<<<     ΛΛΛ     >>>   

ность исходит не от человеческого обучения и не от церковных властей, но от смиренного внимания Самому Богу. Таков был личный опыт Цвингли.
Когда я был моложе, я слишком доверился человеческому обучению, подобно многим другим людям своего времени, и когда... я решил посвятить себя полностью Писанию, мне уже мешали философия и богословие. Но со временем я, ведомый Словом и Духом Божьим, пришел к тому, что необходимо оставить все это и изучать доктрину Божью непосредственно из Его слова. Тогда я начал просить Бога явить мне свет, и Писание стало яснее для меня, чем когда я изучал множество комментариев и истолкований.
"Ясность и несомненность
Слова Божьего"
Цвингли на практике открыл, что искреннее стремление услышать Слово Божье не обязательно разрешает все споры. Он обнаружил, что вступил в спор с двумя другими группами реформаторов по вопросу о природе таинств. Первая группа находилась в Цюрихе. Ее представители желали проведения более радикальных реформ. Они не были удовлетворены государственной церковью и хотели церковь добровольную, состоящую из преданных христиан, которые бы входили в нее с помощью крещения в сознательном возрасте. Сначала у Цвингли и этих радикалов было много общего, но к 1525 году их разногласия достигли своего пика и совет города Цюриха, с одобрения Цвингли, выступил против радикалов. В том же самом году Цвингли написал "Крещение, перекрещение и креще-

ние младенцев". В этом сочинении он защищал крещение младенцев на основе того, что это крещение является знаком завета, а завет охватывает всю семью, а не только одного человека. Однако, несмотря на это, Цвингли (в отличие от Лютера) отверг католическое учение о том, что крещение дает (даже и детям) новое рождение и прощение грехов. Он воспринимал крещение как внешний знак веры.
Второй спор разгорелся с Лютером по вопросу присутствия Иисуса Христа в Вечере Господней. Лютер отвергал католическую доктрину о пресуществлении, однако продолжал верить в действительное присутствие тела и крови Христовых "в, с и под" хлебом и вином Точку зрения Цвингли поддержал голландец Корнелий Хун в 1524 году. С того времени он отверг доктрину о действительном присутствии и считал, что хлеб и вино - только лишь символы тела и крови Христовых. Духом Святым Иисус Христос присутствует на служении причащения, но Его тело и кровь. Его человеческая природа находятся на небесах, по правую руку от Отца.
Вечеря Господня - это благодарственное воспоминание о том, что совершил Иисус Христос на кресте. Это также и пища общения, в котором присутствует тело Христово в виде общины, конгрегации. Цвингли придерживался этих взглядов до конца своих дней. В "Исповедании веры", написанном в 1530 году, он излагает свое зрелое учение.
Я верю, что в святой евхаристии (то есть вечере благодарения) истинное тело Христа присутствует созерцанием веры. Иными словами,

те, кто благодарят Господа за то, что Он соделал для нас в Сыне Своем, признают, что Он воспринял истинно человеческую плоть и истинно страдал и истинно смыл наши грехи Своею кровью. Что все, соде-ланное Христом, становится для них явным созерцанием веры. Однако то тело Христа, естественное Его тело по сути и в действительности, не присутствует в Вечере и не вкушается нашими устами и зубами, как это утверждают паписты и те, кто жаждут роскоши Египта [лютеране], мы не только отрицаем, но и твердо утверждаем, что это - заблуждение, противоречащее Слову Божьему ... Естественное тело Христа не вкушается нашими устами, как Он Сам показал это, сказав иудеям, спорившим о телесном вкушении Своей плоти: "Плоть не пользует нимало" (Ин. 6:63)... Слова "Cue есть тело Мое" должны восприниматься не в буквальном, но в переносном значении, как и слова "Это Пасха Господня" (Исх. 12:11). "Исповедание веры"
Цвингли повторяет здесь аргументы, которые он использовал против Лютера на встрече в Мар-бурге год назад. Цвингли упорно выступал против физического присутствия тела Христова в Вечере Господней, однако и он не избежал опасности сведения Вечери просто к воспоминанию. Ею вклад состоял, в основном, в критике старого. Другие же, в особенности *Буцер и "Кальвин, выстроили позитивную доктрину на этом основании.
Цвингли умер рано, погиб на поле сражения. У него не было времени, чтобы его мысли успели созреть и составить твердое осно-

вание реформатского богословия. Эта задача досталась Кальвину, и поэтому реформатский протестантизм известен под названием кальвинизма, а не цвинглианства. Но если построение здания было оставлено другим и Цвингли был забыт в значительной степени, все-таки факт остается фактом:
именно он заложил основы швейцарского протестантизма и реформатского богословия.

МАРТИН БУЦЕР
Отец кальвинизма
Мартин Буцер родился в 1491 году в Шлеттштадте, в Эльзасе. В возрасте пятнадцати лет он стал монахом-доминиканцем. Как и "Цвингли, он воспитывался в духе "старого пути" *Фомы Аквинско-го, а также испытал на себе влияние гуманизма * Эразма Роттердамского. В 1518 году он участвовал в общем собрании монахов-августинцев в Гейдельберге, на котором выступал *Лютер. Буцер сразу же стал его приверженцем. Через несколько лет, в 1523 году, он поселился в Страсбурге. Реформация в этом городе уже была начата Матфеем Целлем (Matthew Zeil), и некоторые реформаторы, среди них были *Жан Кальвин, Вольфганг Капитон, Каспар Хе-дио (Kaspar Hedio), Петер Мартир (Peter Martyr), Якоб и Иоганн Штурм (Jakob and John Sturm), жили там какое-то время. Однако именно Буцер стал ведущим реформатором в Страсбурге.
Страсбург стал главным центром Реформации. Во многих отношениях он подавал пример другим. Реформы в сфере образования, начатые Иоганном Штурмом

и поддержанные Буцером, далее копировались по всей Европе. Буцера также волновало и пастырское попечение, а не только реформа доктрины. Его "Истинное пастырское попечение" было одной из самых важнейших книг шестнадцатого столетия по этому вопросу. Буцер также видел необходимость дисциплины в церкви и стремился ввести ее в Страсбурге. В 1546 году он предложил организацию малых групп в общинах для развития духовного назидания. Скорее всего, именно это вдохновило в следующем веке *Филиппа Якоба Шпенера на создание подобных групп. Однако в 1546 году Страсбург вынужден был сдаться императорской армии и принять навязанное ему "Соглашение о религии". Буцер отказался пойти на компромисс и принял приглашение стать профессором богословия в Кембридже. Умер он в 1551 году. После того как "Соглашение о религии" перестало действовать, Страсбург стал воинствующе лютеранским и Буцер попал в немилость.
Буцер не оставил после себя организованной группы и еще до совсем недавнего времени его деятельность не принималась в расчет. Однако влияние его было весьма значительным в двух направлениях. Находясь в Кембридже, он оказал влияние на ход английской реформации, особенно через *Томаса Крэнмера. Руку Бу-цера можно также увидеть и в двух молитвенниках эпохи правления Эдуарда VI (1549-1552). Он написал книгу "Царство Христа", описывающую христианскую Англию. Смерть Эдуарда в 1553 году помешала воплощению его замыслов, однако сама книга осталась весьма

влиятельной в позднейшем движении пуритан. Огромное влияние по ряду ключевых моментов Буцер оказал на Жана Кальвина, жившего в Страсбурге с 1538 по 1541 год. Его также называют, с известной долей простительного преувеличения, отцом кальвинизма.
Огромные усилия Буцера были направлены на созидание единства церкви. Как и Эразм Роттердамский, он не любил разделения и раздоры и, как *Меланхтон, выступал в роли третейского судьи, поэтому ему часто не доверяли. Его инициативы не всегда были предусмотрительными и иногда давали противоположные результаты. Людям, многое уже испытавшим, это доставляло немало боли.
Буцер был энтузиастом примирения протестантов с католиками. С 1539 по 1541 годы состоялось несколько встреч, нацеленных на объединение двух партий в Германии. Последняя встреча в Реген-сбурге была близка к успеху: было достигнуто согласие по доктрине об оправдании по вере. (Справедливости ради надо отметить, что и Меланхтон и Кальвин также поддержали это соглашение.) Буцер стремился достичь единства и с анабаптистами. Их жестоко преследовали по всей Европе, но в Страсбурге к ним относились довольно мягко. Буцер полемизировал с ними, в результате чего многие из них присоединились к нему. Однако процесс этот был все-таки односторонним. Буцер слушал и спорил и был готов учиться. Его озабоченность церковной дисциплиной отчасти возникла из-за этих споров с анабаптистами.
Буцер стремился к примирению с католиками и анабаптистами. Он также стремился удалить

разногласия в самом протестантском лагере. Спор о присутствии Христа в Вечере Господней развел протестантов на два противоположных лагеря: лютеран и швейцарцев. Когда Буцер впервые столкнулся с вопросом о действительном присутствии Христа, он стал защищать эту доктрину. Однако вскоре он сделал вывод, что это учение не основано на Библии, и присоединился к лагерю швейцарцев. В 1528 году, когда еще длился этот спор, он пришел к выводу, что швейцарцы неправильно поняли Лютера, что Лютер на самом деле не учил конкретному (в данном случае) присутствию тела Христова и крови Его в хлебе и вине. Тогда он решил, что обе стороны можно соединить вместе, и взялся исполнять роль посредника.
Он скомбинировал элементы учения Лютера и Цвингли. Как и Цвингли, он утверждал, что "хлеб и вино... сами по себе остаются совершенно неизменными, но становятся просто символами по словам и повелению Христа". Как и Лютер, он утверждал, что во время евхаристии мы принимаем "те самые кровь и тело Христа, чтобы с помощью этих средств мы могли бы в возрастающей мере и более совершенно участвовать в возрождении" и иметь "более совершенное причастие или более значительное в нас совершенствование во время причастия, в теле и крови Господа" ("Исповедание о евхаристии", 52 (1550). Иными словами, Буцер придерживался точки зрения о дейс1вительном вкушении тела и крови Христа, однако без их действительного присутствия в хлебе и вине. Такая усредненная позиция была неприемлема для

Лютера. На встрече в Марбурге 1529 года он сказал Буцеру: "Я не могу считать вас своим учеником... Достаточно ясно, что у нас не один и тот же дух".
В 1530 году перед императором Карлом V прочли *Аугсбургское исповедание. Буцер совместно с другими деятелями издал оппозиционное "Исповедание четырех городов" (Страсбурга, Констанца, Меммингена и Линдау -Memmingen, Lindau), в котором говорилось:
Для всех тех, кто искренне включил свои имена в список Его учеников и принимает эту Вечерю в соответствии с Его [Христа] установлением, Он соизволяет дать нам истинное тело и истинную кровь, дабы они истинно вкушались и испивались как пища и питие для душ, для их питания к жизни вечной.
"Исповедание" 18
Исповедание также отвергает идею о том, что "ничто, кроме просто хлеба и просто вина, не подается в нашей Вечере".
В 1536 году Буцер встречается с лютеранами в Виттенберге, чтобы далее обсудить этот вопрос. Он подписал "Виттенбергское согласие", выработанное Меланхтоном, которое, как казалось, содержало четко выраженную лютеранскую точку зрения. Однако, к неудовольствию Лютера, позднее Буцер дал свое частное и в некотором роде извращенное истолкование этого документа, изменив первоначальное значение многих из его пунктов. Собственные попытки Буцера установить прочную "центральную партию" между лютеранами и сторонниками Цвингли

имели мало успеха. Его самым главным достижением явилось привлечение к этой цели Кальвина.
Вот как мы можем преданно служить Господу: мы должны благочинным порядком избирать и поставлять служителей из каждого общественного сословия. Цель состоит в том, чтобы они были любимы всеми и чтобы им все доверяли, чтобы они имели дары и ревность к своему служению и истинному пастырскому попечению... Таким образом будут исполнены пять задач пастырского попечения: искать и находить погибших, собирать разбежавшихся, исцелять раненых, укреплять слабых, защищать здоровых и вести их на пажить.
"Истинное пастырское
попечение". Итог

ЖАН КАЛЬВИН
Женевский ученый
Жан Кальвин родился в 1509 году в Нойоне (Северная Франция). Он учился в Парижском, Орлеанском и Брюггском университетах, где стал поклонником *Эразма Роттердамского. В 1532 году он сам написал академическую работу в духе гуманизма (комментарий к сочинению римского философа Сенеки "О милосердии" - "De dementia"), которая не оправдала его надежд и не оказала значительного влияния. Приблизительно в это же самое время Кальвин пережил обращение:
Так как я был упрямо предан предрассудкам папства, чтобы быть с легкостью извлеченным из трясины, Бог неожиданным обращением подчинил и вывел мое созна-

ние в сферу обучаемости, хотя мои способности к обучению были более окостеневшими, чем это можно было бы ожидать в этот ранний период моей жизни.
Он сразу же посвятил себя изучению богословия. В 1553 году он присоединился к умеренно протестантскому выступлению, которое было произнесено в парижском университете новым ректором Никола Коппом. Кальвину пришлось спешно бежать из города. В следующем году целый ряд "плакатов" был вывешен по всему Парижу: один даже на двери королевской спальни, если верить сообщениям того времени. Король Франциск I был разгневан и начал жестокое преследование представителей евангельского движения. Кальвин покинул Францию и основался в Базеле, где стал заниматься исследованиями и писать. К лету 1535 года он закончил первое издание своих "Институтов" ("Наставление в христианской вере"). Однако мирная жизнь ученого оказалась для него краткой. В 1536 году он находился на пути в Страсбург, когда война в той местности заставила его поехать окружным путем через Женеву, один из судьбоносных перекрестков в европейской истории, как было сказано кем-то. Женева только что приняла Реформацию, частично это было сделано из политических соображений. Кальвин планировал остановиться там только на одну ночь, но Фарель, глава женевских реформаторов, уговорил его остаться.
После того как он узнал, что сердце мое склонно к частным исследованиям, с помощью которых я

хотел бы предохранить себя от дальнейших соблазнов, он [Фарель] изрек предостережение, что Бог проклянет мое стремление к покою, если я уеду и откажу в такой неотложной помощи. Я был так ошеломлен этим проклятием, что отказался от предпринятого мною путешествия.
Кальвин нес служение в Женеве с 1536 по 1538 год. Однако к этому времени он был еще весьма незрел и импульсивен. Разногласия по вопросу о церковном правлении привели к его ссылке и отъезду в Базель, где он хотел возобновить свои занятия. Однако этому не суждено было свершиться. Мартин Буцер стал побуждать его приехать в Страсбург, чтобы стать служителем в небольшой общине, состоявшей из беженцев-французов. Кальвин сопротивлялся, пока Буцер не стал угрожать ему примером Ионы. Кальвин нехотя согласился. Несмотря на бедность, годы, проведенные в Страсбурге, не были такими уж неприятными. Он находился в общении с Буцером и другими реформаторами и извлек из этого огромную пользу. Он смог принять участие во встречах между протестантами и католиками в 1539 и 1541 годах, познакомившись с *Меланхтоном. Он также женился на вдове обращенного из анабаптистов. Пока Кальвин находился в Страсбурге, церковь в Женеве скатывалась все ниже. В конце концов, в 1540 году магистрат в отчаянии попросил его вернуться. Он пребывал в ужасном состоянии духа, ведь ранее он так выражался о своем возвращении в Женеву: "Я предпочту сто других типов казни, чем тот крест, на котором я должен распинаться там

по тысячу раз в день". Впоследствии, однако, "серьезный и сознательный взгляд на мои обязанности одержал верх и привел к решению возвратиться к стаду, из которого я был исторгнут, но Господь - свидетель, с какой печалью, слезами, великим беспокойством и отчаянием я сделал это".
Кальвин возвратился в Женеву в 1541 году. Страхи его оправдались в полной мере. Ему предстояла долгая и ожесточенная битва за духовную независимость женевской церкви и введение жесткой дисциплины. Те правила, которые он стремился установить (включая ношение определенной одежды и запрет на танцы), были преимущественно традиционными средневековыми правилами. Нововведение же состояло в том, что он на самом деле решил претворить эти установления в жизнь и претворить во всем женевском обществе, не исключая и правящего сословия. На протяжении многих лет Кальвин сталкивался с ожесточенным сопротивлением магистрата, однако в конце концов его оппоненты были побеждены и совет в городе стал выступать за Кальвина. В последние годы своей жизни он был весьма уважаемым человеком, хотя его установления не всегда исполняли. Умер он в 1564 году.
О Кальвине никогда не существовало доброго мнения. Он писал о себе в 1559 году: "Не было ни одного человека, на которого бы так нападали, жалили и разрывали клеветой". Слова эти были более пророческими, чем он мог себе это представить. Его осуждали даже за приверженность к доктрине о предопределении, которой с такой ясностью учил *Августин,

большинство средневековых богословов и все реформаторы. Верно, что Кальвин заострил внимание на некоторых ее положениях, однако он не переходил пределов, за которые переходили средневековые богословы, например *Брадуардин. Впоследствии он подвергся унижениям за казнь еретика Сервета (за отрицание доктрины о Троице), хотя его современники рукоплескали ему за это, рукоплескали многие из тех, кого считают сейчас святыми (например, Томас Мор) и которые в то время преследовали еретиков гораздо свирепее, чем Кальвин. Судить Кальвина надо с учетом времени, в которое он жил. Его обвиняли в том, что он стал "диктатором Женевы", хотя даже в зените его власти полномочия у него были скорее нравственными, нежели юридическими, и перед каждой публикацией своих книг ему надо было получать одобрение городского совета. Конечно же, совершенным он не был. Он сам признавал, что страдал от дурного темперамента. Он был нетерпим, предполагая, что оппозиция его учению является оппозицией Слову Божьему. Заблуждение это разделяли многие в то время и разделяют и по сей день. В некоторой степени плохая репутация Кальвина - это заслуга его учеников, которые часто нарушали четкое равновесие его богословия, делая доктрину о предопределении центром и основой учения, в то время как сам Кальвин отводил ей свое особое место.
Кальвин преобразил Женеву. Шотландский реформатор *Джон Нокс объявил ее "самой совершенной школой Христа, которая только существовала на земле с

апостольских времен. Считаю, что и в других местах Христа истинно проповедовали, но такой искренне реформированной религии я не видел ни в каком другом месте". Это было результатом строгой дисциплины, введенной Кальвином. Тем же, кому эта дисциплина не нравилась, Кальвин советовал "построить такой город, в котором они хотели бы жить, так как они не хотят жить здесь под бременем Христа". Это было результатом массового наплыва в этот небольшой город французов и других беженцев, восхищавшихся Кальвином. Кальвин больше всего переживал за свою родину (Францию), и многие, кто приезжал в Женеву, возвратились во Францию, чтобы стать там пасторами растущего числа французских протестантских церквей. Для их подготовки Кальвин основал Академию, предтечу современного Женевского университета, использовав модель образования, которую он видел в Страсбурге.
С определенной долей справедливости Кальвин утверждал, что у него "есть естественная любовь к лаконичности". Он был одним из самых плодовитых писателей в истории церкви, столько мог написать лишь человек, полностью посвятивший себя академическому труду. Творчество Кальвина было бы непосильным трудом для двух других менее работоспособных людей. Несмотря на многочисленные обязанности в Женеве, он был самым важным представителем международной сети реформатских церквей. Письма его составляют многие солидные тома, а список его респондентов выглядит как справочник "Кто есть кто" в реформаторской Европе.

Кальвин написал множество полемических трактатов. Некоторые из них были направлены против анабаптистов. Главная же критика предназначалась католицизму. В 1539 году, после того как Кальвина выслали из Женевы, кардинал Садоле написал жителям Женевы, призывая их вернуться в лоно римской церкви. Письмо это было переправлено Кальвину, который написал (за один день!) "Ответ Садоле" - одну из самых лучших своих работ. Он также опубликовал "Деяния" первых заседаний "Тридентского собора, наряду с "Противоядием". Сатира Кальвина была такой же язвительной, как и сатира Эразма Роттердамского. Это видно в его сочинении "Увещание", в котором он показывает, насколько был бы полезен для христианского мира полный каталог тел и мощей святых.
Еще раз, давайте рассмотрим, какое количество кусков [креста] разбросано по всему земному шару. Простое перечисление их, а у меня есть полный каталог, без сомнения, займет хороший том. Нет такого города, даже самого незначительного, в котором бы не было хотя бы щепки от него, и это касается не только главных кафедральных церквей, но также и приходских. Нет такого аббатства, в котором бы не было кусочка. В некоторых местах есть более крупные куски, как, например, в Парижской Святой Церкви, в Пуатье и Риме, где распятие приличных размеров, как утверждается, полностью состоит из кусочков того креста. Короче говоря, если бы все эти куски можно было бы собрать в кучу, то ими можно было бы нагрузить целый ко

рабль, хотя Евангелие свидетельствует о том, что крест этот мог унести один человек. Какое бесстыдство - засыпать весь мир этими кусками, для которых потребовалось бы более трехсот человек, чтоб унести их!... Мало того, что они выставляют перед грубыми и невежественными людьми кусок простого дерева, выдавая его за кусок от креста, они заявляют, что этот кусок заслуживает всяческого поклонения. Это просто дьявольская доктрина.
"Трактат о мощах"
Кальвин был также вынужден писать сочинения против лютеран. Два лютеранских пастора, Вестфаль и Хесхузий (Westphal, Hesshusius), стали нападать на его доктрину о Вечере Господней, и Кальвину пришлось им ответить. В конце концов, он удалился от споров, которые огорчали его, так как он считал себя учеником *Лю-тера. Не все из трактатов Кальвина были полемическими. Например, в трактате "О Вечере Господней" его учение излагается в примирительном ключе, как средний путь между *Цвингли и Лютером.
Кальвин регулярно проповедовал на протяжении всего времени пребывания в Женеве. С 1549 года его проповеди записывались стенографистами. Некоторые из них были опубликованы в шестнадцатом веке, но большая часть оставалась в Женевской библиотеке в РУКОПИСНОЙ форме. Невероятно, но в 1805 году их решили продать на вес, и три четверти из них пожгли. Те же, что пережили это событие, были впоследствии опубликованы.
Кальвин написал комментарии на многие книги Библии: от Бы-

тия до Иисуса Навина, на всех пророков, кроме Иезекииля 21-48, и на весь Новый Завет, за исключением 2 и 3-го посланий Иоанна и Откровения. Эти комментарии зачастую основывались на его предыдущих проповедях или лекциях. Комментарии Кальвина - одни из немногих, написанных до девятнадцатого века, - до сего времени имеют большую ценность для тех, кто действительно хочет понять значение текста (в отличие от других комментариев, которые лучше читать ради назидания). Это единственный автор, которого без сомнения можно назвать и первоклассным богословом, и первоклассным комментатором.
Наиболее известен Кальвин своим произведением "Наставление в христианской вере" (часто называемым "Институты"). В период жизни самого Кальвина книга выдержала четыре издания. Первое издание, 1536 года, было книгой карманного формата. В ней было шесть глав, четыре первые следовали модели лютеровского катехизиса. В последнюю минуту Кальвин добавил посвящение королю Франциску I, преследовавшего французских представителей евангельского движения и называвшего их анабаптистами. Кальвин посвятил эту работу королю, чтобы защитить евангельскую доктрину. Второе издание, 1539 года, было уже в три раза длиннее первого. Следующее издание, 1543 года, было приблизительного того же объема, но на нем сказалось влияние Буцера и пребывание Кальвина в Страсбурге. И, наконец, окончательная редакция была сделана в 1559 году, тираж в пять раз превысил первое издание.

Кальвин писал: "Я никогда не был доволен тем, как была составлена эта работа, и той формой, в которой она сейчас появляется". Наряду с латинскими изданиями были также и французские переводы, сделанные в основном самим Кальвином. "Институты" не были просто богословским трактатом, они были "итогом благочестия" для назидания французского народа. Французские издания важны для истории развития французского языка, так как до этого не было никакого иного труда такого объема на французском языке.
В чем же состояла цель "Институтов"? Кальвин сам объясняет это в начале издания 1539 года. Веривший в лаконичность, он не хотел вступать в долгие богословские обсуждения в своих комментариях. Поэтому именно эти темы и обсуждаются в "Институтах", которые призваны стать спутником комментариев для подготовки к изучению самой Библии. Изучая Кальвина, следует придерживаться именно этой модели. Читая его комментарии, можно обратиться к его "Институтам" как к богословскому справочнику, а читая "Институты", можно обратиться к его комментариям (или проповедям) для более полного объяснения цитируемого библейского отрывка.
Мудрость наша, если она должны быть оценена как истинная и прочная мудрость, состоит из двух частей: познание Бога и познание самих себя. Но, так как две эти части соединены между собой множеством связей, не так-то легко определить, которая из них предшествует другой и которая дает другой рождение. Ибо, во-первых,

ни один человек не может исследовать себя, не обратившись прежде к Богу, в Котором он живет и движется... Несчастные руины, в которые вверг нас мятеж первого человека, побуждают нас обратить очи наши ввысь... Наши собственные дурные деяния побуждают нас размышлять о добрых деяниях Бога, и, поистине, мы не можем серьезно стремиться к Нему, пока не начнем ощущать неудовлетворение собой... С другой стороны, очевидно, что человек никогда не достигнет истинного самопознания, если прежде он поразмышлял о лице Божьем и не снисходил после этого размышления к рассмотрению самого себя. Ибо (такова наша внутренняя гордость) мы всегда кажемся себе справедливыми, и праведными, и мудрыми, и святыми, пока не убедимся, по ясному свидетельству, в нашей несправедливости, низости, глупости и нечистоте. Убедимся же мы в этом не только тогда, когда посмотрим только на самих себя, но и посмотрим на Господа. Ибо Он - единственное мерило, с помощью которого и можно прийти к такому убеждению... Так как нет ничего такого, что казалось бы в нас или вокруг нас незатронутым этой великой нечистотой, пока мы будем ограничивать наше сознание рамками человеческой нечистоты, все, что даже в самой малой степени унижено меньше, будет радовать нас как самое чистейшее. "Институты" 1:1:1-2
Важно вспомнить то, чему учили нас прежде: во-первых, Бог по закону Своему предписывает, что мы должны делать, неисполнение закона ведет к ужасному наказанию -~ к вечной смерти, которая за этим следует. Во-вторых, это не только

сложно, но и находится за пределами наших возможностей и способностей - исполнить требования закона, если мы посмотрим на себя и рассмотрим то, что полагается по нашим заслугам, то не останется ни следа надежды, мы подвергаемся, оставленные Богом, вечной смерти. В-третьих, есть только один способ избавления, с помощью которого можно спастись от этого ужасного несчастья, а именно: Христос-Искупитель, чьею рукою наш небесный Отец, по Своей бесконечной доброте и милости, рад укрепить нас, если мы истинной верой принимаем эту милость и с твердой надеждой пребываем в ней. "Институты" 3:2:1
Когда зрим мы видимый знак, то должны поразмыслить, что он означает и кто дал его нам. Хлеб дан нам, чтобы обозначить тело Иисуса Христа, с заповедью вкусить его, и дан он нам Богом, верной и непоколебимой истиной. Так как Бог не может совращать или лгать, то из этого следует, что хлеб исполняет все то, что он означает. Мы должны истинно получить во время Вечери тело и кровь Иисуса Христа, так как Господь там представил нам причастие и того, и другого. Если бы это все было не так, то что могли бы означать слова о том, что мы едим хлеб и пьем вино в качестве знака того, что тело Его - наша пища, и кровь Его - наше питье? Если бы Он дал им только хлеб и вино, оставив в стороне всю духовную действительность, то не значило ли бы это, что эта заповедь был учреждена ложно?.. Мы все единогласно исповедуем, что, принимая таинство Устами, в соответствии с повелением Господа, мы поистине стано-

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Пятая ступень смирения
Трансформировал их в более реалистичную церковную дисциплину киприан епископов
Лейн Т. Христианские мыслители 4 человека
Можно понять с помощью разума
Главный вклад феодорита в богословие состоит в его учении о личности иисуса христа