<<<     ΛΛΛ     >>>   

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ

В изучении вопроса о канонизации Царской Семьи особое значение имеет тема о последних днях жизни Николая II и членов Императорской фамилии. В первой редакции доклада на эту тему, уже однажды представленной на рассмотрение Комиссии по канонизации, основное внимание было уделено внешней стороне жизни в заточении последних Романовых. Однако изучение одного только исторического аспекта личной жизни Императора и его Семьи, хотя и представляет несомненный интерес, все же едва ли может прояснить вопрос о характере внутренней эволюции нравственной и духовной жизни царственных узников. А он является основным, ведь к пониманию святости того или иного подвижника веры способно подвести нас именно познание его сокровенного пути.

Поэтому в составлении настоящей редакции доклада использовано все то, что могло пролить свет на духовный облик царственных узников. Во избежании исторических и иных неточностей, составитель сознательно отказался от привлечения материалов, содержащих очевидно субъективные, а порой и предвзятые оценки и характеристики. Решающими признаны подлинные свидетельства последнего периода жизни Императорской фамилии — прежде всего исторические и архивные документы — дневники Императора Николая II, письма Царской Семьи из заточения, воспоминания современников, непосредственно причастных к описываемым событиям. Одним их таких ценнейших источников данной работы явился недавно опубликованный дневник протоиерея Афанасия Беляева, приоткрывшего много сокровенного в последнем периоде жизни Романовых и уделившего особое внимание духовной жизни Царской Семьи.

В целом настоящее исследование является попыткой построения хроники последних дней жизни Царской Семьи с сохранением исторических материалов с параллельными — в случае необходимости — комментариями. Задачей составителя было предоставить на суждение Комиссии максимально объективную картину на строго документированной основе без личных оценок. Только такой отстраненный метод представляется наиболее правильным.

2(15) марта 1917 года Император Николай, плохо информированный генералом М.В. Алексеевым, который имел совершенно ложное представление о происходящем в Петрограде и на фронтах, принял решение отречься от Престола. В этот трагический для России день генерал Алексеев не смог использовать своего авторитета начальника штаба, чтобы поддержать своего Царя и Верховного Главнокомандующего.

В телеграмме генерала Алексеева от 2 марта, отправленной всем командующим фронтами, ставился вопрос об отречении. Тогда многим казалось, что политическая обстановка в стране безвыходна, и единственно возможный на нее ответ: убеждать Николая II отречься.

В Манифесте об отречении, написанным самим Государем, среди прочего говорилось: "в эти решительные дни в жизни России почли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы... "

Удивительно проникновенно звучат сейчас слова Манифеста о "долге совести". Государь покидал верховную власть и главнокомандование как Царь, как воин, как солдат, до последней минуты не забывая о своем высоком долге. Его манифест — это акт высочайшего благородства и достоинства: "Нет той жертвы, которую я не принес бы во имя действительного блага и спасения родимой матушки России". Прежде чем отречься в пользу своего брата, Великого Князя Михаила Александровича, Император назначил Великого Князя Николая Николаевича на пост Верховного Главнокомандующего. Он подписал назначение князя Г. Е. Львова на пост председателя Совета министров. Затем он отдал прощальный приказ войскам, в котором выразил благородство своей души, любовь к армии и веру в нее. Этот приказ был скрыт от народа Временным Правительством, запретившим его публикацию. Со стороны новой власти — а точнее безвластия — это было свидетельством крайней нечистоплотности и доказательством малодушия; новые правители боялись, что армия услышит благородную речь своего Императора и Верховного Главнокомандующего.

7(20) марта Временное Правительство объявило об аресте Императора Николая II и Его Августейшей супруги и содержании их в Царском Селе. Это действие Временного Правительства невозможно ничем оправдать; арест Императора и Императрицы не имел никакого законного основания или повода. Временное Правительство назначили комиссию по расследованию деятельности Императора, но несмотря на все старания обнаружить что-нибудь такое, что могло бы опорочить Царя, ничего не нашли; Царь был невиновен.

Когда невиновность Царя была доказана и стало очевидно, что за ним нет никакого преступления, А. ф. Керенский, занимавший пост председателя Совета министров, и Зарудный, министр юстиции, вместо того, чтобы освободить Государя и Его Августейшую супругу, 13(26) августа отправили всю Царскую Семью в Тобольск, обрекая ее тем самым на крест, ибо в это время дни самого Временного Правительства были уже сочтены, и его поджидало позорное октябрьское низложение.

12(25) апреля 1918 года большевики предполагали вернуть Императора в срочном порядке в Москву под предлогом суда. Зная или предчувствуя, что его хотят отправить в Москву для подписания сепаратного мирного договора с Германией, Николай II, которого ни при каких обстоятельствах не покидало высокое душевное благородство, твердо сказал: "Я лучше дам отрезать себе руку, чем подпишу этот позорный договор". Тем не менее, Императора, Императрицу и Великую Княжну Марию повезли все же в Москву, все остальные остались в Тобольске из-за болезни Цесаревича. Но по дороге большевистский Екатеринбургский совет, "не согласный" с Москвой, решил задержать Царскую Семью и заключить ее в Ипатьевском доме.

Когда здоровье Наследника поправилось, члены Царской Семьи, находившиеся в Тобольске, были также отправлены в Екатеринбург и заточены в том же доме. В действительности задержание Царской Семьи в Екатеринбурге и заточение были произведены по секретному распоряжению Москвы, подписанному Я. Свердловым, в котором приказывалось покончить с этим "делом" возможно скорее, то есть казнить всех членов семьи.

В соответствии с секретным приказом Москвы, после целого ряда надругательств, в подвале дома Ипатьева, в ночь с 3(16) на 4(17) июня 1918 года были расстреляны Николай II и все члены его Семьи, а также преданный им доктор Е. С. Боткин и верные слуги А. 'Групп, И. Харитонов и камеристка А. Демидова.

Чудовищное екатеринбургское преступление является поворотным пунктом русской истории XX века, пошедшей по путям социальных катастроф и гибели культуры, беспрецедентных гонений на Церковь и страшных человеческих падений. Ответом русского общества на тяжелейшие испытания, принять которые пришлось ему в 20-е годы, был удивительный по силе и напряженности исповеднический порыв ко Христу. Переживание ужаса всенародной трагедии оказалось не в силах победить надежды на прорыв к свету, вдохновенной уверенности в том, что торжествующее зло преходяще, что за всем этим — светлое будущее, духовное очищение, обновление и возрождение.

В подвиге мучеников XX столетия мы видим отблеск сияния будущего Царства, преображающего всех и вся в мире со Христом.

Что же открывает нам страшный опыт екатеринбургского убийства? Что увидим за сухим перечнем исторических событий, ему предшествовавших? Чем жили, что переживали последний российский Император и Его Семья?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к историческим свидетельствам, запечатлевшим самое сокровенное в последних днях жизни Царской Семьи.

Накануне отречения Императора от Престола в царском окружении прекрасно понимали неизбежность этого акта. Так, генерал Д. Н. Дубенский, состоявший при Ставке в качестве придворного историографа, отмечал в своих записках: "Перед Царем встала картина полного разрушения его власти и престижа, полная его обособленность, и у него пропала всякая уверенность в поддержке со стороны армии, если главы ее в несколько дней перешли на сторону врагов Императора.

Зная Государя и все подробности его сложного характера, его искреннюю непритворную любовь к родине и к семье своей, его полное понимание этого неблагоприятного к нему отношения, которое в данный момент охватило "прогрессивную" Россию, а главное, боясь, что все это бедственно отразится на продолжении войны, многие из нас предполагали, что Его Величество может согласиться на требование отречения от Престола, о котором говорил Рузский. Государь не начнет борьбу, думали мы, боясь не за себя, а за судьбу своего Отечества.

"Если я помеха счастью России и меня все стоящие ныне во главе ее общественные силы просят оставить трон и передать его сыну и брату своему, то я готов это сделать, готов даже не только царство, но и жизнь отдать за родину. Я думаю, в этом никто не сомневается из тех, кто меня знает", — говорил Государь" [6, 62-63].

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В основу акта об отречении
Здесь была большая личная душевная трагедия
1 митрополита
Промыслительно посылаемые ему страдания
Заметил