<<<     ΛΛΛ     >>>   

Итак, люди, желающие обрести спасение посредством Закона — к чему склонны все люди по сути своей,— не могут даже пребывать в мире. Фактически они лишь громоздят заповедь на заповедь, муча себя и остальных и так терзая свою совесть, что многие из них умирают преждевременно из-за чрезмерных сердечных мук. Ибо один закон обычно порождает десять новых, и так до тех пор, пока они не умножаются до бесконечности. Это иллюстрируется бесчисленным множеством Summae [“Сумм”], в которых собираются и истолковываются такие законы, особенно в той дьявольской “Сумме”, которая названа “Ангельскою” .

Говоря другими словами, всякий, стремящийся оправдаться Законом, пытается сделать то, чего он никак не может совершить. Здесь уместны поговорки просвещенных и мудрых людей о бесполезной работе, такие, как поговорка о “перекатывании камня [с места на место]” и “черпании воды решетом”. Я полагаю, что этими историями и притчами отцы хотели привлечь внимание своих учеников к различию между Законом и Евангелием, дабы показать, что те, кто оставили благодать, действительно могут изнурять себя тяжким и мучительным трудом, но они совершают бесполезную и ненужную работу. Посему о таких людях справедливо говорят, что они “перекатывают камень [с места на место]”, то есть трудятся в поте лица, но напрасно, как поэты говорят о Сизифе — каждый раз он закатывал камень от подножия горы на ее вершину, откуда тот скатывался вниз” . И “черпание воды решетом” означает обременение себя тяжким и бесполезным трудом. Так поэт говорит о дочерях Даная, которые в преисподней таскали воду в бездонный сосуд, используя для этого дырявые кувшины.

Я хочу, чтобы вы, студенты, изучающие Священное Писание, запомнили такие притчи [сравнения], дабы лучше видеть различие между Законом и Евангелием, понимая, что попытка оправдываться Законом подобна подсчету денег в пустом кошельке, еде и питью из пустой тарелки и чашки, поискам силы и богатства там, где нет ничего, кроме немощи и нищеты, возложению ноши на того, кто уже нагружен и угнетен до предела, стремлению растратить сотню золотых слитков, не получив [взамен] даже жалкой подачки, лишению голого одежды, возложению еще большей немощи и нищеты на того, кто и так уже болен и нуждается и т.д.

Итак, кто и когда поверил бы, что галаты, принявшие чистое и верное учение от великого Апостола и учителя, могут быть столь неожиданно уведены прочь от него, совершенно опрокинуты и уничтожены лжеапостолами? Я неслучайно напоминаю вам столь часто о том, как легко отпасть от истины Благовествования, ибо даже благочестивые люди до конца не понимают, насколько драгоценным и необходимым сокровищем является истинное знание Христа. Посему они не проявляют должной заботы и необходимого усердия к тому, чтобы обрести и надежно удержать это знание. Кроме того, большинство тех, кто слышат Слово, не несут свой крест и не борются с грехом, со смертью и с дьяволом. Напротив, они живут самодовольно, безо всякой борьбы. Так как эти люди не вооружены Словом Божьим для противостояния хитрым проискам дьявола, они не проверены в искушениях. Они никогда не испытывали также и силы Слова. Разумеется, они следуют за современными богословами, будучи убеждаемы их словами, что они веруют правильно относительно оправдания, однако когда те [богословы] уходят и приходят волки в овечьих шкурах (Мат.7:15), с этими людьми случается то же самое, что произошло с галатами, а именно — они обольщаются и уничтожаются быстро и легко.

Итак, Павел имеет собственную, весьма специфическую фразеологию, которой не пользовались остальные Апостолы. Ибо никто из них, кроме Павла, не называл Закон “немощными и бедными вещественными началами”, подчеркивая его бесполезность для оправдания. И если бы Павел первым не сделал этого, то я никогда не посмел бы называть Закон такими словами, но скорее считал бы их верхом богохульства. Однако я говорил об этом достаточно подробно раньше, подчеркивая, в каком отношении Закон немощен и беден и в каком отношении он могуществен и изобилен.

Если Закон Божий немощен и бесполезен для оправдания, то тем более законы папы немощны и бесполезны для этого. Я не собираюсь отвергать и порицать его законы целиком и полностью. Ибо я говорю, что многие из них полезны для внешнего назидания, для поддержания порядка в церквях, для предотвращения вражды и ненависти, точно так же, как имперские законы полезны для управления и поддержания общественного благополучия. Однако папа не удовлетворен такою похвалою и таким применением его законов, но требует от нас веры в то, что мы оправдываемся и обретаем спасение соблюдением этих законов. В этом мы ему отказываем. И с такою же уверенностью и убежденностью, с которою Павел выступает против Закона Божия, мы провозглашаем — вопреки всем декреталиям, обрядам и законам папы, — что, когда речь заходит о праведности, они являются не только немощными, бедными и бесполезными вещественными началами, но также достойными всяческого осуждения и проклятия, да к тому же еще и демоническими, ибо они хулят благодать, извращают Евангелие, разрушают веру и упраздняют Христа.

Поскольку папа требует соблюдения этих законов для спасения, он является антихристом и наместником сатаны. И все те, кто поддерживают его и принимают эти его мерзости и богохульства или соблюдают их, стремясь заслужить этим прощение грехов, являются рабами антихриста и дьявола. Итак, на протяжении многих веков вся папская церковь преподавала и соблюдала эти законы, как нечто необходимое для спасения. Следовательно, именно о папе сказаны эти слова: “Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога” (2Фессал.2:4). Ибо люди боялись законов и предписаний папы, почитая их больше, чем Слово и заповеди Божии. Таким образом, он стал господином неба, земли и преисподней, и он носил тройную корону . Таким образом, кардиналы и епископы, папские ставленники , стали царями и принцами мира. Если бы он не обременял сердца своими законами, то ему не удалось бы удержать долго этой огромнейшей власти, этого священства, и всего этого достояния, но все его царство было бы вскоре повержено.

Тема, к которой здесь обращается Павел, исключительно важна и достойна самого тщательного рассмотрения, а именно — что отпадение от благодати Божией — это то же самое, что утрата познания истины. Посему те, кто отпадают от благодати, не знают собственного греха или Закона, которому они следуют, они не знают самих себя, и вообще они не знают ничего. “Они хотят быть учителями Закона, — говорит Павел, — но сами не понимают, что и о чем они говорят. Ибо без познания благодати, то есть Благовестия Христова, человек не может понимать, что Закон — это ‘немощные и бедные вещественные начала’, бесполезные для праведности”. Фактически такой человек представляет себе Закон совершенно противоположным образом, а именно — что он не только необходим для спасения, но что он укрепляет немощных и обогащает бедных, то есть что соблюдающие его заслуживают праведность и вечное спасение. Пока имеет место такое мнение, обетование Божие отвергается и Христос отодвигается прочь, а на их месте учреждается ложь, беззаконие и идолопоклонство. Папа, вместе со всеми своими епископами, школами и всей своей “синагогой “, учит, что его законы необходимы для обретения праведности. Значит, он является учителем “немощных и бедных вещественных начал”, которыми он сделал церковь Христову во всем мире крайне немощною, болезненною и бедною. То есть, затмевая Христа, скрывая и зарывая Его Евангелие, он обременил церковь и навлек на нее страдания своими порочными законами. Итак, если вы хотите соблюдать папские законы, не оскверняя совесть, вам следует соблюдать их без какого-либо упования на праведность, ибо последняя даруется только через Христа.

...И хотите еще снова поработить себя им?

Павел добавляет это, дабы показать, что он говорит о надменных и самонадеянных людях, как я уже объяснял ранее. Ибо повсюду он называет Закон святым, благим и т.д. Например, в (1Тим.1:8): “А мы знаем, что закон добр, если кто законно употребляет его”, то есть законно с государственной точки зрения — для сдерживания беззаконных — и с богословской точки зрения— для устрашения и смирения надменных. Но всякий, кто использует Закон для обретения праведности в глазах Божьих, не знает, что и о чем он говорит. И он делает благой Закон ужасным и отвратительным .

Итак, Павел порицает галатов за то, что они хотят снова стать рабами, он осуждает их рабство. Ибо если кто-то хочет быть рабом Закона, то Закон становится для него — и без того уже слабого и бедного — немощью и нищетою. Тогда два “больных и нищих” собираются вместе и ни один из них не способен помочь другому. Один сильный человек способен поддерживать десять слабых, но из этого не следует, что десять слабых могут поддерживать одного сильного. Имеющий терпение человек может сносить многих людей, действительно — целое царство. Нетерпеливый же и невыдержанный человек не в силах переносить даже одного. Будучи сильными людьми, мы были бы очень рады поддерживать Закон, но [лишь] в той сфере, где он силен и изобилен, то есть покуда он властвует над телом. В этом смысле, говорю я вам, мы были бы рады соблюдать все законы, опубликованные папой и его законниками. Ибо таким образом мы служили бы законам только телом и его членами, но не совестью. Но папа требует, чтобы его законы соблюдались по иным соображениям: “Если ты соблюдаешь их,— говорит он,— то ты праведен, если не соблюдаешь — ты проклят”. В таком случае Закон превращается в “немощные и бедные вещественные начала”. Итак, где имеет место такое порабощение совести, там не может быть ничего, кроме немощи и нищеты. Посему основной акцент в рассматриваемой фразе ставится на слове “поработить”. Павел подчеркивает это для того, чтобы совесть могла избежать рабства, пленения Законом, имела бы свободу и была бы не рабом, но господином Закона. Ибо Закон мертв для нее, а она — для Закона, о чем мы подробно рассказывали выше, во второй главе (стих 19).

10. Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы.

Этими словами Павел ясно показывает, чему учили лжеапостолы — они призывали соблюдать дни, месяцы, времена и годы. Почти все богословы, толкуя данный фрагмент, ссылаются на астрологические дни халдеев — язычники соблюдали специально установленные дни и месяцы при планировании своих дел и для предсказания событий своей жизни, и галаты, побуждаемые лжеапостолами, тоже делали это. Августин, за которым последовали более поздние истолкователи, объяснял эти слова Павла, как упоминание о языческих обрядах, хотя впоследствии он также стал истолковывать их, как упоминание о днях, месяцах и т.д., соблюдаемых иудеями. Дискуссия по поводу этой достаточно сложной проблемы приводится в “Декретах”.

Но Павел назидает совесть. Поэтому он говорит не о языческой практике соблюдения дней и т.д. — то есть не о чем-то, относящемся только к плоти,— но о Законе Божием и о соблюдении дней, месяцев и т.д. согласно Закону Моисееву. Говоря другими словами, он ведет речь о религиозных днях, месяцах и временах, которые соблюдали галаты, следуя наставлениям лжеапостолов и стремясь тем самым получить оправдание. Ибо Моисей заповедал иудеям такие религиозные обряды, как соблюдение Субботы, новомесячие, первый и седьмой месяцы [седьмое новомесячие], три времени года, или [великих годовых] праздника — Пасху, Пятидесятницу и Поставление Кущей [или “праздник сбора плодов”], а также Субботний и Юбилейный годы. Лжеапостолы принуждали галатов соблюдать все эти обряды, как нечто, необходимое для обретения праведности. Вот почему он говорит, что они утратили благодать, христианскую свободу и вернулись в рабство немощных и бедных вещественных начал. Лжеапостолы убедили их, что эти законы необходимо соблюдать, что соблюдение этих законов приносит праведность, а несоблюдение и пренебрежение ими влечет за собою проклятие. Однако Павел совершенно не позволяет связывать и пленять совесть людей Законом Моисеевым, но повсюду он освобождает ее от этого Закона. “Вот, я, Павел, — провозглашает он далее, в главе 5 (стих 2), — говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа”. В Кол.(2:16) он говорит: “Итак никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу”. Так и Христос говорит (Лук.17:20): “Не придет Царствие Божие приметным образом” . Тем более не следует обременять и уловлять совесть соблюдением человеческих традиций.

Здесь кто-то может сказать: “Если галаты грешили тем, что соблюдали дни и времена, то почему вам не грешно делать то же самое?” Я отвечаю так: мы соблюдаем День Господень, Рождество, Пасху и подобные праздники совершенно добровольно. Мы не обременяем совесть людей соблюдением этих обрядов. Равно как мы не учим, как это делали лжеапостолы и делают паписты, что данные обряды необходимы для оправдания, или что их соблюдением мы можем принести искупление за наши грехи. Но цель их заключается в том, чтобы в церкви все совершалось в порядке, без путаницы и смущения, без нарушения внешней гармонии, в духе же мы имеем иную гармонию. Так однажды Виктор, римский первосвященник, предал анафеме все церкви Малой Азии только за то, что они праздновали Пасху не в то время, когда это делала Римская церковь. Ириней осудил этот поступок Виктора, и он действительно был достоин порицания. Ибо верхом сумасшествия было предать церкви Востока в руки дьявола из-за такого пустяка. Итак, это знание о соблюдении дней и времен было редким явлением даже среди великих людей. Иероним не имел этого знания, и Августин не понимал бы этого, если бы его не тревожили и не побуждали к этому пелагиане.

Более всего, однако, мы соблюдаем такие праздники для поддержания служения Слова, чтобы люди могли собираться в определенные дни и в установленные времена, дабы послушать Слово, учиться познанию Бога, принимать Святое Причастие, молиться вместе за все нужды и благодарить Бога за Его как духовные, так и мирские [преходящие] благословения. И я полагаю, что в этом заключалась основная причина, по которой отцы учредили День Господень, Пасху, Пятидесятницу и т.п.

11. Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас.

Данными словами Павел свидетельствует о своей глубочайшей озабоченности тем, что галаты отпали [от учения]. Он хотел бы отчитать их более строго, но боится, что слишком суровое порицание не исправит их, а лишь станет причиною еще большего раздражения и отчуждения. Поэтому, как он сам пишет, он смягчает свои упреки и практически всю вину переносит на самого себя, говоря так: “Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас”. То есть: “Меня очень огорчает, что я проповедовал среди вас Евангелие так старательно и верно, но безрезультатно”. Итак, он обращается с ними чрезвычайно мягко, с истинною отеческою заботою. При этом он упрекает их довольно резко, но как бы “косвенным образом”. Ибо, говоря, что трудился напрасно, то есть — что проповедовал среди них Евангелие безрезультатно, он подразумевает, что они либо упрямы в своем неверии, либо отпали от учения о вере. И в том и в другом случае — независимо от того, не веруют они, или же отпали от учения о вере — они все равно являются грешниками, беззаконниками, неправедными и осужденными. По существу, им ничего не дает подчинение Закону, соблюдение дней, месяцев и т.д. Это является своего рода полным и безоговорочным отлучением, потому что, говоря это, он показывает, что они отделены от Христа до тех пор, пока не вернутся к здравому учению. Но тем не менее он не произносит приговор в окончательной, однозначной и резкой форме. Ибо он чувствует, что более суровым их порицанием он ничего не добьется, и поэтому смягчает тон и обращается к ним очень любезно:

12. Прошу вас, братия, будьте, как я, потому что и я, как вы.

Данный фрагмент предназначен не для назидания, он наполнен выраженными риторически чувствами и переживаниями. До сих пор Павел наставлял галатов, и в процессе этого назидания он, будучи движим великим негодованием, порою выходил из себя и порицал галатов довольно резкими словами, называя их безумными, очарованными, неверующими истине, распинающими Христа людьми. Теперь, закончив наиболее убедительную и действенную часть своего Послания, он почувствовал, что обращался с галатами слишком сурово. Будучи озабочен тем, что своею резкостью он мог причинить больше вреда, чем блага, он говорит им, что его суровые упреки происходят от отеческого и воистину апостольского духа. Он становится поразительно красноречивым и буквально “заваливает” их любезными и мягкими словами — так чтобы, если он обидел кого-то своим резким осуждением и порицанием, а он несомненно задел за живое многих, кротость и мягкость его языка исправили бы ситуацию и все поставили на свои места.

Он учит также [нас] своим примером, что пасторы и епископы должны иметь отеческое попечение о людях — не о лютых волках (Мат.7:15), но о несчастных, заблудших овцах — с терпением снося их немощи и падения, обращаясь с ними мягко и кротко. И их невозможно призвать обратно каким-то другим образом, ибо более строгое порицание скорее разозлит их, чем приведет в чувство.

И позвольте мне добавить здесь мимоходом еще одно увещевание — сущность и результат здравого учения таковы, что когда его преподают и изучают надлежащим образом, оно объединяет умы людей, создавая между ними высшее согласие. Но там, где люди пренебрегают верным учением и встают на ошибочный путь, эта гармония умов разрушается. Как только братья или ученики вводятся в заблуждение духовными фанатиками и отпадают от учения об оправдании, они сразу же начинают гнать благочестивых людей, питая к ним ненависть, хотя раньше они горячо любили их.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Исполняет в нем обязанностей священнослужителя
Менее говорит весьма соответственно
Павел как бы говорит итак теперь образом христос
Ибо нет человека без свободной воли
Суждения которого о священном писании писание христос