Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Рассмотренные в статье источники, пониманию которых способствовал метод ретроспекции, позволяют прийти к нескольким выводам. Во-первых, в Византии устойчиво прослеживается традиция совершения кровавых публичных жертвоприношений, по крайней мере трех типов. Среди них, как в случае с храмом Св. Софии, те, которые сопровождали освящение церкви. Следует предполагать, что в дальнейшем они прочно связались с храмовым праздником. Затем церемонии обетного характера, совершавшиеся, к примеру, за избавление от опасности, от эпидемии и в схожих ситуациях. Наконец, жертвоприношения, которые можно назвать благочестивыми. Представляя собой одну из форм почитания Бога, они являлись одновременно восхвалением и выражением благодарности. Подобные ритуалы, имея свое место в календаре, должны были совершаться с известной периодичностью и без видимых причин, именно как свидетельство христианского благочестия, от проявления которого в существенной мере зависела стабильность положения как индивида, так и общества. Не случайно жертвоприношения такого рода автор жития св. Николая Сионского связал с внушением Св. Духа. По крайней мере, к XII в. в качестве элемента мотивации кровавых церемоний утверждается мнение об их полезности для здоровья участников. Во-вторых, в ранневизантийское время инициатива принесения в жертву животных могла принадлежать не только самим прихожанам, но также светским и духовным властям. Мы видели, что церемонии устраивались императором и настоятелем монастыря. Не думаю, что речь идет о единичных случаях. К примеру, в Севастии традицию заклания олененка возводили к св. Афиногену, хорепископу и мученику времен Диоклетиана, который сам установил такую жертву в память о своей смерти и о попытке его спасения, предпринятой со стороны оленихи, предупредившей святого о грозящей опасности[98]. В позиции церкви по отношению к жертвоприношениям на раннем этапе видна инерция периода христианизации, когда христианские жертвы противопоставлялись языческим. Кроме того, очевидна двусмысленность и непоследовательность запретительных решений, принимавшихся епископами. С одной стороны, каноны выводили жертвенные церемонии из разряда официально признанных последований, изгоняли их из храма. С другой стороны, учитывая материальные интересы духовенства, высший клир сохранял возможность для паствы проявлять свое религиозное рвение вне церквей, что переводило ритуалы на уровень дозволенной нелегальности, облегчало признание их благочестивым делом. В итоге церковь сама в значительной степени способствовала укоренению практики кровавых жертвоприношений в византийском приходском православии. Наконец, в третьих, структура ритуала представляет собой упрощенный вариант древнегреческой церемонии, элементы которой переосмыслены с помощью ветхозаветных прецедентов, способствовавших адаптации действа к специфике христианского сознания. Укоренившись на уровне приходской жизни уже в ранневизантийское время, публичный ритуал заклания животных, имея практическую направленность на обеспечение здоровья и благополучия участников действа, стал важным компонентом ансамбля народных верований, что позволило ему дожить до наших дней в виде греческих курбаний.
|
|
|
|
|
