<<<     ΛΛΛ     >>>   

Одной из важнейших задач повивальной бабки была идентификация ребенка - прежде всего, половая. До наступления беременности бабка помогала "спланировать" пол будущего ребенка, во время беременности она предсказывала его в соответствии с различными приметами. После рождения ребенка она символически "закрепляла" за ним его пол, "запуская программу" стереотипов мужского или женского поведения: она совершала над ребенком те или иные операции в зависимости от того, кто родился - мальчик или девочка (Зеленин 1991: 321; Власкина 1998: 17; Науменко 1998: 43; 66).

В наши дни половая идентификация ребенка (эмбриона, новорожденного) стала медицинской проблемой. Несмотря на то что вопрос о возможности влияния на пол будущего ребенка современной наукой пока не решен, отдельные врачи экспериментируют и практикуют в этой области. В своих теоретических построениях они опираются на данные официальной науки - сексологии, эмбриологии, демографии и др. Комбинируя эти данные, они предлагают "рецепты" рождения ребенка того или иного пола (Вадимова 1997: 29). При культурном конструировании зачатия следование стереотипам мужского и женского поведения ожидается уже на хромосомном уровне: Вот получается так, что женские <сперматозоиды> - они медленнее, а мужские - они быстрее, проворнее. Если ты забеременела в такой день, когда все там созрело, в этот день, тогда, конечно, проворный этот сперматозоид быстренько-быстренько, раз-раз-раз, и мальчик. А если - потому что они же живут три дня приблизительно - трое суток приблизительно живут внутри, и остаются тогда только девочки, потому что они дольше живут, они более выносливы. Мальчики - они очень быстрые, но они и умирают раньше" (И59).

В наше время наиболее "достоверным" считается определение пола ребенка при помощи ультразвукового исследования. Наряду с этим методом диагностики врачи прибегают и к народным приметам, которые известны многим, но становятся истинно авторитетными лишь после их "утверждения" представителем медицины. Пол ребенка определяется по следующим признакам: по форме и размеру живота беременной: Доктор, записывавшая меня в роддом, сказала, что точно будет мальчик - живот, говорит, большой (И1); по поведению младенца в утробе матери: Во всяком случае, мне гинекологи постоянно твердили, что у меня будет мальчик. Ну вот они считали, что плод какой-то очень активный у меня в чреве, что он вот именно ведет себя так, как должен вести мальчик. Они все время щупали там, смотрели и говорили: "Ну мальчик - сто процентов - мальчик!" (И67); по сердцебиению плода: У меня был очень хороший доктор-гинеколог в консультации на Фонтанке, и он сказал мне перед декретом, что у меня по сердцебиению девочка будет (И10); по способу показа беременной рук: Попросили показать руки - спросили: "Что у Вас с руками?" Я говорю: "А что?" Они говорят: "Все, у Вас будет мальчик". Я уже не помню, как там надо было - то ли вверх ладонями мальчик, то ли вниз (И12); "по глазам": Врач в консультации обладала, по всей видимости, каким-то поразительным чутьем. Говорила, что все может определить по глазам. Когда я пришла со сроком 2 недели, спросила: "Ну на этот-то раз сохранять будешь?" Когда было 12 недель, сказала, что у меня лицо как-то изменилось и в глазах что-то такое. Вероятно, будет девочка. Я очень ей поверила. И Миша тоже (Круглякова 1997).

Очевидно, имеют хождение и другие народные приметы, связанные с определением пола, хотя в нашем материале они не зафиксированы как используемые врачами. Содержание примет апеллирует к традиционному месту полов в парадигме бинарной классификации: мужское - большой, активный, сильный, громкий, правый, острый, верх; женское - маленький, пассивный, слабый, тихий, левый, тупой, низ.

Использование народных примет продолжает сосуществовать с методами УЗИ, что противоречит замечанию Т.Б. Щепанской (Щепанская 1996б: 399) о вытеснении или замещении этим методом диагностики народных способов определения пола плода: Приметам в этой области доверяют не меньше, а, может, и больше, чем УЗИ (Круглякова 1997). У обоих этих способов узнавания может быть одна и та же аудитория. Интерес к полу будущего ребенка в нашей культуре весьма велик, и все методы оказываются хороши. Кроме того, доверие к УЗИ не является абсолютным: распространенный мотив рассказов о беременности и родах - неправильное определение пола ребенка при помощи УЗИ - за мужские половые органы принимают пуповину или ногу, либо же наоборот их наличие не удалось зафиксировать.

Очевидно, что УЗИ - строго медицинская процедура. Однако обратим внимание на то, как она используется. Данный метод диагностики практикуется вовсе не для того, чтобы определить пол ребенка, а для раннего выявления патологий. Тем не менее, в народном сознании прослеживается устойчивая ассоциация именно с предсказанием пола ребенка: - "Сегодня ходила на УЗИ". - "Ну и кто у тебя там?" (И1); Когда я летом пришла в палату после УЗИ очень расстроенная, потому что у меня нашли серьезные дефекты плаценты и говорили о возможных аномалиях развития плода, мои соседки заподозрили, что у меня родится мальчик вместо ожидаемой девочки, но никому не пришло в голову поинтересоваться состоянием его здоровья (Круглякова 1997).

По инструкции определение пола вовсе не является необходимым и предписываемым - эта информация даже не заносится в медицинскую карту. Тем не менее, врачи по собственной инициативе проявляют стойкий интерес к этой теме - сами сообщают пол ребенка, спрашивают, "сказать ли, кто", радуются, если поставленный ими "диагноз" подтвердился: Однако Снегиревка славится точностью определения пола. Говорят об этом каждой вернувшейся, даже если она пролежала уже две недели, и не могла не слышать этой новости. Важно это и для врачей. Мне делал УЗИ два раза один и тот же врач. В апреле на 20 неделе сказала не точно. В июне страшно радовалась, что не ошиблась. Говорила, что это дело чести (Круглякова 1997). Предсказание сопровождается радостными эмоциональными комментариями половых достоинств ребенка: Потом я пошла делать ультразвук, когда у меня было уже недель 20, и дяденька-врач радостно закричал: "Пенис! Пенис!" У меня внутри все похолодело, и я сказала: "Как же, мне только что сказали, что будет девочка, а вы видите пенис!" Он говорит: "Очень интересный случай. Приходите ко мне через недельку" (И3); мне делали на 31-й неделе УЗИ, и мне сказали, что это мальчик, да еще какой - как выразился врач (И37).

От плода ожидается стереотипизированное поведение в зависимости от его пола (переношенные - обычно мальчики (И61), мальчики активнее, крупнее и т. п.). "Обучение" ребенка стереотипам мужского и женского поведения активно осуществляется во время беременности: Узнать, кто родится, очень важно, потому что ребенка надо соответствующим образом воспитывать еще в утробе. Здесь очень опасно ошибиться. У Нади была подруга Таня. Ее мать очень хотела, чтобы родился мальчик и называла ее еще в утробе сыночком. Таня росла пацанкой и мечтала стать мужчиной. Когда ей было 18 лет, в Ленинграде сделала операцию по ликвидации молочных желез ( которые и без того были не велики) и накачала торс. В 20 лет превратилась в Сашу. Мать считает виноватой себя (Круглякова 1997).

При рождении ребенка "закрепление" за ним половой идентификации также совершается медиками. Первые слова, следующие за выходом ребенка, связаны именно с называнием его пола. Матери показывают ребенка, демонстрируют его половые органы и спрашивают, "кто родился", либо же акушеры сами называют пол. Когда я родила Алешу, я была немножечко уже не в себе, и когда показывают, кто родился - а я еще без очков - я сказала: "Девочка!", с такой надеждой. Тут басом фельдшерица или там акушерка закричала: "Смотрите хорошенько! Где там девочка?" - и сунула мне прямо в лицо это причинное место (И40); мне показали просто, кого родила. То есть показали пипиську. Я говорю: "Девочка! А не мальчик". Я была так поражена (И38); когда она родилась, я увидела пуповину и приняла ее, прошу прощения, за член. "О, - говорю, - опять мальчишка!" А она говорит: "Дура, девочка!" Мне сразу стало очень радостно и хорошо (И35); И когда мне показали уже этот комочек, сказали: "Девочка родилась", я была страшно удивлена, и мне было в принципе ее очень жалко (И53). Ср. иносказательное "проговаривание" пола в традиционной культуре: "Бапка П'атровна, чё паймала?" Ана атв'ащаит': "Рашшырепу" (если девочка) или "Каня с с'адлом" (если мальчик)"; "бабушка скажет': "Ну, паймала мал'щика с-канем", а на деващку: "Ээ, зассыха радилася" (Власкина 1999: 9).

Таким образом, биологическая половая принадлежность ребенка на уровне культурном "достраивается" различными средствами, в том числе, вербальными (ср. Байбурин 1991: 257-258). "Обретая" пол, ребенок вписывается в социальную структуру, и дальше от него ожидается соответствие физиологическим и психологическим проявлениям, которые наша культура приписывает детям того или иного пола: девочки выживают лучше, чем мальчики (И20); дети разного пола в большей или меньшей степени подвержены определенным заболеваниям: У девочек чаще встречается врожденный вывих бедра: они еще в утробе и при рождении неосторожно раздвигают ноги (И21); мальчики рождаются крупнее, но затем хуже прибавляют в весе (И21) и т.п.

Аналогичным образом строится "нормативная" идентификация: степень соответствия ребенка физиологическим и поведенческим нормам нашей культуры оценивается медиками. В традиционной культуре повитуха при помощи магических средств пыталась воздействовать на облик ребенка до его рождения, в ходе беременности и после родов - сделать его "белым и румяным", "высоким и стройным", "смышленым", "умелым" и т. п. В современной городской культуре существуют свои представления о внешности, здоровье, умственном и физическом развитии, соответствующие разным возрастам человека. Контроль над этим соответствием осуществляет медицина: она конструирует некую "норму", описывает ее, распространяет знание о ней, оценивает степень соответствия ей и выявляет девиации. Эти нормы фиксируются в специальной и научно-популярной литературе, где антропометрические параметры ребенка и его "умения" указываются достаточно дробно: в период беременности и первых месяцев жизни ребенка "вехами" представляются дни и недели, далее для всего первого года жизни - каждый месяц и т. д. Постепенно эти культурно сконструированные временные промежутки становятся все более и более продолжительными. В соответствии с этим, контроль за состоянием ребенка осуществляется медиками сначала ежедневно (в родильном доме и при домашнем патронаже), затем ежемесячно (обязательное посещение детской поликлиники), затем раз в несколько месяцев и т. д.

До зачатия и в период беременности врачи пытаются запрограммировать "нормальное" физическое, психическое и умственное развитие будущего ребенка. Они дают будущей матери советы, регламентирующие ее отношения с космосом и социумом - питанием, движением, работой, общением, половой жизнью, определяют желательность контактов с воздухом, водой и солнцем и т. п. Часть этих советов апеллирует к народному опыту, часть - к научным данным, нередко вписанным в псевдонаучные контексты. При несоответствии состояния матери и плода "норме" врачи пытаются добиться желаемого соответствия, прибегая к медицинскому вмешательству - фармакологическому, хирургическому или физиотерапевтическому. В результате сконструированного медициной в последнее время представления о том, что удовлетворяющих всем требованиям "нормы" рождений в природе не существует, само медицинское вмешательство в процесс беременности и родов, а также в организм новорожденного и родильницы, стало восприниматься как "норма".

Представление о медленном, постепенном "программировании" через поведение беременной свойств будущего ребенка, недостаточно удовлетворяет потребность сознания в мифологизации. Потому в нашей культуре, как и во многих других, были сконструированы "кульминационные", маркированные во времени моменты, когда задается программа всей жизни, судьбы человека - это моменты зачатия и рождения ребенка. Несоответствие человека "норме" может быть спровоцировано в момент зачатия (мифологема "пьяного зачатия") и в момент родов (мифологема "родовой травмы"). Мы говорим здесь именно о культурных коннотациях этих явлений: в нашей культуре они маркированы, ожидаемы, практически стали вариантом нормы: - Чего нельзя делать в день зачатия? - Пить; - Чего следует более всего опасаться при родах? - Родовой травмы. Контроль за соблюдением этих требований предписывается медикам: они должны предотвратить пьяное зачатие (при помощи просветительской работы) и родовую травму (путем "правильной" организации родов).

Оценка степени соответствия ребенка "норме" с одной стороны, официально фиксируется в медицинской карте, с другой стороны эксплицируется в устных комментариях врачей. Во время беременности комментируются размеры плода, его активность, его положение в матке. При ультразвуковом исследовании выявляются конкретные патологии и особенности ребенка. При родах и позже в родильном доме комментируются и соотносятся с "нормой" отличительные телесные качества ребенка (рост, вес, размеры и форма отдельных частей тела, наличие волос, родинок, соответствие стандартам красоты и т. п.), его поведение ("сразу закричал", "хорошо сосет", "спокойный"), а также физическое и психическое состояние ("слабый", "вялый"). На основе этих замечаний начинает конструироваться судьба ребенка, его характер: при помощи вербального описания, через обретение "легенды" он "вводится" в социум, в чем-то соответствуя его ожиданиям, но и обладая некими личностными особенностями. К этому "началу пути" часто в дальнейшем будут обращаться за объяснением различного рода девиаций в организме и поведении человека ("конечно - он и родился-то слабый, асфиксичный, закричал не сразу..." и т. п.) (ср. Седакова 1997: 7).

Помимо словесного "оформления" ребенка и включения его в социум вербальными средствами, медики осуществляют "доделывание" ребенка, превращение его из "нелюдя" в человека и на уровне акциональном - его обмывают и одевают. В то же время он еще некоторое время остается не вполне человеком: одевают его не в одежду, а заворачивают; у него нет имени - он просто "ребенок"; его состояние в первые недели жизни считается опасным, и он подлежит изоляции - сначала в родильном доме, потом в родительском (прежде это связывалось с боязнью нечистой силы, сглаза, теперь же - с возможностью проявления патологий и "открытостью" к различным заболеваниям).

В русской традиционной культуре символическим "отделением" ребенка от матери, наряду с прочими необходимыми действиями по передаче, "сдаванию с рук на руки" ребенка социуму ведали бабки. В ритуале связь ребенка с матерью символизирует принадлежность обоих к сфере "чужого". Бабки обрезали пуповину, отлучали ребенка от груди, "развязывали" шаги, речь, впервые стригли волосы и ногти. Их приглашали принять участие в этих культурно сконструированных "вехах", символически разделяющих разные периоды жизни ребенка, связанные в глазах культуры с овладением определенными навыками, все более и более приобщающими человека к жизни социума.

В настоящее время "отделительные" и в то же время способствующие интеграции ребенка в социум функции выполняют врачи. Они конструируют представления о том, до какого возраста следует кормить ребенка грудью, когда начинать докармливать его "взрослой" пищей, в каком возрасте он должен начать ходить, говорить, пользоваться горшком и т.п.: "Он вполне еще имеет право писать в штаны"; "Как - Вы все еще кормите?".

В последнее время в трудах по психологии материнства незримая связь, соединяющая ребенка с матерью, как бы "материализовалась" и стала называться специальным термином "бондинг". Плодом адаптации представлений о бондинге народным сознанием явилась популярность практик позднего перерезания пуповины, раннего прикладывания к груди, совместного пребывания ребенка и матери в родильном доме, желательности телесного контакта "кожа к коже". Считается, что благодаря применению этих техник ребенок будет меньше болеть, лучше развиваться и на протяжение всей жизни сохранит близкие отношения с матерью. Значительно удлинился (по сравнению с советской эпохой) и послеродовой отпуск матери - домашнее воспитание стало предпочитаться ранней социализации ребенка в яслях и детском саду. На примере бондинга мы видим произошедшую практически на наших глазах смену культурных парадигм, спровоцированную наукой и утвержденную медицинской практикой. В культурных представлениях о детстве произошел "временной сдвиг": ребенку дольше и "в большей степени" позволяется быть ребенком, "не вполне человеком".

Любые отклонения от утвержденной "нормы" считаются "опасными": за подтверждением врачи обращаются к научным данным. В случае несоблюдения матерью принятых стереотипов поведения, врачи порицают ее, угрожают различными "последствиями" - болезнями и мерами социального воздействия. В случае несоответствия ребенка культурным стандартам, мать также подвергается осуждению ("недоглядела", "неправильно делала", "вовремя не приняла меры"), а ребенок попадает на учет к узкому специалисту и подлежит "лечению" - приближению к "норме".

В традиционной русской культуре ребенка дважды "выкупали": бабка получала индивидуальное вознаграждение от роженицы и коллективное - от всей общины (Листова 1989: 155). По окончании малого очистительного периода роженица одаривала бабку во время обряда "размывания рук", когда бабка покидала ее дом на третий день после родов. В следующий раз крестные "выкупали" ребенка у бабки на крестинном обеде, после чего ребенок окончательно попадал в "человеческий" мир (Байбурин 1993: 48; Листова 1989: 152-158). Бабку благодарили не за техническую помощь роженице, а за исполнение культурной роли, отведенной ей в обряде - операцию с культурным статусом ребенка (и матери). Будучи медиатором, посредником между двумя мирами, бабка принимает ребенка из сферы "чужого", культурно оформляет его, закрепляет за ним все присущее человеку, отсекает все "чуждое" человеку и уже "готовым" отдает его социуму: только на крестинах начинается полностью "человеческая" жизнь ребенка, он принят.

Современные родители также "выкупают" ребенка из роддома: с этого момента он окончательно покидает пределы "иного мира", попадает в сферу "своего", включается в жизнь социума: Выкуп за ребенка давали медсестре. Я еще довольно долго сидела внизу <...> - смотрела, как все этой медсестре пихали. Она каждый раз отказывалась как в первый раз: ой, ой, не надо, что вы, все такое - а сама в карман. Мне муж потом говорит: зря мы ей деньги дали - мы ее смутили! А я говорю: милый мой! Там в этом кармане столько было за этот день!" (И18); А выписывали нас как-то странно - детей схватили, все улыбаются: о, счастливый папаша с двумя свертками! - и мы выскочили как-то, не сообразили. А потом Митька говорит: так на меня эта сестра смотрела странно - мол, куда это он торопится? Но тогда я совершенно не думала на эту тему. А потом мне Лиля-соседка сказала, что это как бы выкуп считается, что ты ребенка покупаешь (И17). Известно, что обычно даются деньги (определенная символическая сумма за мальчика, меньшая - за девочку), цветы, конфеты, коньяк, шампанское. Выкуп за ребенка платили - бутылку шампанского и 25 тысяч, что ли - я даже не знаю (И33); Из роддома там дают выкуп - деньги, конфеты, цветы. У нас деньги дали - деньгам они больше рады (И16); Но какие-то установившиеся правила считала необходимым соблюдать. Так, например, "отблагодарить" всех врачей, сестер и нянечек (в соответствии с установившейся таксой, о которой обычно узнавали от соседей по койке) <...> И он "поблагодарил" нянечку. Уж не помню, сколько тогда давали, наверное, три рубля и коробку конфет (И26); Выписали - пришли там мужья с цветами, с конфетами, подарили там персоналу. Это все заведенный был порядок. Определенное количество рублей надо было дать (И51).

Ритуальная функция "выкупа" ребенка не совпадает с этикетной функцией благодарственного подарка конкретному врачу, оказавшему помощь. "Выкуп" часто дается совершенно незнакомой и не принимавшей участия в ведении родов детской сестре, в сущности, символу. При попытке рационального объяснения этого элемента обряда, он представляется женщинам абсолютно бессмысленным: Я думала - это как цветы подарить врачу. Единственно что врач тебя лечил, твоего ребенка, а эта медсестра просто его завернула - за что ей давать какие-то деньги, шоколадки? (И17); Когда стали меня выписывать, принесли много цветов и даже всякие денюжки пытались совать, а я говорила, что нечего им денюжки давать этим сиделкам, потому как это совсем другое отделение, а если уж носить цветы, то в родилку или хотя бы в дородовое, а вовсе не туда, где выписывают, потому что там совершенно посторонние тетки. Но всё равно им отдали и цветы, и денюжки (И21). Этот "заведенный порядок", понимаемый как "догмы" или "установившиеся правила", все же считается необходимым соблюдать даже несмотря на отсутствие вразумительного объяснения. Таким образом, родители ребенка благодарят медиков за помощь в родах, но под помощью здесь следует понимать не столько собственно медицинские практики и техники, сколько социально и культурно значимые действия, направленные на введение в социум двух новых членов - ребенка и женщины в новом для нее статусе матери.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Таким образом
Белоусова Современный родильный обряд 7 повседневность
Толстая с