уже доказал, что А больше Б, а Б больше, чем В, что отсюда следует, что А больше, чем В. Здесь же в аудитории - не студенты, а, скорее, академики. Они к таким умозаключениям не способны, им нужны не доводы и доказательства, а окончательные выводы, которые они смогут запомнить и даже распространять. 2. Докладчик, утверждающий, что дважды три-шесть, а те, кто думает, что семь - ошибается, такой докладчик - мракобес и враг нашей науки, в которой ответ, в зависимости от обстоятельств, может быть разным (следовали американского происхождения примеры)ю Тех, кто пытается навязать нам определенные ответы, мы рассматриваем как врагов своей науки в принципе - с ними нам необходимо бороться всеми силами, просто для самосохранения. Подобные возражения были даже опубликованы (А.Зверевым в "Новых известиях" 7 декабря 2000 года), но спорить с ними я не стану, чтобы не прослыть мракобесом за устойчивость своего мнения, что 2Х3=6. Редактор - постоянный враг автора. При издании пятой главы "Евгения Онегина" редактор исправил "мужьев военных и поход" на "мужев военных и поход". При издании шестой главы, Пушкин добавил примечание, исправляющее эту "опечатку" в пятой главе. Влияние ватерлоо которого на бородино толстого очевидно |
|
|
|
|
